Читаем без скачивания Волд Аскер и блюз дальнего космоса - Владимир Лавров

Мы так устали после долгих приключений, что решили никуда не лететь и начать отдыхать прямо здесь, на планете. Мы перелетели на охраняемую базу, посадили Аиса и улеглись спать. Часовым оставили стоунсенса. Оказалось, что отдыхать на проблемной планете — это очень плохая идея. Не успели мы проспать и десяти часов, как нас разбудила суматоха на базе. По всей базе носились зомбированные местные жители, а за ними гонялись боевые группы с излучателями. Стоунсенс сам себе показывал кино из числа записанных в память земных сериалов и потому проворонил чрезвычайную ситуацию. Дежурный офицер велел нам убираться ко всем чертям, что мы и сделали. Мы перенеслись к Семирамисе. До конца выделенного отдыха оставалось ещё шесть часов, и мы решили сыграть в "мостики".

Расположились в пилотской кабине. Это не самое просторное место на корабле, но разместиться можно. Алуки, как не знающую правил, оставили стоять на потолке, чтобы она наблюдала за действиями игроков. В невесомости потолок для нас — это тот же пол. "Мостики" — очень тупая игра, там нужно всего лишь строить мостики от дома одного игрока до другого. Забава игры в том, что необходима некоторая и хитрость и стратегия, чтобы в конце игры у тебя была самая большая площадь мостиков. Играли мы на коммуникаторах, которые нам выдали у Богини для боевых целей. Несколько раз нам за это очень серьёзно нагорело.

Играли все вместе, даже стоунсенс принял участие. Алуки чуть не умерла от удивления, когда до неё дошло, что стоунсенс — не машина для перевода и не самоуправляющийся робот, а живое существо. Играли весело, комментируя каждый удачный ход противников. Постепенно моя банда перешла с игры на воспоминания и стала дразнить меня историями из нашего прошлого. Это они таким образом якобы знакомили Алуки с историей группы.

— А ведь они все твои рабы, — неожиданно сказала Алуки.

— У-у! — восторженно взвыла моя компания.

— С чего это ты взяла? Они мои боевые товарищи. Друзья.

— Друзей не бывает там, где нужно сделать дело срочно или с риском для жизни. В этом случае тому, кто главный, надо принуждать остальных либо угрозой боли, либо угрозой изменения эмоциональных отношений. В этом случае остальные для него либо слуги, либо рабы.

— Ну, тогда они мои добровольные слуги, если хочешь.

— Слуга — этот тот, кого наняли на короткое время, это тот, кто выполняет маленькие поручения, ничего не знает о сути дела и не имеет никаких эмоциональных связей с хозяином. Если слуга долго пробудет с хозяином, у них появляется своя история, привычки и взаимное чувство долга. Такой слуга уже отличается от нового слуги, он уже часть дома хозяина, раб. Со временем уровень зарплаты уже перестаёт иметь значение и большее значение имеют эмоциональные связи.

— Как-то ты очень упрощенно всё понимаешь.

— И ещё одно. Для раба умереть ради господина — великая честь и счастье. В случае опасности, кто пойдёт вперёд — ты или они?

— Они. Но просто потому, что я — командир корабля, меня положено беречь, это часть воинского долга.

— А что, они чувствуют себя должными кому-нибудь, кроме тебя? Никому они себя должными не чувствуют.

— Ну, мы давали клятву верности Богине….

— Ты им платишь что-нибудь?

— Богиня им платит. Правда, мы до сих пор не знаем, что мы на эти деньги сможем купить.

— Они шутят так, будто знают, что вы — единое целое. Если ты рассоришься с Богиней, за кем они пойдут?

Я засмеялся:

— Хорошо, уговорила. Они все — мои рабы. Народ, кто хочет ошейник на шею?

Весь мой летающий цирк, за исключением Бий У, поднял руки. Бий У немного подумала и тоже подняла.

— Да вы с ума здесь все сошли! Какие вы мне рабы? Мы просто товарищи по несчастью, которые вместе решили служить тем, кто делает хорошее дело.

— Да брось ты, хокапитан. Если ты завтра рассоришься с Богиней, то мы не останемся у неё, а полетим с тобою. Те, кто думал иначе, уже давно в службе снабжения работают. Мы идём за тобой потому, что ты забавный. Всё время затеваешь какие-то дурацкие улучшения, которые чаще всего не проходят, но мы такие даже придумать не смогли бы, и в этом что-то есть. Если мы вернёмся домой, то станем одними из тех, кто боится не получить свои крохи престижа, только страх и мелочные зависти… — тут Валли запнулся, ему не хватило слов, — А здесь мы как бы при деле. Да и дополнительный отличительный знак для нашего экипажа не помешает, Фиу давно об этом говорил. Ты хоть знаешь, какие легенды про тебя на базе рассказывают? Все новички стремятся попасть на практику в твой экипаж, и это при том, что ты ни разу живого практиканта на базу не вернул.

Я открыл рот да так и застыл на несколько секунд. За это время где-то внутри меня из-под скорлупы Аскера — бесшабашного пилота земного Космофлота успел проклюнуться тот Аскер — философ, которого во мне долго и безуспешно пытались воспитать Постигатели Истины Богини.

— Значит, я была права, — промурлыкала Алуки, свисая с потолка, как натуральный вампир, — у вас какое-то болезненное отношение к рабам. Хозяином по природе может стать только каждый десятый, а чаще только каждый сотый. Всем остальным лучше быть любящими рабами, которые служат хозяину не за страх, а за совесть. В этом есть красота. А ещё лучше стать со временем любимым рабом. Любовь — ценность сама по себе, ради этого можно много чего сделать.

— Совсем ты не права! Давайте рассуждать логически. Раб — это тот, кто делает работу по приказу хозяина без оплаты, никак не мотивирован, кроме страха наказания, и которого хозяин может продать любому другому хозяину, как вещь. Вы такими себя считаете? У меня на планете совсем нет рабов, кстати.

— Бедненькие! Когда хозяину плохо, некому его утешить! — воскликнула Алуки.

— Семья пусть его утешает!

— Семья — это не то. В семье человек должен бороться за лидерство, доказывать домашним, что его успехи не хуже, чем успехи других хозяев, семья ничего не знает про его работу, семья посочувствовать и помочь не может. Это может только хороший раб.

— Ну, если на какой-нибудь планете нам чего-нибудь не будет хватать и ты меня продашь другому хозяину и попросишь служить ему верно, я буду служить ему верно, — сказала Бий У, — а зарплаты мы и так и так не видим.

Проклятие! Будь я проклят! Точно, я уже проклят.

— Заканчивайте всю эту ерунду про рабство! Мы — единая команда, и вы идёте за мной потому, что чувствуете это, а не потому, что считаете себя рабами. Так что хватит меня подкалывать!

— А давайте не будем разговаривать с Аскером, пока он нам ошейники не выдаст? — предложил Суэви.

— Как вы себе мыслите одевание скафандров на ошейники, умники?

Эта проблема вызвала горячее обсуждение. Предлагались и тонкие ошейники, и раздвижные ошейники — чтобы можно было одевать поверх скафандров. Пока мой народ не придумал чего-нибудь запредельного, я предложил им нашить картинки на рукава. Предложение было принято с восторгом — все они помнили нарукавные эмблемы различных родов войск у офицеров — землян в Академии, и им было завидно, что у них таких нет. Оставалось только придумать саму эмблему. Я отказался наотрез, сказал, что пусть сами придумывают, старшим назначил Суэви. Эта проблема займёт их надолго. Чем бы они не тешились, лишь бы не плакали.

Как там говорили в клане — соседе ПС-10004? "Они там больные на всю голову"? Похоже, так оно и есть. И это, похоже, заразно.

Глава 51. Придирки по графику

На Семирамисе пришлось решать множество разнообразных проблем, от питания до финансовых, включая политические. Пассажиры корабля — беглеца были совместимы с местными по еде, но для полноценного питания им были нужны другие продукты, а некоторые местные овощи они могли есть только в сочетаниях. Наши исследователи выдали мне обширные рекомендации на эту тему, но их ещё надо было приспособить к реалиям планеты.

Соседние страны прознали о пришельцах и затребовали доступ к технологиям. Вообще-то государства на Семирамисе нашими стараниями были довольно мирными, но здесь дело запахло прорывным развитием одного из государств, и все остальные всполошились. Пришлось нанести им пару визитов и пообещать уравнивание в технологиях.

На второй день нашего пребывания я заметил, что Алуки ходит печальная, и спросил у монахов (они оставались на планете) о возможной причине. Монахи сказали, что её, оказывается, надо хвалить не менее пяти раз в день, иначе раб впадает в депрессию. Я начал хвалить Алуки и подсчитывать количество похвал. Потом я распространил эту привычку и на всю команду.

Я поинтересовался, сколько стоит Алуки. Та точной цифры не знала — это был предмет торга и сезонных колебаний — но ориентировочные цифры назвала. Монахи перевели цифру в золото. Оказалось около трёх килограмм. Я сообщил эту цифру местным властям и в штаб. Если кто-то из них пожелает, рабов можно просто выкупить, например, если произойдёт запечатление.