Читаем без скачивания О, малышка! - Робин Уэллс

Высокий офицер тут же сделал поспешный, хоть и неправильный вывод.

– Извините, мадам, но купание в бассейне топлес не разрешается.

– Можно подумать, что я это сделала специально, идиот, – огрызнулась Келли. – Меня чуть не сожрали живьем клопы. Я уезжаю из отеля и подаю в суд. И если ты не хочешь, чтобы там фигурировало и твое имя, быстро принеси мне что-нибудь прикрыться.

Низенький плотный офицер, торопливо подбежав к краю бассейна, выудил из него ее лифчик. Протянув руку, Келли на какой-то момент оставила свою грудь обнаженной.

Офицер, открыв рот, чуть не упал в воду. Размахивая руками, чтобы удержать равновесие, он выпустил ее лифчик, и тот, отлетев в толпу, попал прямо на лоб импозантному адвокату, приклеившись к нему, как летные очки.

В толпе захихикали.

– Ты, урод нескладный! – закричала Келли на охранника. Лицо ее было красным от ярости, волосы свисали на глаза, как мокрая солома. – Ты за это заплатишь. Я засужу тебя, а когда разделаюсь с тобой и этим вшивым отелем, то…

Продолжая извергать проклятия и угрозы, Келли надела лифчик и выбралась из бассейна. Ругаясь и кляня всех на свете, она скрылась в раздевалке. Какое-то время все ошеломленно молчали, потом заговорили все разом.

Том взглянул на Сьюзен. Прикрывая рот рукой, она закашлялась. Он обеспокоенно наклонился к ней.

– Ты в порядке?

Сьюзен не кашляла. Она смеялась! Том удивленно смотрел на нее. Сколько он ее помнил, Сьюзен никогда не смеялась над чьей-то бедой.

Но она никогда и не встречалась с женщиной, которая пыталась погубить ее брак. Сердце Тома так сжалось от боли, как будто бы его душил удав. Господи, что он чуть не натворил? Он должен все исправить.

Именно в этот момент на площадке снова появились музыканты и начали играть джаз. Музыка успокоила толпу, и гам скоро утих.

Сьюзен тоже перестала смеяться. Она сняла с платья какую-то невидимую пушинку.

Том, поколебавшись, положил ладонь на ее руку. Рука Сьюзен замерла, но она не подняла глаз.

– Сьюзен. – Голос его дрогнул. Он кашлянул. – Сьюзи, нам нужно поговорить.

– Да, – сказала она тихо, чуть ли не шепотом.

– Давай сядем где-нибудь, где потише.

– Хорошо.

Он сильнее сжал ее пальцы. Она позволила ему помочь ей встать, но по-прежнему не поднимала на него глаз.

Перед лифтом толпился народ. Они не скоро попадут в свой номер. Сгорая от нетерпения, Том провел Сьюзен к фитнес-центру отеля. Они прошли в большой гимнастический зал с зеркалами.

Он был почти пуст. Кроме потного мужчины, качающего пресс, там никого не было. Том провел жену в дальний угол, где на деревянной двери висело объявление – «Сауна не работает». Открыв дверь, он провел Сьюзен внутрь помещения.

Маленькая комната была не нагрета и слабо освещена. Пахло кедром. Они сели на деревянную скамью.

Том повернулся к Сьюзен.

– Сьюзи… – Голос его звучал так, как будто ему в горло попал песок. Сглотнув, он начал снова: – Сьюзи, дорогая, я совершил ужасную ошибку и должен тебе рассказать об этом.

Сьюзен посмотрела на их переплетенные пальцы.

– Не надо.

– Нет, надо.

– Мне не хочется это слышать.

– Послушай… я знаю, что Келли говорила с тобой. – Он заставил себя сказать то, что должен был сказать. – Я не знаю, что она наговорила тебе, но она и я…

Сьюзен, умоляюще глядя на него, положила палец на его губы.

– Не надо.

– Это не то, что ты думаешь. Я хочу сказать, что мы никогда… что мы ни разу… Я никогда не занимался с ней любовью.

Глаза Сьюзен, полные слез, искали его взгляд, пытаясь, убедиться, правда ли это.

– О, Том…

– Но я не стану скрывать, все к этому шло, – признался он. – Я не считаю себя невиновным, но этот рубеж мы ни разу не перешли.

Он снова взял в свои ладони руки Сьюзен… руки, которые готовили ему еду, качали его ребенка, ублажали его тело. Сердце его разрывалось от чувства вины и любви, которую он чуть не предал.

– Я не мог пойти на это, хотя возможности были. Не мог, и все, Сьюзен.

По ее щекам потекли слезы. Она коснулась его лица, глаза ее тепло светились.

– Я люблю тебя, Сьюзен, – сказал он тихо и смахнул дрожащей рукой слезу с ее щеки. – Я знаю, что в последнее время не показывал этого. Я был просто идиот и даже не знаю почему. Я был так… зол. И злился-то я скорее всего не на тебя.

Она закрыла на минуту глаза, потом снова открыла их:

– Ты сердился, что я впала в депрессию. Он медленно кивнул:

– Извини. Я понимаю, что это болезнь. Не знаю, почему мне казалось, что одна ты виновата в этом.

– Я была вся мертвая, – прошептала она. – Внутри меня была пустота. Меня как будто парализовало. Я чем дальше, тем больше ощущала этот паралич.

– Это я не проявил понимания, терпения, любви.

– Тебе тоже было больно. Ты нуждался во мне, а меня с тобой не было, – мягко сказала Сьюзен.

– Мне доставляло боль то, что я тебе был не нужен. Ты отталкивала меня, не позволяла притрагиваться к себе. Я чувствовал то же, когда мне было десять лет и умер мой отец. – Голос у него дрогнул, но он заставил себя продолжать. – Моя мать тоже не подпускала меня к себе. Она заперлась в комнате и плакала. Я был так одинок, так потерян, кроме нее у меня никого не осталось в целом мире. Я стучался к ней, но она не отвечала. – Было так тихо. Теперь-то я знаю, что она пыталась забыться с помощью транквилизаторов и алкоголя. Но тогда я этого не понимал. Я думал, что в ее комнате так тихо, потому что она тоже умерла.

Сьюзен подняла на него полные слез глаза:

– О, Том.

– После того как мы потеряли Рейчел… Мне необходимо было с кем-то разделить свое горе. Мне хотелось, чтобы во мне нуждались.

– Я всегда нуждалась в тебе, – прошептала она.

– Мне нужно было знать это. – Он пробежал пальцем по ее ладони.

Сьюзен не спускала глаз с его лица.

– Когда я стала чувствовать себя лучше, отношения между нами ухудшились.

Том вздохнул:

– Я знаю. Знаю! Не могу объяснить. Я был зол, очень зол. Может быть, зол на то, что ты принимаешь лекарства. Может быть, злился, что они помогают тебе, а я не могу. Что ты доверилась им, а не мне. – Он отвернулся, потому что у него опасно повлажнели глаза. – Как моя мать…

– О, Том. – Сьюзен дотронулась до его щеки. Любовно, ласково. Это прикосновение, казалось ему, лечит его душу. —Я не превращаюсь в твою мать. Лекарства не уводят меня от жизни. Они возвращают меня к ней. Он медленно кивнул:

– Иногда понимаешь что-то головой и не понимаешь сердцем. Когда тебе стало лучше, во мне почему-то забурлила злость.

– Я тебе говорила, мой доктор уверяет, что гнев – это одна из стадий горя.

Том опять кивнул:

– Ты знаешь, что я не люблю психоаналитиков, но я пойду к ним, если ты хочешь. Я хочу вернуть тебя. Вернуть наш брак. Я готов пойти к врачу, консультанту по семейной жизни, к священнику, к ворожеям и колдуну пойду, если ты этого хочешь. Я сделаю все – абсолютно все, чтобы вернуть тебя.