Читаем без скачивания Семь цитаделей - Диана Удовиченко

- Где? Что? - спросонья Макс туго соображал.

- Все монахи куда-то ушли. Они шли мимо моей двери, я выглянула и испугалась: у них у всех лица закрыты капюшонами. А сейчас там… поют! И это очень страшно, не так, как в церквях!

- Пошли, - решительно сказал Макс, вставая. - Разбудим Викторию с Гартом.

- Вот это тоже странно, - ответила Аня. - Я пробовала, но никто не просыпается. А Ромки в комнате нет.

Теперь Макс по-настоящему встревожился. Он схватил Аню за руку, и вместе они вышли из кельи и осторожно двинулись по коридору туда, откуда раздавались странные, унылые звуки. Вскоре коридор закончился широкой аркой, за которой было видно большой, тускло освещенный черными свечами зал, полный людей в темных одеяниях с капюшонами. Все они стояли, устремив взгляды на алтарь у стены, покрытый черной тканью. Над алтарем висело распятие, только выглядело оно как-то необычно. Сначала Макс не понял, в чем дело, потом до него дошло, что распятие перевернуто вверх ногами. Монахи хором читали какую-то молитву, Макс никогда не слышал ничего подобного.

- Это католическая молитва, - еле слышно прошептала ему на ухо Аня. - Только они читают ее задом наперед.

Молитва закончилась, и в зале наступила тяжелая тишина. Вдруг монахи разразились торжествующими выкриками: сбоку открылась низкая дверца, и из нее вышел отец Джироламо, наряженный в просторные одежды из церковной парчи. Голову священника венчало странное сооружение, украшенное рогами. В руках настоятель нес какой-то большой сверток из той же парчи. Он торжественно прошествовал через зал, опустил свою ношу на алтарь и откинул с нее тяжелую ткань. Макс почувствовал, как Анины пальцы до боли вцепились в его плечо: на алтаре лежал Ромка. Глаза мальчика были широко раскрыты, губы беззвучно шевелились, выражение лица было как у сомнамбулы: он явно не понимал, где находится, и что с ним происходит. Из одежды на Ромке была лишь какая-то невразумительная набедренная повязка.

Монахи снова принялись речитативом читать молитву. Перевернутые слова звучали как издевательство над священными обрядами церкви. Эти гнусные, нечеловеческие слова сопровождались мерными ударами в барабан, который держал один из участников действа. Двое мужчин принесли связанного ягненка и положили к ногам отца Джироламо. Кто-то вложил в руку настоятеля острый нож, которым тот перерезал горло несчастного животного. Хлынула кровь, тело ягненка задрожало и замерло. Отец Джироламо погрузил пальцы в багровый ручеек, струящийся по белоснежной шерсти, и кровью нарисовал на груди Ромки, прямо напротив сердца, шестиугольную звезду.

- Жертву приношу я тебе, - низким, гулким голосом произнес он. - Человеческую жертву приношу я тебе, Люцифер! Прими жизнь и душу невинного ребенка, о великий князь!

Монахи заголосили громче, их охватило нетерпеливое возбуждение. Они вытягивали шеи, стараясь в подробностях рассмотреть происходящее у алтаря. Отец Джироламо снова взял нож, переложил его в левую руку, и занес над распростертым телом Ромки. Молитва превратилась в мерное, громкое скандирование, перемежаемое гулкими ударами в барабан. Макс выхватил из ножен меч и, не раздумывая, ринулся вперед, молясь лишь о том, чтобы рука настоятеля с ножом не опустилась раньше, чем он доберется до алтаря. Ему повезло: внимание всех присутствующих было сосредоточено на жертвоприношении, к тому же все они находились в состоянии, похожем на транс, и не сразу поняли, что в обряде происходят нежелательные изменения. Растолкав застывших в благоговейном ожидании монахов, Макс подбежал к отцу Джироламо и, не задумываясь, вонзил меч ему в спину. Священник замер, захрипел, затем медленно опустил руку. Нож выпал из ослабевших пальцев и со звоном ударился о каменный пол. Тело настоятеля рухнуло на алтарь, придавив собой Ромку. Макс стянул его с мальчишки, который был весь испачкан кровью - ягненка и отца Джироламо - и принялся трясти Ромку.

- Вставай, просыпайся! - вопил он мальчику в ухо. - Пошли отсюда.

Ромка понемногу приходил в себя, он завертел головой, с изумлением оглядывая зал, замерших людей в черных рясах, алтарь, на котором сидел… Время было упущено: вместе с Ромкой очнулись и монахи. Лица исказились ненавистью, из-под ряс появились на свет мечи и кинжалы, толпа двинулась вперед, быстро сужая кольцо вокруг алтаря. Один из монахов с яростным воплем кинулся на Макса с мечом, тот отразил удар и лягнул соперника ногой.

- Ромка, лезь под стол! - заорал он, отбиваясь от кинувшихся на него фанатиков.

Мальчишка ловко нырнул под алтарь, сейчас же оттуда высунулась его рука и ухватила нож, выпавший из руки отца Джироламо. Макс отступил к стене, прижался спиной к холодному камню, и приготовился продать свою жизнь подороже. Никакой надежды выбраться живым у него не оставалось: монахов было слишком много. Один из них взял руководство на себя.

- Убейте их! - орал он. - И всех остальных! Только девчонку не трогайте! Ее надо взять живой!

Макс бросил отчаянный взгляд на арку, под которой только что стояла Аня. Ему показалось, что девушки там нет. Впрочем, рассмотреть внимательно времени не было: на него со всех сторон перли вооруженные, озлобленно вопящие монахи. Макс едва успевал отмахиваться от них мечом, понимая, что жить ему осталось считанные секунды. Один из нападавших вдруг издал вопль боли и рухнул на колени. Воспользовавшись моментом, Макс рубанул мечом по незащищенной шее, мельком отметив, что голова несчастного повисла на лоскутке кожи. Второй, прокричав:

- Проклятый ублюдок! - обернулся к алтарю, и упал, пронзенный мечом Макса.

Из-под алтаря высунулся Ромка, оценил ситуацию и хладнокровно полоснул ногу еще одного монаха жертвенным ножом. Взревев, двое нападавших перевернули алтарь. На пол посыпались человеческие кости и черепа, из которых, видимо, и было устроено сооружение. Макс вытянул руку и дернул оставшегося без прикрытия Ромку на себя. Меч, поднятый над головой мальчишки, просвистел в воздухе и звякнул о камни пола. "Все!" - понял Макс, прислоняя воинственно скалящегося Ромку к стене, - "Теперь уж точно все!" На него кинулись сразу двое, отражая их удары, Макс краем глаза увидел, что здоровенный мужик подходит к Ромке, держа в руках кривой кинжал. Мальчишка беспомощно заметался, Макс нечеловеческим усилием оттолкнул нападавших, осознавая, что не успеет защитить Ромку, и почувствовал острую боль в левом предплечье, которое пронзил чей-то острый клинок. Из раны хлынула кровь, рука моментально онемела. Вдруг монах с кинжалом как-то странно дернулся и замер, с изумлением глядя куда-то в стену. Немного подумав, он рухнул под ноги Ромки, показав широкую спину, из которой торчал арбалетный болт. Рядом с ним свалились еще двое.