Читаем без скачивания Греши и страдай - Пэппер Винтерс

Я возбуждался, просто думая о ней.

Жук объявил:

— Кстати, наш стукач был очень занят.

Всеобщее внимание переключилось на самого молодого участника, ожидая, что он продолжит.

Играя с датчиком в ухе, Жук сказал:

— Стукач в «Ночных Крестоносцах». Он сказал, что «Кинжал с розой» злоупотребляет их гостеприимством. Планируют переехать из-за драки, которая произошла у них прошлой ночью с президентом «Крестоносцев». Несколько человек пострадали. Им сказали, чтобы они отвалили до конца недели.

— Дерьмо!

Грассхоппер хлопнул ладонями по столу.

— Но это через два долбаных дня.

Жук пожал плечами.

— Я знаю. Нам нужно быстро расправиться с этими придурками. Уже сказал ребятам; они собрали больше оружия и подготовили мотоциклы, — он посмотрел на меня. — Я займусь этим, През.

Мое сердце бешено заколотилось. Два дня.

Время не имело значения; на самом деле, я планировал устроить им засаду на этой неделе, несмотря ни на что. Мы не могли позволить им отвалить. Не сейчас.

Но два дня? Можем ли мы быть готовы?

— Аллигатор с ними? Ублюдок, который причинил боль Клео?

Мужчины заерзали на стульях. Вчерашний костер прочно укоренил Лютика в нашей семье. Мужчины будут драться не только потому, что я так сказал, а потому, что теперь она одна из нас. У нас был общий интерес. Инвестиция в ее будущее.

— Конечно, — пробормотал Лэнс. Байкер был поднаторевшим мужчиной с выцветшими татуировками своих любимых йоркширских терьеров на предплечьях. Он был загадкой, но на войне был чертовски жесток. — Был замечен с Рубиксом. Он там. Готов к казни.

Волнение медленно растекалось по моим венам. Несмотря на мою слабость, нечеткость восприятия и периодическое головокружение, из-за которых я спотыкался, как ненормальный, я был в состоянии бороться.

Я хочу драться.

Я ждал этого восемь долгих лет.

Я намеревался насладиться этим.

Сжав молоток в кулаке, я со стуком обрушил его на стол.

— Хорошая работа, парни. Вы знаете, что еще нужно делать. Атакуем через два дня. Соберите боеприпасы, очистите дороги от местной полиции, запасайте все, что нам может понадобиться.

Встав, я прорычал:

— Через два дня мы сотрем с лица земли «Кинжал с розой» и оставим этих гребанных предателей позади.

Тридцать минут спустя я оседлал свой «Триумф» и вставил ключ в замок зажигания. Покрутил запястьем, и бесшумная машина превратилась в урчащего зверя.

Солнечный свет резал мне глаза и заставлял кровоточить мозг. Я хотел вернуться домой. Я хотел тени. Я хотел Клео.

Но, повернув руль домой, я остановился.

Мне нужно было сделать еще кое-что, и я не хотел делать это там, где Клео могла бы подслушать.

Вытащив телефон из заднего кармана, набрал номер, который знал наизусть, и стал ждать, пока он подключится.

— Штат Флорида. Пожалуйста, наберите необходимый вам добавочный номер или ожидайте, чтобы получить помощь. Наши часы посещения с одиннадцати до двух часов дня. С понедельника по пятницу и требуется предварительная запись.

Убрав телефон от уха, я нажал на пятизначный добавочный номер, услышав привычные гудки в трубке, и ощутил знакомое покалывание в животе, пока ждал ответа на том конце трубки.

— Штат Флорида, — ответил женский голос. — Куда я могу направить ваш звонок?

— Номер заключенного ФС890976. Уоллстрит, пожалуйста. — Мой тон был резким.

— Одну минуту.

На линии заиграла ужасная музыка, и я погладил матово-черный бензобак, пока ждал.

Позвонить Уоллстриту никогда не было быстрым.

Линия затрещала, оборвав музыку.

— У вас есть десять минут.

Я дождался дополнительного щелчка, когда оператор подключил меня к линии в тюремном корпусе Уоллстрит.

— Килл, мой мальчик. Значит, ты получил мое сообщение?

Я все еще не понимал, как Уоллстриту удавалось отправлять текстовые сообщения в его затруднительном положении, но он это делал. На регулярной основе.

— Ага. Получено и отмечено. Через два дня мы все осуществим.

Главное правило при разговоре по тюремным линиям. Никаких подробностей. Вообще.

— Хорошо, хорошо. Я так и думал. По крайней мере, мне будет что праздновать, когда я выберусь отсюда.

Я сжал руку.

— Ты получил ответ?

— Конечно.

Когда он не стал вдаваться в подробности, я спросил:

— И?

Уоллстрит засмеялся, и его голос прозвучал на двадцать лет моложе и чертовски бодро.

— Я свободен, Килл. Отсидел свой срок, заплатил свою цену. Я снова стану свободным человеком.

— Черт возьми.

Я смотрел вперед, вновь переживая те дни, когда я только вышел. Боязнь открытых пространств, постоянные вопросы: «Можно мне туда пойти?», «У кого мне нужно уточнить, чтобы убедиться, что мне разрешено?», «Какой у меня комендантский час?» Даже отказ от привычки ложиться спать и вставать, установленной ненавистными будильниками надзирателя, требовал времени.

— Черт, Уоллстрит, это фантастика.

— Меня отпускают досрочно из-за хорошего поведения и доказательств соответствия необходимым требованиям реабилитированного преступника.

Я точно знал, что это правда. Ему не нужно было никого подкупать. Он был образцовым заключенным. Я не сомневался, что начальник тюрьмы оставил бы его у себя навсегда, если бы это было возможно — просто за уважение и спокойствие, которыми он обладал. Блок «Джей» никогда не был бы таким спокойным в день его отъезда; я был в этом чертовски уверен.

— У тебя есть определенная дата?

— Еще нет. Приговор был подтвержден только вчера. Оформление документов и все такое прочее — это всегда долго, но я дам тебе знать, когда меня забрать.

Мое сердце учащенно забилось при мысли о том, что он вернется домой. Этот человек так много сделал для меня. Сделал меня тем, кем я был. Поддержал меня, когда я был подавлен, и вся эта гребаная слезливая чушь.

Я сделал мысленную заметку устроить ему лучшую чертову вечеринку, которую он когда-либо видел.

— Я буду там, Сайрус. Ты можешь рассчитывать на это.

Глава двадцать пятая

Клео

Вчера вечером я ходила на танцы в старшей школе.

Я ходила туда с мальчиком, который мне не нравился.

Артур отказался меня взять с собой. Моя мама сказала, что ему все равно не разрешили бы. Он был для меня слишком стар. Но что они знали? Он был не слишком стар. Сколько раз мне нужно было сказать им, что он был мальчиком, за которого я в конечном итоге выйду замуж?

Я знала, кем я была, и меня это