Читаем без скачивания Адмирал Эндрю Каннингхем - Дмитрий Лихарев

Зато имеется немало документов, свидетельствующих, что Черчилль намеренно избрал самый кровавый вариант решения этого вопроса. Беседуя с госсекретарем США Корделлом Хэллом в декабре 1941 г… Черчилль обмолвился, что «поскольку многие люди во всем мире считали что Великобритания готова вот-вот капитулировать, он хотел этими действиями (3 июля 1940 г. в Мерс-эль-Кебире. — Д.Л.) показать, что она по-прежнему намеревается сражаться». Некоторые английские историки утверждают, что этот аргумент пришел на ум Черчиллю уже пост-фактум, после событий 1940 г. Но отрывок из неопубликованной автобиографии личного секретаря Черчилля Эрика Сила свидетельствует о том, что этот аргумент довлел над британским премьером с самого начала: «Он был убежден что на американцев произведет впечатление безжалостность в отношении безжалостного врага; и в его понимании, самым важным в нападении на французский флот в Оране будет реакция Америки, поскольку это станет самой ясной демонстрацией того, что мы убеждены в своем намерении сражаться до конца и готовы дойти в этой борьбе до любых пределов. Демонстрация этой безжалостности была, естественно, рассчитана не на англичан, поскольку ему пришлось принуждать к ней своих подчиненных, в особенности, адмиралов, не желавших стрелять в своих бывших товарищей по оружию. Но такова была политика Черчилля; он остался тверд и непреклонен в осознании ее необходимости и всеми силами стремился проводить ее в жизнь».

Таким образом. Оран был «случайной ошибкой», он являлся результатом намеренной политики Черчилля, стремившегося к самой кровавой развязке. В этом-то и заключалась ошибка. Когда в Марсель начали сотнями прибывать гробы с телами погибших военных моряков из Орана, по Франции прокатилась волна возмущения. Германский историк генерал Курт Типпельскирх совершенно прав, утверждая, что при более продуманной пропагандистской политике, Гитлер мог бы извлечь из этой ситуации огромные политические дивиденды. Действия Каннингхэма в Александрии продемонстрировали всему миру, как можно было решить этот вопрос по-другому. Поэтому адмирал Каннингхэм превратился для Черчилля и его последующих апологетов в весьма неудобного свидетеля.

Возьмем самую подробную и обстоятельную биографию Уинстона Черчилля, вышедшую в Англии в 1966–1988 гг. Она насчитывает 8 томов, свыше тысячи страниц каждый. Все они имеют по 2–3 «сопроводительных тома» документов. Ее авторов Мартина Гилберта и Рандольфа Черчилля никак нельзя упрекнуть в торопливости или незнании каких-то факта Событиям в Оране 3–4 июля 1940 г. посвящена целая глава. В ней ни разу не упомянуто имя Каннингхэма, Сказано только, что в Александрии также находилась крупная французская эскадра. Что с ней произошло, куда она потом делась, читатель не узнает, сколько бы он ни вчитывался в соответствующие страницы этого тома.

Потребовалось несколько дней, чтобы сократив экипажи французских кораблей до 30 % комплекта, согласно договоренности. 7 июля 1940 г. остальные отправились домой на французских транспортах. При виде этой картины Каннингхэм испытал громадное облегчение. Теперь его флот мог выходить в море, не испытывая беспокойства по поводу ситуации в Александрии

В те дни британское морское командование более всего беспокоила ситуация на Мальте. Каннингхэм всегда рассматривал сохранение контроля над островом как ключ к победе на Средиземном море, и считал, что его надо удерживать любой ценой. Так находились первоклассные доки для ремонта и профилактики самых больших кораблей, остров был буквально напичкан военно-морской амуницией, запчастями и боеприпасами. Однако с началом войны на Мальте вполне отчетливо обрисовалась перспектива нехватки продуктов питания, если не сказать, форменного голода. В 30-х гг. Мальта являлась одной из самых густонаселенных территорий Европы. В мирное время большинство продуктов питания для гражданского населения доставлялось малыми судами из Италии, Сицилии и Туниса. Более крупные партии при бывали на больших пароходах, разгрузка которых не занимала больше нескольких часов. Это была система, при которой привозимое сразу же потреблялось, и на Мальте отсутствовало оборудование для хранения больших запасов, сделанных впрок.

После консультаций с губернатором, командование Средиземноморского флота решило в качестве первого шага в ближайшее время вывести с острова все «лишние рты». Среди таковых в первую очередь подлежали эвакуации семьи матросов и офицеров военного флота. Нашлось также немалое число коренных жителей, пожелавших найти более безопасное местопребывания. На Мальте в начале июля были сформированы два конвоя. Один быстроходный из трех пассажирских лайнеров с беженцами, а второй тихоходный из четырех пароходов, груженных флотским имуществом, в котором остро нуждалась Александрия.

Поздним вечером 7 июля из Александрии вышли «Уорспайт», «Малайя». «Ройял Соверен», авианосец «Игл», 5 крейсеров и 17 эсминцев. Они собирались принять под свою охрану оба конвоя и сопроводить их в Александрию. Примерно за сутки до того из Неаполя в Бенгази вышли 5 больших итальянских транспортов с важными грузами для армии в Ливии, включая танки и горючее. Переход этого конвоя обеспечивала огромная эскадра в составе линкоров «Джулио Чезаре», «Конте ди Кавура», 16 крейсеров и 32 эсминцев, под началом самого командующего флотом Анджело Кампиони.

8 июля, вскоре после 8 утра Каннингхэм получил донесение с подводной лодки «Феникс», что в 5.15 она заметила два линейных корабля и 4 эсминца противника примерно в 200 милях к востоку от Мальты и 220 милях к северу от Бенгази. Итальянские корабли двигались в южном направлении, из чего Каннингхэм предположил, что они прикрывают важный конвой, идущий в Ливию. В тот момент его корабли находились к югу от Крита и двигались в северо-западном направлении со скоростью 20 узлов — предел, на который были способны старые немодернизированные линкоры «Ройял Соверен» и «Малайя».

Этот переход британского Средиземноморского флота в корне отличался от той мирной экскурсии, которую он проделал всего месяц тому назад, сразу после вступления Италии в войну. В течение всего дня 8 июля английские корабли подвергались массированным атакам итальянских бомбардировщиков, действовавших с Додеканезских островов. Самолеты противника работали на больших высотах, оставаясь почти недосягаемыми для корабельных зениток и практически невидимыми. Подчас первым признаком очередной воздушной атаки становился пронзительный свист падавших бомб. Такая тактика итальянской авиации держала экипажи кораблей в постоянном нервном напряжении.