Читаем без скачивания Изгнанница. Клятва рыцаря - Рикарда Джордан

— Кем бы она ни была, — заговорил другой мужчина, тоже по-немецки, и Авраам сразу же узнал в нем Генриха из Оберга, еще одного рыцаря из эскорта Мартинуса, и, смеясь, потянулся к вуали Мириам, — нам теперь не нужно ее охранять. И то, чем она тут занималась, тоже незаконно, это уж точно. Значит…

Мужчина протянул руку к груди Мириам, хозяйка купальни закричала, и Авраам больше не стал раздумывать. Его меч пронзил рыцарю горло.

Глава 2

Соломона из Кронаха разбудили первые лучи солнца. Окна комнаты на постоялом дворе выходили на восток, и Соломон с улыбкой наблюдал за игрой света на каштановых волосах Герлин, а затем сел на постели, рискуя разбудить любимую. Герлин спала, плотно прижавшись к нему, положив голову на его плечо. Она выглядела такой счастливой и беспечной… Соломон как раз хотел разбудить ее поцелуем, когда в дверь осторожно постучали.

Герлин тут же испуганно вскочила — беглецы обладали чутким сном.

— Авраам? — спросил Соломон.

Герлин поспешно встала и накинула на обнаженные плечи шаль.

— Нет, господин, это я, мадам Селестина… ваша хозяйка. Прошу простить за столь раннее вторжение, но я…

— Ничего страшного. — Герлин открыла дверь. Соломон прикрылся одеялом. — Мы все равно уже проснулись.

— Я не хотела вас беспокоить, — извиняющимся тоном сказала мадам Селестина. — Но я переживаю. Ваша юная родственница…

Герлин и Соломон представили ей Мириам как племянницу Герлин, а Авраама — как племянника Соломона, которые во время совместного путешествия неожиданно влюбились друг в друга и теперь были помолвлены. Верующей еврейке это показалось странным — обычно браки устраивали родители, — но если семья ничего не имела против, она готова была смириться с этой божественной связью. Однако сейчас она явно была взволнована.

— Подумайте только, я посоветовала девушке посетить микву до наступления рассвета, и она действительно ушла довольно рано, и ее сопровождал молодой человек. Но оба уже давным-давно должны были вернуться, теперь совсем светло. Боюсь, с ними что-то случилось… и я… я хотела вас попросить…

— Мы сейчас же отправимся на их поиски! — заверил ее встревоженный Соломон. — Скорее всего, они просто не думают, что мы можем беспокоиться, — это вполне в духе моего нерадивого племянника, они могут сейчас сидеть где-нибудь в трактире и завтракать. Но мы, конечно же, должны удостовериться, что так оно и есть… Благодарю вас, мадам Селестина…

Лекарь вскочил с кровати, как только за женщиной закрылась дверь. Он схватил тунику и меч.

— Этого Авраама нельзя ни на секунду упускать из виду! Что он натворил в этот раз? Что…

— Не переживай, вряд ли с ними случилось что-то ужасное… — попыталась успокоить его Герлин.

Однако она также мгновенно натянула на себя одежду. Хозяйка не стала бы их будить, если бы не было причин беспокоиться. Уже долгое время Париж был опасным городом для евреев. Нынешний король Филипп ІІ не весь свой гнев выплескивал на евреев — ходили даже слухи, что он снова мог открыть им доступ в свои земли. Однако его предшественник Людовик VІІ сжег множество иудеев живьем, и тогда люди стали более бдительными: разоблачение и поимка еврея означали казнь и народное гуляние или даже расправу на месте, что было отличным развлечением для толпы.

— Ты хочешь пойти со мной? — озабоченно спросил Соломон, обувая сапоги.

Герлин, накинув плащ, кивнула.

— Конечно! Я не отпущу тебя одного. Тем более сегодня… — Она бросила на него нежный взгляд, и он неспешно поцеловал ее.

— Герлин, это была самая прекрасная ночь в моей жизни. Если я сегодня умру, я умру счастливым. Я не знаю, что будет дальше, но…

Герлин ласково провела рукой по его лицу и приложила палец к его губам.

— Об этом мы подумаем позже. Но мы обязательно найдем какой-нибудь выход. Без сомнения. Бог… твой Бог, или мой, или наш… единственный вечный Господь благословил нас. То, что произошло между нами, может противоречить человеческим законам, но не Божьей воле.

Соломон еще раз поцеловал ее, однако заговорил о другом.

— Ты права, нам нужно идти. Что будем делать с Дитмаром?

Герлин хотела взять сына с собой, однако малыш проснулся, оказавшись у нее на руках, и потребовал свою кашу. Герлин ничего не оставалось, кроме как отнести его в кухню к мадам Селестине.

— Ах, да просто оставьте его здесь, я присмотрю за ним! — Хозяйка наполнила чашу манной кашей и щедро добавила туда меда. Дитмар не пробовал ничего вкусней с тех пор, как вместе с матерью покинул Лауэнштайн. Он с нетерпением ждал, когда заботливая хозяйка сунет ему в рот очередную ложечку каши. — Вот видите, он хочет остаться со мной. И я так давно не держала ребенка на руках!

На лице госпожи Селестины читалась неимоверная тоска по внукам, которых она, возможно, никогда не увидит. Для крещеных для видимости евреев было опасно получать письма с юга испанского полуострова, находящегося в руках мавров. Съездить туда, чтобы проведать свою родню, было невозможно.

Герлин задумалась, но Соломон поторопил ее.

— Если за Дитмаром будет присматривать мадам Селестина, она заметит, что он не обрезан, — обеспокоено сказала Герлин, шагая рядом с любимым по улицам просыпающегося города.

Уже открылись базары, и Соломону и Герлин приходилось обходить тележки с овощами, уступить дорогу торговцу сыром, который катил огромные головки сыра к прилавку, и при этом следить за тем, чтобы не попасть под выливаемое на улицу содержимое ночных горшков.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказал Соломон.

Хотя он и ругал Авраама, его действительно очень беспокоило отсутствие племянника. Он был юношей легкомысленным, однако серьезно относился к Мириам. И он наверняка не собирался компрометировать девушку, не приведя ее сразу же после миквы к «родственникам». Соломон шагал так быстро, что Герлин едва поспевала за ним — и пустилась бегом, когда услышала доносящиеся со стороны купальни крики и звон клинков.

— Беги, Мири! Ну, беги же! — услышали Соломон и Герлин срывающийся голос Авраама, а в следующий момент их взорам открылась страшная картина.

Перед входом в небольшой узкий дом, в котором, похоже, и находилась миква, в луже крови лежал рыцарь, а Авраам и пожилой мужчина, предположительно супруг хозяйки, отважно бились на мечах с пятью товарищами убитого. Мириам стояла неподалеку, бледная как смерть и оцепеневшая от ужаса. Пожилая женщина возле нее истерически кричала, несколько любопытных прохожих наблюдали за сражающимися мужчинами. Наверняка они не знали, следует ли им вмешиваться и кому помогать. Между тем крики становились все громче. Кто-то выкрикнул:

— Да позовите же городскую стражу!

Через время власти, конечно же, вмешаются, однако до этого…

Без долгих размышлений Соломон вытащил меч и поспешил на помощь Аврааму, который сражался с тремя рыцарями одновременно.

— Вы? — удивился рыцарь, на которого он сразу же набросился, и от изумления опустил меч. Соломон также замер. — Посмотрите-ка, цирюльник! — Герлин, к своему ужасу, узнала не только голос, но и доспехи Бертольда из Бингена. — И его дорогая женушка… У них какие-то дела с евреями!

Рыцарь на секунду поднял забрало и зловеще усмехнулся. Он бросил взгляд на Герлин, и его глаза загорелись.

— Вот как… — он победоносно посмотрел на нее. — Я до последнего не верил, но ведь вы невероятно похожи на маленькую графиню, госпожа… Линдис! Как вас там на самом деле зовут? Гертруда или Герхильда… как-то так. И вас когда-то выдали замуж за юного наследника Лауэнштайна. Господи, как же мы по вам слюнки пускали, а вы все не могли отвести взгляда от этого светловолосого рыцаря… Но клятву верности вы принесли ребенку, которого только-только посвятили в рыцари!

— Вы желаете сражаться или беседовать, господин Бертольд? — спросил у него Соломон и поднял меч.

В его голосе слышалась решимость. Если он рассчитывал сохранить тайну Герлин и Дитмара, ему следовало убить рыцаря.

— Мне ведь нужно сначала обдумать, не ниже ли моего достоинства сражаться с евреем, не так ли? — съязвил Бертольд из Бингена. — Господи, если бы я тогда все сопоставил! Цирюльник, напоминающий еврея, и его потаскуха, которая смахивает на графиню! Ну конечно, это было в Лауэнштайне! Юный Дитрих усадил вас за свой стол — неслыханное дело!

— Тогда я приму решение за вас!

Соломон не стал ввязываться в пустую болтовню. Бертольд и так достаточно сказал, чтобы кто-нибудь из зевак понял, о чем речь. Лекарь собрался и нанес удар так внезапно, что рыцарь с трудом отбился. После этого у него уже не было времени для оскорблений. Соломон был превосходным, умелым бойцом. Бертольд был сильнее его, однако лекарь возмещал этот недостаток различными увертками.