Читаем без скачивания Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Хлюпающий вздох привлек их внимание к Вирту. Закашлявшись и забрызгав кровью колени Густава, капитан открыл глаза. Он окинул всех взглядом, словно не узнавая, затем увидел, во что превратилась его грудь. Взгляд его стал более сосредоточенным.

— Проклятие на голову этой женщины. И Альбрехта — за то, что послушал…

Райнер встал на колени рядом с ним:

— Что вы хотите сказать, капитан?

Вирт посмотрел на него помутившимся взглядом. Казалось, он смотрит с какого-то далекого берега.

— Граф… Манфред. Скажите ему, что его брат… — Он снова закашлялся, обдав Райнера алыми брызгами, затем с трудом вымолвил еще одно слово. — Пре… пре… предательство!

Кровь потоком хлынула у него изо рта. Голова запрокинулась и упала на мраморную скамью, но глаза остались открытыми.

В течение нескольких долгих секунд все смотрели на него, словно не в силах понять то, что видят. Павел и Халс сотворили знак молота и приложили руку к сердцу. Только Густава будто не затронуло происходящее, он чистил и убирал инструменты, словно писец, прибирающийся на рабочем столе в конце дня.

Наконец Ульф нарушил молчание:

— И что теперь?

Они обменялись тревожными взглядами. Это был простой, но опасный вопрос. Что же такое они делали?

Райнеру показалось, что еще сложнее понять, что он делает. В чем его личный интерес? Как надо действовать, чтобы по возможности не пострадать? Возвращаться ли к Альбрехту? Или подчиниться последнему приказу Вирта и найти графа, брата Альбрехта? Попробовать догнать и остановить леди Магду? Одному? Или с новообретенными товарищами?

— Разумеется, мы обязаны следовать велению долга, — сказал Эрих. — Необходимо сделать все возможное, чтобы догнать леди Магду и проводить ее к барону Вальденхейму, как нам было приказано.

— И прощай твоя головушка, — отреагировал Халс. — Да она вмиг с нами разделается! Капитан умер, а она забрала свое драгоценное знамя. Вот что: наша миссия завершена, и по возвращении нас ждет лишь петля. Ребята, пора расходиться — и чтоб каждый сам за себя.

Многие закивали и забормотали что-то одобрительное.

— А что, подходит, — сказал Густав.

Эрих не разделял общего мнения:

— Вы что, так легко забыли свой долг? Вы клялись исполнить поручение. Не можете же вы разбежаться, не доведя начатое до конца?

Халс стянул правую перчатку и показал Эриху клеймо.

— Я не клялся. Шантаж чистейшей воды. Я умываю руки. — Он повернулся к Павлу. — А ты что думаешь, старина? Мариенбург? Слышал, они неплохо платят пикинерам. Золотом.

— Ну, всяко не хуже, чем где-нибудь еще.

— В Тилее сейчас лето, — мечтательно сказал Джано.

— В Нульне они меня в жизни не найдут, — пробормотал себе под нос Густав.

— У меня родственники в Кислеве, — сказал Ульф. — Вроде бы.

Райнер покачал головой. Наконец он принял решение.

— Вы совершаете ошибку, ребята. Думаю, нам лучше держаться вместе. — «Ну, или, — подумал он, — мне будет лучше, если вы все защитите меня».

Все обернулись к нему.

Эрих самодовольно улыбнулся:

— Наконец одумался, не так ли, Гетцау?

— Это дикая земля, — сказал Райнер, не обращая на него внимания. — Повсюду разбойники, звери, всякая нежить. Одному топать совсем не хочется. Не знаю, как вы, но я тут и ночь не продержусь. Пока не доберемся до мест поспокойнее, где хоть люди живут, думаю, мы будем нужны друг другу.

— Разумно, — заметил Халс.

— А вот насчет того, куда идти, — продолжил Райнер, — это уже другой вопрос. Я склонен полагать, что капитан Вирт был прав и знамя действительно испорчено. Думаю…

— У тебя нет доказательств, — сказал Эрих.

Райнер проигнорировал его.

— Знала леди Магда об этом, пока мы его не нашли, или нет, но она без колебаний использовала его, когда поняла, в чем дело. — Он почесал в затылке. — На самом деле вопрос в том, что будет с ним делать барон Вальденхейм. Сожжет его, как это сделал бы любой разумный человек, или позволит ей убедить себя, что знамя необходимо для исполнения его планов?

— А с чего ты так уверен, что она вообще вернется с этим знаменем к Вальденхейму? — спросил Франц. — Может, направится на север и доставит его прямо к какому-нибудь вождю-демонопоклоннику?

Райнер покачал головой:

— Она не привязана ни к кому вассальным долгом и служит только себе. Я увидел это в ее глазах. Она жаждет власти над людьми. Вы что, не заметили, как барон Альбрехт вел себя с ней перед началом нашего путешествия? Как он на нее смотрел? Может, он и правит своей армией железной рукой, но ей достаточно поманить его мизинцем. Что бы он там ни возжелал, сначала этого захочет она, а ей, видимо, хочется стать супругой барона Вальденхейма. Барон же стремится стать графом Альбрехтом Вальденхеймом, и вот для осуществления этого плана ей понадобилось знамя.

Ульф нахмурился:

— Но старший брат Альбрехта уже граф Валь… Ох, я, кажется, понял.

— Это лишь предположение, — надулся Эрих. — Вы строите воздушные замки. Даже если леди Магда намеревается использовать знамя в каких-то дурных целях, что, как мне кажется, вообще-то, невозможно, у вас нет доказательств, что барон Альбрехт что-то замышляет.

— Да неужто? — спросил Райнер. — Тогда скажи мне вот что. Если это знамя так важно и его необходимо использовать для защиты Империи, с чего бы Альбрехту не послать батальон пикинеров и эскадрон копейщиков, чтобы сопровождать леди Магду? Почему он отправил не стрелков и мечников, а горстку приговоренных к казни? — Он ухмыльнулся. — Да потому, что он не хочет, чтобы о его замысле стало известно. А нас всех он убьет, когда мы вернемся, — и никто уже точно не проговорится.

— Ваши слова попахивают предательством, сэр, — сказал Эрих.

— Не то слово. — Райнер вздохнул и потер глаза. — А я вот боюсь, что, если барон Альбрехт и леди Магда заподозрят, что мы уцелели и догадываемся об их намерениях, мы можем убегать сколь угодно быстро и прятаться как угодно далеко — все без толку. Они выследят нас и убьют. А с таким клеймом найти нас не составляет труда. Безопасность нам явно не грозит.

— Но ведь есть еще Мариенбург? — сказал Халс. — И Тилея, и Пограничные Княжества. Там знак молота ничего не значит.

— Ну да, — отозвался Райнер. — Это верно. А долго ли ты продержишься, не заскучав по дому? Или пока не захочешь насладиться хохландским элем и колбасками из Карольсбурга? Пока не захочешь услышать голос своей матери?

— Убивец ты. Все это для нас потеряно, — с горечью сказал Халс. — Мы заклеймены.