Читаем без скачивания Код красный - Хельга Петерсон

Он остановился посреди зала в идеальных чёрных брюках и идеальном пиджаке. Белоснежный воротничок рубашки поднялся до самого угла острой челюсти. Люк протянул зажатую в длинных пальцах бабочку, Долорес её перехватила и ловко набросила ему на шею. Одно невидимое движение, и бабочка осталась там. Люк резко опустил воротник. Развернулся и демонстративно развёл руки в стороны.

Джеки во все глаза уставилась на него. Ладоням стало горячо.

Идеальный. Просто идеальный. Высокий, стройный и такой… новый. Только кольца в носу и ухе оставили хулиганский намёк на привычного Люка. Светлая чёлка снова упала на глаза, он тряхнул головой, откидывая её назад, и выгнул брови. На губах появилась осторожная полуулыбка.

— Ну? — он нарушил странную, тягучую тишину, взявшуюся из ниоткуда. — Что скажешь? — уронил руки и хлопнул себя по бёдрам.

Джеки моргнула. Голос внезапно сел. Что тут сказать? Разве он не видел своё отражение в зеркале и еще нуждается в мнении? Она глухо откашлялась.

— Хорошо. Ты очень… — слова на мгновение оборвались. — Очень красивый.

Его улыбка будто бы стала чуточку смелее.

— Правда?

Или это только кажется? Он же никогда никого не стесняется и совершенно точно знает, что неотразим. Наверное, и правда показалось. Джеки коротко кивнула.

— Да. Тебе идёт, — она отвела взгляд и сцепила руки на коленях.

Хватит пялиться… Однако боковое зрение всё равно уловило, как Люк тут же расстегнул пуговицу и принялся выбираться из рукавов.

— Значит, я беру этот.

— Прекрасный выбор, — Долорес одобрительно закивала. — Заберете его завтра? Сегодня я еще должна его подготовить. А с бабочкой вам поможет ваша Печенька.

Джеки крепче сжала пальцы. Объяснить ей, кто кому и кем приходится? А вообще какая разница? Они всё равно больше не увидятся.

— Без Печеньки я точно не справлюсь и пойду на свадьбу в футболке, — Люк криво ухмыльнулся, прямо посреди зала снял рубашку, остался в традиционной майке-алкашке и только тогда, сверкнув рельефом, скрылся за дверцей кабинки.

Долорес проводила его странным взглядом. Со смесью восхищения и тоски. Ужасно заметный, красноречивый взгляд. Джеки растёрла ладони и уставилась в свои колени. Если у неё такой же взгляд, когда она пялится на Люка, то дело дрянь.

Глава 26

Автобус остановился на Квинс-Роуд. Окруженный готовой на выход толпой, Люк опустил ладони на узкие плечики прямо перед собой и прикрыл Джекс, чтобы их двоих не разбросало в потоке людей. Конечно, только поэтому. Дверь открылась, он подтолкнул Джекс вперед, и та послушно спрыгнула на тротуар. Он последовал за ней.

Люди тоже зашевелились. В спину прилетел толчок чьего-то локтя. Люк поморщился.

— Давай налево, — он склонился к веснушчатому уху. — Там дальше есть нормальная забегаловка, — и ненавязчиво направил Джекс в нужную сторону.

Она попыталась обернуться.

— Почему не домой?

Какая забывчивая.

— Я обещал тебе еду, — он дотолкал её до свободного от людей места и только тогда отпустил.

Не забыть бы идти помедленнее. Да и шаги делать покороче. Непривычно, но надо. Просто ходить с маленькими девушками на длинные дистанции слишком необычно. До сих пор все прогулки заканчивались чем-то вроде ближайшего уединённого угла, а это, как правило, недалеко… Нужно учиться прогулочному шагу.

Люк двинулся вперед по тротуару. Медленно, как никогда.

— Но мы уже почти дома, — Джекс тут же поравнялась с ним.

Она такая рациональная.

— И что?

— Там есть и еда, и кофе.

А ещё обыденность и бытовуха. Когда все расходятся по своим углам и не видятся. Люк закатил глаза.

— Можно хоть раз со мной не спорить? Ну так, для разнообразия.

— Я просто…

— Просто потратила на меня своё время, и теперь я торчу тебе кофе и бургер, — Люк нашёл её руку и крепко сжал. — Так что пойдём.

Она громко, нетерпеливо цокнула. Маленькая, прохладная ладошка утонула в его ладони. Пусть думает, что хочет, но этот сраный кофе он ей обещал. А значит, она его получит. Они вместе обогнули припаркованную на самом тротуаре машину и снова вышли на его середину. Джекс так и не ответила, будто молча приняла свою участь.

Не одной же ей манипулировать людьми. Это двухсторонняя сделка.

Она осторожно вытащила руку из захвата, достала телефон и мельком посмотрела на время. Тут же спрятала его назад в карман. Вместе с ладонью. Если это такой способ избавиться от него, то очень… дилетантский. Люк подавил невеселую ухмылку и отвернулся. Обогнул очередную криво припаркованную тачку, протиснулся мимо следующей и обернулся к отставшей Печеньке.

И обнаружил её замершей на месте. Какого чёрта?

Она с силой поджала губы и как-то странно перенесла вес на левую ногу. Правую поставила на носочек, а лицо будто бы побледнело. Что произошло за эти пару секунд?

— Эй, — Люк шагнул назад. — Ты чего?

Ответа не последовало. Она опустила голову и, глядя на ногу, осторожно опустила пятку. Да что за дерьмо?!

— Джекс? — он быстро подошел к ней.

Она вскинула ресницы и посмотрела на него исподлобья. Бледные губы в веснушках разжались.

— Нога, — Джекс осторожно перенесла вес на правую. — Кажется, подвернула.

В глазах застыли смятение и растерянность. Люк метнул взгляд вниз, на маленькую белую кроссовку. Подвернула? Серьезно? Брови сами собой выгнулись, он заглянул в бледное лицо.

— Тебя ни на секунду нельзя оставить?

— Очень смешно, — она нахмурилась и попыталась сделать шаг. Но тут же поморщилась и подпрыгнула на одной ноге, — Ч-ч-чёрт. Долбанный бордюр! — тонкая рука теперь сама вцепилась в его джинсовку, пальцы с силой сжались.

Люк придержал её за локоть. Она снова наступила на ногу и снова подпрыгнула, подняла стопу и осторожно ей покрутила. Видимо, неудачно. Между бровей пролегли две глубокие морщины.

— Надо немного пройтись, и отпустит, — Джекс закусила губу. — Наверное.

Отличный план.

— Да неужели? — он устало посмотрел в небо.

То есть вчера она запретила ему играть на гитаре, а сейчас собралась пройтись с болью в ноге? Кстати, на гитаре он всё равно играл. Писал песню. Но тихо. И сейчас это неважно: главное, она не слышала. Люк отпустил её локоть, слегка присел, повернувшись спиной, и обернулся через плечо

— Давай, цепляйся.

Джекс удивлённо уставилась на него.

— В смысле? Зачем?

— Я тебя понесу.

На её губах