Читаем без скачивания Тяжесть короны (СИ) - Ольга Булгакова

— Здравствуй, брат Ловин, — кивнул ему улыбающийся Ромэр.

— И тебе здравия, — во все глаза глядя на арданга, откликнулся Ловин. А я только тогда заметила выгладывающую из открытого ворота рубашки красную веревочку. Именно на таких священники носили медальоны.

— Смотрю, вы знакомы, — нарушил затянувшуюся паузу голос хозяйки.

— Лира, это Ромэр! — отпустив, наконец, «мужа», выпалил Кавдар, поворачиваясь к жене. — Это Ромэр из рода Тарлан!

Лира отступила на шаг, оторопело приоткрыв рот. Взгляд отражал крайнюю степень удивления, смешанного с надеждой.

— Свершилось, — еле слышно пробормотала женщина.

— Что «свершилось», мама? — нетерпеливо подергал ее за юбку сын. Я его понимала. Происходило нечто необычное, но объяснять никто ничего не собирался.

— Вернулся старый друг твоего папы, — ответил ребенку Ромэр, прежде чем Лира или кто другой при детях назвал арданга королем. Правильно. Дайри можно объяснить причину, по которой никому о возвращении Ромэра рассказывать нельзя. А на пятилетних такие уговоры не действуют.

— Друг — это хорошо, — философски заметил ребенок.

— Еще как, особенно такой друг! — расцвел улыбкой Ловин, обернувшись к племяннику.

— Давайте будем ужинать, — спохватилась Лира. — И укладываться спать.

Она выразительно кивнула на детей, на тихую, жавшуюся к материным ногам девочку, на серьезного, разглядывавшего нас мальчика.

— Конечно-конечно! — засуетился Кавдар.

Они с братом сходили обмыться и переодеться после работы в поле. Затем священник помог Лире с приготовлением ужина, а Кавдар принес со двора поленьев для печи. Мужчин так поразило появление Ромэра, что ни хозяин, ни Ловин обо мне даже не вспомнили. Пока не оказались за одним столом с незамеченной ранее незнакомкой. Оба рассыпались в извинениях, а меня ситуация забавляла. Шутка ли, больше получаса не видеть в собственном доме постороннего человека.

— Я не обиделась, — чуть исковеркав слова, заверила я. — Все хорошо.

Согласна, ответ был не слишком-то вежливым, но, по мнению Ромэра, других слов я не знала. Он тотчас пришел мне на выручку и сказал о проблеме с языком.

— Я учу, — добавила я.

Эта фраза вызвала ожидаемые улыбки и поощрительные замечания. Частично на ардангском, частично на шаролезе.

— Тогда для удобства гостьи мы перейдем на понятный ей язык, — вежливо предложил брат Ловин на сносном шаролезе.

— Не стоит, — качнув головой, ответила я, заметив, как чуть нахмурилась Лира. Почему-то создалось впечатление, что хозяйка шаролез не знает. — Разговаривайте без меня. То, что мне необходимо будет знать, потом расскажет Ромэр.

— Вы уверены? — уточнил Кавдар, переводя взгляд с меня на «мужа». По ардангской традиции последнее слово принадлежало моему «супругу».

— Разумеется, — вежливо улыбнулась я в ответ. Ромэр, встретившись глазами с хозяином, едва заметно кивнул.

Мужчины, еще раз извинившись за исключение меня из разговора, перешли на ардангский. Пока за столом сидели дети, беседа крутилась вокруг Клода, Летты, Варлина и его семьи. Но уже через полчаса Лира и Кавдар уложили детей спать. Я, несмотря на протесты хозяйки, все же решила помочь и хотя бы отнести грязную посуду в ту часть комнаты, что служила кухней. Ромэр со священником остались у стола одни.

— Мне нужно с тобой поговорить, — услышала я тихий голос арданга, когда опускала в таз с мыльной водой тарелки.

— Исповедь?

— И это тоже.

— Понимаю, — кивнул священник и, помедлив, продолжил. — Ты всегда был осторожен в словах. Думаю, тебе хотелось бы многое рассказать. Но сейчас лучше спрашивай.

— Почему? — насторожился Ромэр.

— Прежде замечал, что участие священника в беседе побуждает людей откровенничать, — серьезно ответил Ловин. — Только поэтому. Прибереги сокровенное до того момента, как останемся наедине.

— Хорошо, — согласился Ромэр.

А я почувствовала, как спало возникшее после предупреждения напряжение.

Когда вернулись Лира и Кавдар, мы впятером пили чай со сладкими лепешками. Удивительно, хозяин снова предложил перейти на шаролез. Но я решительно запретила. Конечно, удобство гостя для ардангов крайне важно, но в этом случая я без ущерба могла от него отказаться.

Рассказ Ромэра о пленении, о пути в Ольфенбах и убийствах князей был коротким, сжатым. Даже скупым. Не знаю, что повлияло больше. Природная скрытность арданга, предупреждение священника или то, что Ромэр уже поделился частью своей боли, рассказывая эту историю родственникам. О клеймении он и словом не обмолвился, а наш побег описал очень сухо. Только сказал, что я его спасла. И зачем-то сделал ударение на том, что мне он обязан жизнью. Такое напоминание было мне неприятно, царапало душу, хоть я и понимала, что Ромэр, по сути, прав. Не хотелось, чтобы он считал себя должным, обязанным мне.

Хотя много позже поняла, что отчасти акцент на моей роли в этой истории Ромэр делал нарочно. Так он делал меня частью легенды, вплетал в песни бардов, в былины сказителей. Тем самым он обеспечивал мою безопасность. Ведь вряд ли кто пойдет против ангела-хранителя долгожданного короля.

Краткий, почти не отражающий эмоций рассказ Ромэра ранил каждым словом. Держать себя в руках, не выказать понимания, не проявить чувства, когда от ужаса воспоминаний, от волн ненависти перехватывало дыхание. Трудно, неимоверно трудно. Но я держалась, считая про себя от ста до единицы на ардангском, верейском, муожском. Вспоминала неправильные ардангские глаголы, перечисляла цвета. Все, что угодно, любое развлечение, лишь бы отвлечься от рассказа спутника, не дать воображению и памяти вызвать картины подземелья.

Лира плакала, братья негодовали. Я изображала легкое смятение. Ведь не могла же я не догадаться, о чем шла речь. Кавдар встал, подошел к высокому шкафу, открыв дверцу, достал с самой верхней полки пузатую бутыль с неровным горлышком и пять деревянных чарок.

— Надо успокоиться, — словно извиняясь, пробормотал он, расставляя чарки на столе. Выдернув зубами пробку, разлил по чаркам мутноватую, пахнущую сливами жидкость. Руки хозяина мелко дрожали, потому горлышко бутылки, казавшейся мне ошибкой стеклодува, постукивало по шлифованному дереву.

— За что выпьем? — ровным голосом спросил Ромэр.

— За будущее, — серьезно посмотрев ему в глаза, ответил брат Ловин. — Наше и Арданга.

— За будущее, — эхом откликнулись Кавдар и Лира, даже не потянувшись к чаркам.

— Нэйла, — «муж» повернулся ко мне и перевел тост. Кивнув, осторожно повторила за хозяевами тост на ардангском. Ромэр улыбнулся и положил ладонь рядом с моей.