Читаем без скачивания Законы исчезновения - Борис Иванов

Все это обязательно будет завтра.

А пока что вой, плач и рыдания смешивались в воздухе с дымом горящего скарба и возносились высоко над горной дорогой, ведущей к Перевалам.

И вдруг все оборвалось. Оборвалось по знаку одного-единственного человека. Старый Пэл стоял, предостерегающе вскинув руку, посреди дороги над парнем, прислонившим ухо к земле. Все смолкли, уставившись на старика с тревогой. А старик опустил руку, повернулся и зашагал к перекрестку, откуда недавно грянул на табор отряд преславных карателей. И сейчас оттуда все отчетливее доносился стук копыт. Секунда — и всадники были тут как тут. Только на этот раз их было всего двое. Мужчина и женщина. Обоих старый Пэл знал хорошо. Знал и боялся. Не дойдя дюжины шагов до этих двоих, старик встал на колени в дорожную пыль.

Посланец внимательно вглядывался в лицо вожака. Оно было неподвижно, словно высечено из камня. И только слезы, бежавшие по лицу, напоминали о том, что оно живое.

— Мы, кажется, не вовремя? — спросил Посланец. Старик сокрушенно покачал головой.

— Встретили конников? — продолжал задавать вопросы представитель Неназываемого. — Есть убитые?

— То были люди Рённа, — произнес старик. — Они никого не убили в этот раз. Просто не стали искать тех, кто успел спрятаться. Но они отняли у нас все!...

— Ты считаешь, что они поступили несправедливо? — холодно осведомился Посланник. — Учти, если бы вас взяли с поличным солдаты государя, то вы все просто болтались бы на виселице. Но это не мое дело. Я хочу узнать одну маленькую вещь... Ты ведь не откажешь мне в ответе, старина Пэл?

— Н-нет, что вы, сир... Как можно? — затряс головой старик.

Слова его были адресованы Посланнику. Но глаза неподвижно удерживали в поле зрения его спутницу — стройную, скуластую женщину, в глазах которой трепетал страх осени.

— Скажи, ведь вы направлялись во владения барона Черни? Ведь так, старина Пэл?

— Д-да, — лихорадочно закивал старик. — Святая правда, сир. Вы видите старого Пэла насквозь, сир...

— Скажи, а Пришлого, за которого Черни обещал тебе деньги, его ты вел с собой?

— О, от вас ничего не скроешь, сир...

— Где он сейчас?

— Мы... Я не смог уберечь Пришлого...

— Короче, — оборвал его Посланец. — Он жив?

— Его увели с собой Рённ и его люди...

Лицо Посланца свела еле заметная судорога. Старый Пэл прикрыл глаза, готовясь принять смерть. Неизбежную и мгновенную.

— Встань с колен, старый осел! — хрипло приказал Посланец. — Встань и держи вот это...

Из седельной сумки появился тяжелый, туго набитый кошелек. Посланец прикинул его на вес — золото глухо звякнуло — и швырнул старику под ноги. Тот поймал кошелек на лету. Золото звякнуло вновь.

— Это вам — на то, чтобы подняться из дерьма, — презрительно бросил подручный Неназываемого. — Держите, шакалы. Держите и помните щедрость Неназываемого!

Не удостоив рассыпающегося в благодарностях и норовящего «приложиться к ручке» Мири Пэла даже взгляда, Посланец кивнул своей так и не произнесшей ни слова, но окатившей Лоскутное Племя волной ледяного ужаса спутнице, развернул коня и пришпорил его. Оба всадника скрылись за поворотом, звук копыт их коней смолк. Словно никогда их здесь и не было.

«Какому из богов мне помолиться?» — подумал старик.

— Понимаете, — объяснял Эйб, — в этот чертов табор я подался с отчаяния. Я не знал, где я оказался. Не знал, как выбраться из этого дурацкого леса. Не знал просто, где добыть хоть какое-то пропитание...

— Вы говорили, — напомнил ему Павел, — что, кроме вас, в таборе оказалась еще и девушка откуда-то Извне...

— С Квесты, — уточнил Эйб. — Ее звали Кончита Фарга. Це знаю, откуда она взялась там. Она на такие вопросы не отвечала. Удивительная девочка... Обштопала в карты половину табора. Выиграла свободу и оседланного коня. И на нем ускакала. Перетащила на свою сторону одну отчаянную девицу из Лоскутных — и та помогла ей убежать. Фантастика...

Павел снова наполнил стопки, потер лоб и задумчиво уставился на замолкшего Эйба. Потом задал несколько неожиданный для того вопрос:

— До этого случая с товаром Посла Лента... Вам приходилось иметь дело с артефактами Предтеч?

— Почему вы меня спрашиваете об этом? — дернулся Эйб. — Ей же ей, я в эти игры с магией никогда не играл и играть не собирался...

— Послушайте, Фукс... — вздохнул Павел. — Или вам будет легче со мной разговаривать, если я буду величать вас по имени?

Эйб ответил судорожным кивком.

— Тогда буду называть вас Эйб... Так вот, Эйб, не старайтесь в моих вопросах видеть второе дно. Тем более третье. Поверьте — никто здесь, в этом Мире, не потянет вас к ответу за те дела, которыми вы занимались там — за Небесами. Но здесь постарайтесь не оступаться. Вы уже поняли, что Мир Молний — достаточно жестокое место.

Эйбу вспомнились дымы, ползущие в поднебесье над разоренным караваном. Он поежился.

— Поэтому, — продолжил Павел, — просто отвечайте на мои вопросы. И не задумывайтесь о том, почему я их вам задаю. Надо — и задаю. Вы поняли?

Эйб согласно кивнул.

— М-магия... — нерешительно произнес он. — Это такое дело, что лучше не связываться, вообще говоря... Хотя, с другой стороны, на какой-нибудь дурацкой безделушке можно такие деньжата огрести, что... В общем — приходилось. Только не спец я в этом деле. Фальшивку от настоящего товара не отличу — ни в какую... Мне настоящую-то вещицу — из тех, что от Предтеч остались, — может, только одну и видеть пришлось. И ту — год, почитай, с рук сбыть не мог...

— Это уже интересно, — заметил Павел, кладя вилку и нож поверх полупустой тарелки и наклоняясь к Эйбу поближе. — Что за зверь такой вам попался?

Эйб потер лоб. Воспоминания о той — давней теперь уже — истории явно не доставляли ему удовольствия.

— Да монета то была. Магическая. С Шарады... Есть там такие деньги, на которые купить ничего нельзя. Только на другую магию поменять разрешается... Мне ее один хмырь втер. В обмен, понятно. На кости игральные — тоже особенные. На Шараде тамошние маги такими забавляются. Мне-то они по дешевке достались. Не при копах будь сказано — ворованный был товарец. И к тому ж — я тогда думал — новодел. Фальшивка то есть... Ну и поменял с легким сердцем. Монетку эту я тоже за серьезную вещь не имел. Пока знатокам не показал. Но у нас знатоки-то, знаете, еще те темнилы... В общем, с одной стороны, говорят, мол, повезло вроде тебе — стоящий экземпляр попался... А с другой — не вздумай штуку эту продавать, счастья не будет. И все такое... Ну, в общем, и ходил я весь в сомнениях да в непонятках. Пока на девицу эту не напоролся ужасную... Кортни Микаэллу.

— Девицу... — пробормотал хранивший до сих пор молчание сэр Рённ. — О, как!

И наполнил свою стопку.

— В смысле — по возрасту, — пояснил Эйб. — И в том смысле, что незамужем. Но оно и понятно...

— Что — мордой вконец страшна? — предположил преславный сэр.

— Тут скорее наоборот, — задумчиво бросил Эйб. — Мордально вполне удалась. Ну и всем остальным тоже. Кроме манер разве что. И кроме характера. Просто у нее с магией отношения сложные. Она сызмальства со всякими такими штуками дело имела. Семейный, что ли, промысел у них такой был — не знаю. Не стану врать... Ну, в общем, она какую хотите вещицу — из Предтеч наследия — воспроизвести умела: комар носа не подточит. Она за тем и на Шараду заявилась — за подлинными образцами. Аж с Террановы добиралась. Во как... Но в прошлом у нее темное место есть. В общем, типа того, что она вроде как душу свою заложила. Черту не черту, а демону какому-то, что ли...

Он прервался на пару секунд. Потому что лицо Павла — лицо человека, от рождения спокойного и уравновешенного, — на мгновение исказила молния боли и ненависти. Впрочем, спокойная уверенность почти тут же снова вернулась на это лицо.

— Продолжайте, — буркнул Павел.

— Ну так вот... В общем-то до ее — Микаэллы этой — отношения с Дьяволом-Сатаной мне дела никакого нет и не было, а вот монету эту чертову я ей загнать думал — за хорошую цену. Ну, принес я товар в условленное место, показал... И тут она мне и выдала! Все разъяснила да по полочкам разложила. Магические монеты эти только обменять можно — на другую магию. Или в магические кости проиграть. И никак иначе. Продашь или потеряешь — хана тебе. По крайней мере, на такой планетке, как Шарада. Или нечисть тебя заберет, или сам нечистью станешь. Вот так вот. Таким вот образом. А у самой у Микаэллы ничего такого, на что монету ту обменять можно б было, не числилось. Так я и остался с этой хреновиной, как с чемоданом без ручки. И бросить нельзя, и таскать неудобно...

— Но вам все-таки удалось от этой монеты избавиться. Ведь так? — осведомился Павел.

— В общем, да... — угрюмо согласился Эйб. — Только с этим делом немного смухлевал я... Может, — теперь вот думаю — из-за этого и приключилась со мной вся эта чехарда? Но иначе я сделать не мог. Потому что невмоготу стало. Стал чувствовать, что хреново она на меня влиять начала, деньга эта чертова.