Читаем без скачивания Сквозь Пекло - Елена Асеева

— Лыбедь, — обратился к родственнику Святозар. — А, этот человек, что с тобой сидит, кто?

— Это, — широко сияя улыбкой и на морг отрывая взгляд от чекменя, ответил Лыбедь. — Это лонгил, он уже долго сидит тут вместе со мной… Они гомозули хватают людей, которые вошли к ним в проход и сажают в эти темницы. И сидят тут темничники до самой смерти. Охо… хо…. Наследник, а сколько же лет прошло с тех пор, как я уехал из дома?

— Пятнадцать лет Лыбедь, — чуть слышно протянул Святозар и увидел, как по лицу Лыбедя потекли слезы.

— Ах… ах… ах…,- запричитал тот, утирая глаза. — Пятнадцать лет… Какой ужас… верно Чернявушка меня не дождалась, замуж поди вышла… Ох, несчастные мои отец и матушка, сколько горьких слез по мне пролили…,- и из глаза Лыбедя вновь потекли крупные слезы.

— Ну, ну, — строго заметил Храбр, усаживаясь на ложе подле Стояна. — Нечего слезы тут проливать, да наследника нашего расстраивать…Хватит с него на сегодня треволнений, утирай свои глаза Лыбедь.

Лыбедь тяжело вздохнул, вытер тыльной стороной ладони глаза и сказал:

— Вот уж хотел ювелирному мастерству у гомозулей обучиться, а вместо этого пятнадцать лет темничником пробыл…охо…хо.

Святозар заскрипел зубами, и гневно топнул ногой по каменному полу, а Храбр грубо цыкнул на Лыбедя, и, глянув на наследника, сурово произнес:

— И, чего ты, Святозар, теперь ногами тут, словно конь топотишь? Сам же повелел нам мечи в ножны вложить…А мы уже хотели научить этих гомозуль, уважать законы гостеприимства.

— Нет, — покачав головой, ответил наследник. — Нельзя с ними в бой вступать, они мирные и оружие никогда толком в руках держать и не умели… Дождемся царя Гмура.

— Ну, а раз дождемся, — более спокойным голосом, добавил Храбр. — То и не топоти, да зубами не скрипи, а то поломаешь их всех.

Лыбедь беспокойно воззрился на наследника, насухо вытер глаза, и, переведя взгляд на лонгила, который все еще продолжал восторженно гладить его чекмень, молвил:

— Чопжу, познакомься, это наследник престола, Святозар, будущий правитель Восурии, и мой родственник, он муж моей сестры.

Чопжу поднялся с ложа, сделал маленький шажок навстречу Святозару, который продолжал стоять возле двери и внезапно упав на колени, стукнулся головой об пол, и громко на ломанном восурском закричал:

— Ах, свет свечы, валикы и вечны наседник Сиотозал, да валик тот ден, кода ты ывилсы кы нам!

— Чего это он, — испуганно выдохнул Святозар и кинулся поднимать бьющегося головой об пол лонгила.

Наследник схватил за плечи лонгила, поднял его с колен и поставил на ноги. Одначе стоило ему отпустить руки, как Чопжу опять повалился на пол прямо к ногам Святозара, и, ударяясь лбом об его сапоги, с еще большим усердием принялся славить «валикы Сиотозала».

Наследник беспомощно глянул на сидящих на ложе Стояна и Храба, которые увидев его расстроено-изумленное лицо и бьющегося возле ног Чопжу принялись громко хохотать. Впрочем на выручку к Святозару пришел Лыбедь, он слез с каменного ложа, присел на корточки, обок с Чопжу, и, похлопав его по склоненной спине, сказал:

— Чопжу поднимись. Видишь, наследник не доволен тобой, а его сердить нельзя… подымись сейчас же.

Лонгил перестал биться головой, оторвал лоб от сапог наследника, и, посмотрев на Лыбедя, тихо ответил:

— Калашо, калашо свет свечы Лыбиди.

И тотчас Чопжу поднялся с колен да все еще низко склонившись перед наследником стал, пятясь назад отходить к ложу. Когда же он уперся в него ногами, наново медленно, точно пужаясь кого потревожить, сел на краешек ложа, замер, погодя подняв вверх склоненную голову и широко улыбнулся.

— Ох, — выдохнул Святозар, и, зыркнул на хохочущих Храбра и Стояна. — Глядите у вас сейчас животы от смеха порвутся, а я в наказание лечить не буду, — добавил он.

Святозар подошел к ложу и сел рядом с Храбром, который раскрыл заплечный мешок и достал оттуда жаренное мясо, и хлеб оставшийся от дивьих людей. Разделив мясо на пять частей он раздал его всем, а хлеб, так как его было мало, разделил всего лишь на три части, и подал Лыбедю, Святозару и Чопжу. Но Чопжу хлеб не взял, отрицательно покачав головой, а Лыбедь пояснил:

— Они, Храбр, хлеб не едят.

Храбр убрал хлеб Чопжу обратно в заплечный мешок, и неторопливо стал, есть холодное мясо.

Святозар сидел, смотрел на мясо и хлеб, не решаясь его съесть, а после перевел взгляд на Лыбедя, который прежде, чем съесть свой хлеб стал его нюхать, гладить пальцами и целовать, да выпустив из глаз пару слезинок, проронил:

— Хлебушек, родименький… как же я тут без тебя жил… уж и не знаю-то… Ведь эти гомозули приносят какой — то жидкий навар и не поймешь… чи они его на одной кости варили, чи вообще кости не ложили. Нет у них ни хлеба, ни ягод, ни корнеплодов…Эх. хе. хе.

— Храбр, — сказал наследник и протянул наставнику хлеб — Отдай хлеб Лыбедю, я есть его, без вас, не стану.

— Нет, — замотал головой Храбр. — Тебе надо есть, потому как тебе понадобятся силы.

— Лыбедь, возьми хлеб. — Передал наследник свой кусок родственнику, и, обращаясь к наставнику, добавил, — а, ты, Храбр еще мне мяса лучше дай, от него у меня и будут силы.

Когда не хитрая трапеза подошла к концу, Храбр, Стоян и Лыбедь разувшись, легли на ложе, собравшись отдохнуть, Чопжу утер свои тонкие губы ладонью, и, кивнув в знак благодарности наставнику, затих на месте, уставившись взглядом в пол темницы. Наследник сидевший на своем крае ложа, засунул оставшийся кусок мяса в рот, и принялся его неторопливо пережевывать, да снимать с ног сапоги и меховые чулки. Чопжу, до того точно и вовсе заснувший, внезапно легохонько вздрогнул всем телом вроде пробудившись, и полез к себе под рубаху, достав оттуда маленького в поллоктя деревянного чурбана. У этого деревянного чурбана была круглая голова, вместо глаз две вырезанные овальные дырки, и такая же точно дыра на месте рта. Две маленькие ручки были сложены на груди, а ног и вовсе не было. Чопжу бережно вынул чурбана, с огромным уважением посмотрел на него, и, упав с ложа на подогнувшиеся в коленях ноги пополз, склонив низко голову и прижимая к ней деревянный обрубок, к правому углу темницы. Лонгил дополз до угла, поставил чурбана на пол, и, уткнувшись лбом, да уперев руки в пол, застыл.

— Ах, — испугано вскрикнул Святозар, увидев как лонгил, ползком проделал путь от ложа к углу темницы, и, перестав жевать, вскочил на ноги.

Святозар оглянулся на лежащих на ложе Стояна и Храбра, которые услышав его крик немедля сели и молча уставились на спину Чопжу.

— Лыбедь, чего это с Чопжу? — позвал наследник родственника и сглотнул так и недожеванное мясо.