Читаем без скачивания На пути к краху. Русско-японская война 1904–1905 гг. Военно-политическая история - Олег Айрапетов

Но если план японского командующего не был полностью реализован, то план погибшего русского флагмана был полностью сорван. Уже в 18.05 строй нашей эскадры пришел в полный беспорядок. На «Цесаревиче» был поднят сигнал «Адмирал передает командование контр-адмиралу князю Ухтомскому», который был прочитан на эскадренном броненосце «Пересвет», где находился младший флагман, как «Адмирал передает начальство…». Больше информации не было. Это положение было несколько исправлено поднятием на «Пересвете» сигнала контр-адмирала П. П. Ухтомского: «Следовать за мной». Однако, поскольку на мачтах корабля были перебиты стеньги, то сигнал был привязан к поручням мостика, и его почти никто не разобрал. «Разновременно и беспорядочно» броненосцы стали поворачивать назад. Отсутствие надежной связи и единого командования в русской эскадре на финале сражения привело к тому, что решение о пункте возвращения в какой-то момент принималось отдельными командирами{1524}.

«Его (т. е. противника. — А.О.) суда, — гласит официальная японская версия войны на море, — благодаря нарушению строя, казалось, не имели в этот момент определенного намерения и каждый действовал самостоятельно»{1525}. Общие потери японцев в бою составили 170 человек{1526}. Ни один корабль в ходя боя не был потоплен, но результатом его было уничтожение русской эскадры как силы, которая могла бросить вызов японскому флоту в борьбе за обладание морем. Царил полный беспорядок. Броненосцы «Пересвет», «Победа» и Полтава», сопровождаемые миноносцем «Властный», отступали в Порт-Артур. Часть крейсеров и броненосцев была потеряна из виду — они двигались собственным маршрутом. К утру 29 июля(11 августа) к остаткам эскадры у Порт-Артура присоединились броненосцы «Ретвизан», «Севастополь», крейсер «Паллада» и миноносцы «Выносливый» и «Бойкий»{1527}. Русские корабли подходили к Порт-Артуру с разных сторон, на их корпусах были ясно видны следы многочисленных попаданий снарядов противника{1528}.

«Сегодня утром вернулась наша эскадра после боя, — записал в этот день в дневнике офицер гарнизона, — в страшно разбитом виде. Особенно пострадали «Пересвет» и «Ретвизан». На «Пересвете» разбита одна машина, подбиты два 10-дюймовых орудия, имеется несколько пробоин на правом борте. Остальные суда также пострадали более или менее и к бою едва ли годятся»{1529}. Русские корабли пришли на свою базу, где они не могли получить полноценного ремонта, но вынуждены были стоять под неприцельным пока огнем артиллерии японской армии. В результате в Порт-Артуре оказались 5 броненосцев, 1 броненосный крейсер и 4 миноносца. Остальные корабли зашли в нейтральные порты, где были интернированы. Лишь легкий крейсер «Новик», обойдя Японские острова со стороны Тихого океана, попытался прорваться во Владивосток, но у южного побережья Сахалина вынужден был вступить в бой с 2 японскими крейсерами и, получив серьезные повреждения, был впоследствии затоплен своей командой в заливе Анива. Минное заграждение японцев у входа в Порт-Артур корабли прошли без особых потерь, исключая эскадренный броненосец «Севастополь», который остался на плаву и был впоследствии отремонтирован. Атаки японских миноносцев, продолжавшиеся до глубокой ночи, успеха не имели{1530}.

Крейсера «Россия», «Рюрик» и «Громобой» вышли в море под командованием контр-адмирала Иессена из Владивостока только 30 июля(12 августа) и уже никак не могли помочь порт-артурской эскадре{1531}. Русские корабли строились для одиночных рейдерских операций в Мировом океане, но не для артиллерийских боев. Они имели большой радиус действия, слабое бронирование, высокие борта, облегчавшие плавание в океане, но превращавшие их в большую и удобную цель, достаточно мощную артиллерию, не имевшую, впрочем, прикрытия. Приобретенные накануне войны японские броненосные крейсера превосходили их в бронировании, скорости(20–21,5 узлов против 18–19,8), укрытии артиллерии, уступая только в размерах и дальности плавания{1532}. 1(14) августа в Корейском проливе русские корабли столкнулись с 4 броненосными крейсерами вице-адмирала Хиконодзе Камимура, и в результате длительного боя вынуждены были отступить, потеряв крейсер «Рюрик». Получив повреждение руля, он не мог управляться и был потоплен японцами. Это был единственный бронированный корабль, уничтоженный артиллерийским огнем в этот период войны. 3(16) августа оставшиеся корабли вернулись во Владивосток и более действий на морских коммуникациях не предпринимали{1533}.

Всего в результате действий этой группы русских кораблей было уничтожено 15 японских судов, 2 иностранных судна с военными грузами и 5 пароходов захвачено в качестве приза{1534}. Со второй половины 1904 г. на Владивостокском направлении противники сосредоточились на ведении минной войны. Особенно активно ее вели в 1905 г., минный запас мирного времени оказался незначительным, активнее всего он использовался под Порт-Артуром, а для пополнения арсеналов требовалось время. Если за весь 1904 г. наши корабли поставили 326 мин, то в 1905 — уже 1117. Что касается японцев, то в 1904 г. им удалось установить под Владивостоком всего 75 мин, в 1905 г. их количество возросло на 715{1535}. Несмотря на поражения, несмотря на почти полное господство противника на море, русская эскадра по-прежнему оставалась угрозой для японского флота, и он по-прежнему не мог расправиться с ней в Порт-Артуре. Кроме того, для Токио не было секретом и то, что на Балтике началась подготовка к отправке подкреплений на помощь 1-й Тихоокеанской эскадре. В связи с этим перед 3-ей армии генерала Ноги вновь была поставлена задача ускорить взятие русской крепости.

Еще ранее японцы сообщили о своей победе под Ляояном, сделав предложение сдаться, обратившись к гарнизону через листовки. 3(16) августа от имени Ноги и Того командованию армии и флота в Порт-Артуре было направлено официальное предложение начать переговоры о капитуляции, не дожидаясь штурма{1536}. Это было распоряжение микадо, переданное начальником Генерального штаба{1537}. Его доставил майор японской армии, перешедший с белым флагом линию фронта{1538}. Это был офицер штаба Ноги майор Ямаока Кумидзи. Строго говоря, Кумидзи вручил начальнику штаба Стесселя полковнику В. А. Рейсу два письма. В первом японский командующий от имени соего императора предлагал покинуть крепость женщинам, детям, священнослужителям, и иностранным подданным{1539}. Второе письмо было подписано Ноги и Того. Оно содержало в себе любезные уверения в уважении к доблестному гарнизону Порт-Артура и уверенность в том, крепость обречена и падение ее — вопрос времени, и к тому же весьма близкого.

Письмо японского командования завершалось недвусмысленной угрозой: «В случае, если наша армия возьмет крепость силой, то хотя будут строго соблюдены законы войны просвещенных наций, но разница между сдачей крепости по предварительному соглашению в полном порядке и беспорядочной сдачей на всяких условиях, склоняясь перед силой — велика, о чем Ваши Превосходительства, как военные люди, должны знать, и в последнем случае, в пределах международных законов, конечно, победившей стороной не могут не быть не применены беспощадные способы»{1540}. Русскому командованию давался срок до 10 утра 17 августа, но ответ за подписями ген.-л. Стесселя, коменданта Порт-Артура ген.-л. К. Н. Смирнова и контр-адмирала Ухтомского последовал практически немедленно. 3(16) августа Ноги получил его: «Предложение о передаче крепости Порт-Артур совершенно не соответствует чести и достоинству России и положению крепости и в переговорах нет нужды»{1541}. О предложении и ответе Стессель сообщил приказом по гарнизону{1542}. Второе письмо содержало краткий, но вежливый отказ от предложения выпустить из крепости женщин, детей и т. п. Командование опасалось, что сцены прощания негативно повлияют на гарнизон{1543}. Русские войска продолжали активно сопротивляться противнику, который нес большие потери в результате многочисленных вылазок{1544}.

В 06.00 6(19) августа начался обстрел русских укреплений, за которым последовали атаки японцев на Угловую гору, овладению которой противник предавал особое значение. Артиллерийский огонь из орудий всех калибров был чрезвычайно интенсивным{1545}. Укрепления здесь были слабыми, что повлияло на способность отразить атаки. С другой стороны, гора Высокая (в японской традиции «высота 203 метра») — господствующая над портом и городом высота, ключ к обороне была уже неплохо укреплена и даже шестидюймовые снаряды не могли нанести серьезного ущерба ее гарнизону{1546}. Подготовка укреплений в скале была гигантским по объему трудом — все приходилось вырубать в камне. Землю для брустверов и блиндажей возили наверх на ослах{1547}. В тот же день собрание флагманов флота приняло решение — остаться на базе, действовать под прикрытием береговой артиллерии и усиливать гарнизон командами моряков, а оборону — огнем корабельных орудий{1548}.