Читаем без скачивания История древнего мира. Восток, Греция, Рим - Владимир Никишин

Данным процессом управляли прежде всего экономические интересы таких граждан. Дело в том, что доход от ссуд деньгами значительно превышал традиционный земельный доход. Кроме того, земля – это «богатство видимое», его легко учесть и контролировать со стороны полисных властей, а деньги или же вложения в драгоценности относятся к категории «богатства невидимого»: их легко утаить, скрыть от учета уровня состоятельности гражданина. Многие богатые граждане, ранее привлекавшиеся к исполнению полисом дорогостоящих литургий или обременительного военного налога на благо всего коллектива граждан, в новых условиях начинают тяготиться этими ранее почетными обязанностями. Владеть «имуществом видимым» становится невыгодно.

Широко распространяется практика продажи земли. В связи с этим другая часть гражданского коллектива продолжала прибирать к рукам значительные ее массивы, для того чтобы сдавать ее в аренду и получать стабильный доход. Но в арендные отношения оказывались вовлечены и обезземеленные граждане, и метеки-неграждане, а также бывшие рабы, отпущенные на свободу своими хозяевами. Поэтому к земледелию, ранее почетному занятию, достойному только граждан, приобщались и негражданские слои населения полисов. Отсюда получалось, что в социальном плане обедневшие и обезземеленные граждане-арендаторы и неграждане-метеки, вольноотпущенники близко и опасно сближались, превращаясь в одну социальную группу.

В дополнение отметим, что начиная с IV в. до н. э. многие полисы испытывали серьезные материальные затруднения. Отдельные богатые чужеземцы, проживавшие на территории полиса, в критические для его гражданского коллектива моменты, шли на оказание значительной материальной помощи. За это решением народного собрания им либо разрешалось владеть домом или земельным участком, либо даже даровались права гражданина. Вследствие этого нарушалась обязательная для классического полиса связка гражданин – собственник, а также опасно увеличивалось число граждан, ранее постоянно и строго контролируемое.

В период разразившегося кризиса многие полисы пытались принять меры для того, чтобы материально поддержать своих обедневших и обезземелившихся граждан. Организовывались общественные работы, создавались «рабочие места». Однако, например, в Афинах этой возможностью поправить свое благосостояние пользовались в основном метеки и вольноотпущенники. Доля афинских граждан, участвовавших в таких общественных работах, была невелика.

Это нежелание собственным трудом поправить свое материальное положение можно объяснить эгоизмом таких обедневших сограждан, уверенных, что они смогут прожить за счет подачек от полиса и от его богатых граждан. Однако получаемые бедняками пособия использовались ими не на производственную деятельность, а исключительно на потребительские нужды. Положительного результата подобные меры так и не достигали. Все эти процессы разрушали ранее незыблемую полисную солидарность граждан.

На фоне нарушения баланса гражданин – собственник в период конца V – начала IV вв. до н. э., изобиловавший многочисленными войнами, подрывались и основы полисного ополчения. Во время военных кампаний граждане-ополченцы надолго отрывались от своих хозяйств, часть их гибла, число тех, кто мог приобрести себе вооружение гоплита (а именно гоплитская фаланга в классическое время была основой полисного ополчения), уменьшалось. Совершенствование тактики боевых действий и военной техники требовало уже профессионального подхода.

Именно в это время отчетливо проявляется новая тенденция в отношениях граждан полиса к военной службе. Возникает наемничество. Будучи профессионалами, наемники были лучше обучены, более дисциплинированны, не связаны, как правило, семейными узами и не привязаны к собственному хозяйству. Но с другой стороны, наемники были лишены всех черт полисной солидарности и предоставляли свои услуги тому, кто больше заплатит. Наемничество способствовало обострению внутриполитического положения, усилению агрессивного характера многих полисов, претендовавших на захват чужих территорий. Стали нередки случаи грабежа и боевых действий против своих же сограждан. Роль полисного гражданского ополчения резко уменьшается. Тем самым очевидно нарушение еще одной ранее незыблемой связки: гражданин – воин.

Еще один устой классического полиса – его политическая организация – также значительно трансформируется. Народное собрание уже неустойчиво и по своему составу, и по настроениям его членов. Введение в начале IV в. до н. э. платы за его посещение свидетельствовало не только о росте числа обедневших граждан, но и о возрастании их политического безразличия. Разрушаются основы полисной демократии, решения народного собрания принимались нередко в интересах узких группировок политиков, не представлявших весь коллектив граждан. Росло число судебных процессов, сопровождавшихся конфискациями имущества тех, кто были осуждены по доносам своих же сограждан.

Итак, в начале IV в. до н. э. греческий классический полис как конкретно-историческое явление, характерное для определенного этапа развития эллинской цивилизации, постепенно исчерпал свои возможности. Экономический базис полисной системы – античная форма собственности – в период кризиса полиса устойчиво эволюционировал к зрелой частной собственности. Новые явления в экономике греческих полисов вступили в конфликт с их общинными началами и самодостаточностью, замкнутостью, автаркией, так как экономика классического полиса до кризиса допускала лишь ограниченное развитие ремесла и рынка.

Однако неуклонное развитие экономики, денежного обращения, внутренней и внешней торговли постоянно подтачивало автаркию полиса. Полная частная собственность, выступавшая в этих условиях как противоположность античной формы собственности, подорвав основы классического полиса, привела его к краху. Так определился кризис полисной системы. Непременная для существования классического полиса связка гражданин – собственник – воин оказалась разорванной. Структуры полисного управления агонизировали. Все это не могло не привести к глобальным изменениям в жизни греков, определившимся во второй половине IV в. до н. э., – завоеванию Греции Македонией и к созданию в дальнейшем в результате походов на Восток системы эллинистических государств.

«Младшие» тирании

Кризис полисной системы в IV в. до н. э. стал причиной возрождения тираний как в городах Греции – метрополиях, так и в периферийных районах греческого мира, затронутых колонизацией. В отличие от раннегреческих тираний архаического времени, или «старших» тираний, которые родились в борьбе демоса и родовой знати, в борьбе, содействовавшей окончательному торжеству полисного государственного устройства, тирании IV в. до н. э. принято называть «поздними» или «младшими». Вызванные к жизни началом кризиса полисных структур Греции, они способствовали подрыву полисных устоев жизни. Являясь по существу военной диктатурой, тирании IV в. до н. э. подготавливали почву для становления в дальнейшем военизированных монархий эллинистического мира. Таким образом, если раннегреческая тирания в архаической Греции была своеобразной болезнью, связанной с рождением и ростом греческого полиса, то тиранию «младшую», или «позднюю», следует считать ее старческим недугом. Общим для них было то, что и «старшие», и «младшие» тираны приходили к власти незаконным, насильственным путем и правили в обстановке произвола и насилия, используя свою власть в собственных эгоистических целях, полностью отрицая традиционный порядок и закон.

Как форма власти «поздняя» тирания характеризуется такими признаками, как открытый захват власти, опора на вооруженных наемников при разоружении своего народа, использование захваченной власти для удовлетворения собственных, личных интересов. Такие режимы невозможно было устранить никаким другим путем, кроме как насильственно.

В первой половине IV в. до н. э. тиранические перевороты происходили во многих городах и областях Балканской Греции – в Фокиде, Локриде, на Эвбее, в Коринфе, Сикионе. Здесь отряды наемников были главной опорой тиранов, совершивших государственные перевороты. Вместе с тем некоторые тиранические режимы, например в городах побережья Геллеспонта и Малой Азии, возникали не без помощи персидских сатрапов, помогавших узурпаторам захватить единоличную власть.

Существование режимов «младших» тираний можно отметить и для периферии греческого мира, а именно, регионов колонизационной экспансии древних греков – Понта, Сицилии. Здесь наблюдалась меньшая по сравнению с метрополиями развитость и крепость полисных устоев жизни, значительно большая острота социальных и этнических конфликтов. Дополнительным стимулом появления здесь режимов личной власти тиранов была военная угроза грекам со стороны местного варварского населения. Эта угроза вместе с внутренними неурядицами и волнениями в колониях содействовала сначала переходу к военной диктатуре, а затем уже к тирании. Таковой, например, была тирания Дионисия в Сиракузах (406–367 гг. до н. э.) или же режим личной власти Клеарха, его брата и сыновей, установленный в Гераклее Понтийской в 364 г. до н. э. Позднегреческая тирания, таким образом, была знаковым явлением бурного переходного времени, когда старый, полисный порядок рушился, а новый еще не был создан.