Читаем без скачивания Игра престолов - Джордж Мартин

— Как вам угодно, милорд. — проговорил он, обсасывая кусок мяса.

Самый молодой из черной братии неуютно поежился на своем месте.

— На Стене нет человека, который знал бы Зачарованный лес лучше Бенджена Старка. Он отыщет дорогу назад.

— Возможно, — отвечал Йорен. — Возможно, отыщет, а может быть, и нет. В этот лес, случалось, уходили весьма сведущие люди, но не возвращались обратно.

Бран вспомнил повесть старой Нэн об Иных и последнем герое, которого гнали сквозь ледяные леса мертвяки и пауки ростом с собаку. На миг он испугался, но наконец вспомнил, чем закончилась история.

— Дети помогут ему, — выпалил он. — Дети Леса!

Теон Грейджой расхохотался, а мейстер Лювин ответил:

— Бран, Дети Леса мертвы, они исчезли тысячелетие назад. От них остались только лики на деревьях.

— Здесь внизу[1] ваши слова, может, и верны, мейстер, — сказал Йорен. — Но наверху, за Стеной, кто может быть в чем-либо уверен? Наверху человек не всегда может сказать, что живет, а что уже умерло…

Той ночью, после того как тарелки были очищены, Робб сам унес Брана в постель. Серый Ветер шел первым, Лето последним. Робб был силен для своих лет, и хотя Бран весил не более чем узел с бельем, но на крутой и темной лестнице Робб успел запыхаться.

Он опустил Брана в постель, укрыл его одеялом и погасил свечу. Какое-то время Робб посидел возле него во тьме. Бран хотел заговорить с ним, но не знал, что сказать.

— Обещаю, мы подыщем для тебя лошадь, — шепнул наконец Робб.

— А они когда-нибудь вернутся? — спросил Бран.

— Да, — ответил Робб; с такой надеждой в голосе, что Бран понял: это голос его брата, а не лорда Робба. — Мать скоро вернется домой. Быть может, мы сумеем верхом встретить ее. Правда, она удивится, увидев тебя на лошади. — Даже в темной комнате Бран ощущал улыбку брата. — Ну а потом мы сможем съездить на север, поглядеть на Стену. Мы даже не предупредим Джона о нашем приезде, просто нагрянем к нему однажды вдвоем. Вот будет приключение!

— Приключение, — повторил Бран с завистью. Он услышал короткое рыдание брата. В комнате было так темно, что он не мог видеть слез на лице Робба, и потому просто протянул руку. Пальцы их соединились.

ЭДДАРД

— Смерть лорда Аррена глубоко опечалила всех нас, милорд, — проговорил великий мейстер. — И я буду рад поведать всем то, что знаю об этом. Садитесь же. Хотите подкрепиться? Быть может, вам угодно фиников? У меня есть великолепная хурма. Увы, вино теперь возмущает мое пищеварение, но я могу предложить вам чашу подслащенного медом мороженого молока. На такой жаре оно освежает.

Жара действительно угнетала. Нед ощущал, что шелковая рубашка липнет к его груди. Густой влажный воздух покрывал город, словно мокрое шерстяное одеяло. Возле реки царил беспорядок: беднота оставила свои жаркие, лишенные воздуха обиталища и устроилась спать у воды, где только и можно было вздохнуть.

— Это будет весьма любезно с вашей стороны, — отвечал Нед усаживаясь. Большим и указательным пальцами Пицель приподнял крохотный серебряный колокольчик и негромко позвонил. Стройная молодая служанка торопливо вошла в солярий.

— Мороженого молока для королевской десницы и для меня самого; будь добра, деточка, сделай послаще.

Девушка отправилась за питьем, а великий мейстер сплел пальцы вместе и опустил ладони на чрево.

— Простонародье утверждает, что последний год лета всегда бывает самым жарким. Это далеко не так, однако порой народные поверья оказываются справедливыми. В подобные дни я завидую вам, северянам, привыкшим к летнему снегу. — Тяжелая, усыпанная драгоценными камнями цепь на шее старика мягко звякнула, когда он переменил позу. — Конечно, лето Мейекара было жарче этого и лишь немного короче. Даже в Цитадели находились дураки, предполагавшие, что пришло наконец великое лето, которое никогда не закончится, но на седьмой год вышел срок и ему, и после короткой осени на нас обрушилась жуткая долгая зима. Летняя жара была кошмарной. Старый город днями исходил потом и варился в тени; он оживал только ночью, мы гуляли в садах возле реки и спорили о бегах. Я помню запах этих ночей, милорд, — духи и пот; помню дыни, лопавшиеся от спелости, персики и гранаты, ночные тени и лунный свет. Тогда я был молодым человеком, и цепь моя еще ковалась. Жара не утомляла меня так, как сейчас. — Тяжелые веки прикрывали глаза Пицеля, он казался почти уснувшим. — Извините меня, лорд Эддард. Вы явились сюда не для того, чтобы слушать дурацкие воспоминания о лете, закончившемся еще до рождения вашего отца. Простите старческую болтливость, если сумеете. Ум — словно меч; старый клинок рассыпается ржавчиной. А вот и молоко. — Служанка поставила между ними блюдо, и Пицель улыбнулся ей: — Милая девочка! — Он приподнял чашу, попробовал и кивнул. — Благодарю, можешь идти.

Когда девица ушла, Пицель обратил к Неду свои бледные, выцветшие, в прожилках глаза.

— Итак, о чем мы говорили? Ах да! Вы спрашивали о лорде Аррене…

— Да, — Нед вежливо пригубил ледяное молоко, оно приятно холодило горло, но на его вкус казалось чересчур сладким.

— Откровенно говоря, десница некоторое время казался непохожим на самого себя, — проговорил Пицель. — Мы много лет заседали вместе в совете, и знаки были вполне очевидны, но я относил их на счет великой тяжести, которую лорд Аррен так долго и верно нес. На его широкие плечи легли все тяготы королевства. Более того, сын его вечно болел, а леди-жена так волновалась за мальчика, что не отпускала его от себя. Уже этого достаточно, чтобы утомить даже крепкого человека, а лорд Джон был не слишком молод. Поэтому я не удивлялся его усталости и грусти. Так мне казалось в то время, но сейчас я менее уверен в прошлом. — Он затряс головой.

— А что вы сможете сказать мне о его последней болезни?

Великий мейстер развел руки жестом беспомощной печали.

— Однажды он явился ко мне и попросил некую книгу, крепкий и здоровый как всегда, хотя мне и показалось, что какая-то мысль глубоко тревожит его. А на следующее утро он уже корчился от боли и не мог подняться с постели.

Мейстер Колемон решил, что он застудил желудок. Погода была жаркой, и десница часто употреблял вино со льдом, что могло расстроить пищеварение. Лорд Джон продолжал слабеть, и я отправился к нему сам, но боги не даровали мне сил, чтобы спасти его.

— Я слыхал, что вы отослали мейстера Колемона?

Утвердительный кивок великого мейстера совершился медленно и непреклонно — как движение ледника.

— Да, так я поступил тогда и боюсь, что леди Лиза никогда не простит мне этого. Возможно, я ошибался, но в то время я не видел лучшего выхода. Мейстер Колемон для меня словно сын, и я никогда не позволил бы себе усомниться в его способностях, но он был еще так молод! А молодые нередко не понимают всей хрупкости старого тела. Он очищал организм лорда Аррена слабительными настоями и перечным соком, и я побоялся, что такое лечение может убить больного.