Читаем без скачивания Ее темные рыцари - Лана Ежова

Вертигр, не выдержав, вспыхнул:

– Скажи Герде, не строй из себя мученика! Она должна знать.

– Видишь ли, Герда, не будь я твоим рыцарем, то смог бы занять место Симеона. Я не чужак, давно знаком с Черновым, у меня есть влияние на вампиров младше по возрасту. И поэтому…

Мне стало страшно. Магический договор все еще в силе, если вампир пожелает разорвать связь, случится катастрофа! Ведь между мной и Артуром больше не будет преграды в виде рыцарей Гласа!

– И поэтому, если Хемминг устранит Томасовского и найдется ритуальный нож, я подставлю под него свою спину. Ты ведь не откажешься разбить наш триумвират?

Что я могла сказать? Только правду.

– Нет, не откажусь. Я ведь сама заинтересована, чтобы наше трио распалось. Только… что, если у Контролера не выйдет?

Лазарус вздохнул.

– Будем надеяться, что колдун на чем-то погорит.

Мне хотелось, чтобы он успокоил, сказав, что не уйдет, что останется с нами, пока не минует угроза. Увы, ожидания оправдываются не всегда. Да и не хочу, чтобы воплощение моих надежд перечеркнули чьи-то чаяния.

– Герда, побег Симеона – мой шанс поспорить с судьбой и преломить заведомо проигрышную ситуацию в свою пользу.

– То есть?

– Чтобы стать Мастером и законно получить владения, нужны обращенные. А чтобы их спокойно создать и вырастить, нужна защищенная территория, где они будут в безопасности, пока не смогут постоять за себя сами. У нас с молодняком непросто. Если создатель слаб, его новообращенных могут отнять или даже убить.

– Но ведь это замкнутый круг!

– Нет, если на первых порах претенденту на звание Мастера оказывает протекцию его собственный создатель.

– А он может не оказать? – Я начала догадываться, куда клонит Болконский.

– Конечно. Обращенные бывают двух видов: ученики и рабы. Первые создаются для продолжения линии Мастера, для ее усиления. Вторые – вечные слуги и при необходимости пушечное мясо, так как массово гибнут в войне за передел территорий. Ученики, вырастая, по желанию получают самостоятельность. Рабы обретают свободу лишь в поединке воли, доказав, что могут разорвать оковы подчинения хозяину. Если воля Мастера сильнее, раб умирает.

Лазарус неотрывно смотрел на пролетающий за окном пейзаж. Каждое слово давалось ему нелегко.

– Тебе не повезло оказаться в числе вторых?

– Хуже, Герда, намного хуже.

Хм, куда уж хуже? Разве есть еще и третья категория обращенных? Как вскоре выяснилось, есть.

– Мне повезло попасть в ученики к знаменитому шеф-повару Мари-Антуану Карему. Повар королей и король поваров – так в свое время говорили об этом удивительном человеке. Кулинарный гений, он учился всю жизнь, но не просто учился – он трансформировал подсмотренное у других поваров в нечто особенное и новое. Самый модный европейский повар XIX века, он не гнался за, как сказали бы сейчас, гонораром, предпочитая творить на кухнях тех богачей, у которых чувствовал психологический комфорт и уважение. К слову, Карем, выходец из бедняцкого сословия, был благороднее многих аристократов. Он никогда не унижал и не давал в обиду своих людей. – В голосе Лазаруса проскользнула теплота. – Однако в моей судьбе он нечаянно сыграл фатальную роль. После одного обеда, ставшего впоследствии знаменитым, мэтр расхвалил меня гостье барона Ротшильда, рекомендуя как состоявшегося, талантливого повара. Заканчивая период ученичества, я собирался устроиться в новомодный парижский ресторан. Карем не признавал общепита, предпочитая творить для настоящих ценителей кулинарного искусства, и пытался отговорить меня от затеи. Наверное, поэтому учитель ухватился за интерес той леди к моей персоне. Даму привлекала в первую очередь личность знаменитого мэтра, но так как тот для ее планов был слишком стар, она остановила свой выбор на мне. И я попал в замок Госпожи талантов.

О, неужели я сейчас узнаю о таинственной женщине, которую упоминал Томасовский? Это ведь у нее Лазарус работал кулинаром?

– Древние вампиры, страдая от скуки, развлекаются, беспощадно играя живыми существами, как бездушными игрушками, – после недолгой паузы отстраненно заговорил блондин. – Вампирша, обратившая меня, собирает коллекцию талантливых людей. Собственно, поэтому она и получила свое прозвище – Госпожа талантов. Певцы, скульпторы, художники, поэты, артисты… кого только нет в ее свите. Заинтересовавшись очередным дарованием, она превращает его в вечного раба. Вечного, потому что придворная ведьма насылает проклятие: свободу обращенный может получить лишь из рук самой Госпожи. Да только на ее щедрость рассчитывать не приходится – заинтересовавшись другим, к примеру, художником, она убивает старого, освобождая место для новой, более привлекательной игрушки.

– Но ведь ты свободен?!

История не воспринималась как настоящая, напоминая больше страшную сказку. Наверное, потому, что своим присутствием Лазарус отвергал заявление, что Госпожа талантов не отпускает рабов, предпочитая их убивать? А еще мне вспомнились неприязненные взгляды Болконского в сторону хозяек «Ока Мерлина». Неудивительно, что он недолюбливает ведьм.

– Меня и еще одного раба подарили. – Блондин грустно улыбнулся. – Госпожа талантов не устояла перед просьбой некой рыжеволосой особы.

Меня озарило.

– Вас подарили Кассандре?

– Да. И уже она нас отпустила, просто потому, что так захотела. Я ушел, пообещав вернуть долг, а мой товарищ по удаче остался при Кассандре телохранителем. Михаила Госпожа присмотрела на арене гладиаторов, поэтому у него были века, чтобы совершенствоваться в воинском таланте.

Некоторое время мы молчали. Руслан спокойно вел автомобиль, Лазарус смотрел в окно, а я пыталась переварить услышанное. Нет, то, что люди склонны к коллекционированию других людей, я знала. Взять тех же бизнесменов с их тягой к моделям или звездочкам шоу-бизнеса. Но держать вместо игрушки живое существо сотни лет? И если появляется новый, улучшенный образец, ломать старый из жадности, чтобы не достался кому-то другому?..

Еще мне стало понятно, что подразумевал блондин под «заведомо проигрышной ситуацией». Отсутствие поддержки как от своего бывшего Мастера, так и от «братьев» по обращению. А взамен – клеймо раба, получившего свободу благодаря случайности. Поэтому желание бывшего невольника стать Мастером, хозяином своей судьбы и судеб подчиненных, неудивительно.

Мне хотелось о многом расспросить моего золотоволосого рыцаря. В частности, понимает ли, что стремление воспользоваться бегством Симеона делает ему меньше чести, чем если бы он все-таки попытался стать Мастером с нуля? Злой вопрос, знаю. Поэтому я и не задала его. И воскресила разговор, коснувшись нейтральной темы.