Читаем без скачивания «Господь дарует нам победу». Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война - Михаил Витальевич Шкаровский

Предложение Холлберга совпало с мнением Х. Лозе, и рейхскомиссар 25 августа и 26 октября отправил в Ревель инструкции, в которых указывалось, что духовенству и приходам дается свобода выбора – войти ли в Эстонскую епархию митрополита Александра или русскую епископа Павла. Выбор этот должен происходить без всякого давления, хотя целям германской политики более отвечает регистрация православных приходов в Экзархате. Было решено, что митрополит Александр и Августин должны именоваться соответственно Ревельским и Рижским, а не Эстонским и Латвийским, так как митрополитом всех прибалтийских генерал-бецирков является Сергий. При этом рейхскомиссар просил пока на заявления общин, которые хотят подчиняться митрополиту Александру, не отвечать, так как 2 ноября ожидается решение конференции архиереев Экзархата, на которую митрополит также приглашен[552].

Под давлением начальства генералкомиссар в Ревеле пошел на частичные уступки. 28 октября он написал руководству РКО: «Так как я убежден, что местные православные эстонские общины и их духовенство отвергнут подчинение Экзарху и все еще находящемуся под влиянием большевиков Московскому Патриаршему управлению, а признание выдвинутых Экзархом Сергием претензий на духовное руководство эстонскими православными общинами мне сейчас непонятно, и к тому же оно вызовет заметное недовольство, что я в настоящее время считаю нежелательным, то я не признал указ Экзарха относительно Ревельской православной епархии. Прошу сообщить Экзарху об этом и побудить его в дальнейшем отказаться от выдвижения своих претензий на руководство эстонскими православными общинами. В принципе, я согласен с тем, что отдельные православные общины должны свободно переходить в юрисдикцию Экзарха, но при этом речь идет только о находящихся в Нарвской епархии русских общинах… Я сообщил митрополиту Александру о своем согласии с тем, что Эстонская Православная Церковь, как и ранее, будет существовать под названием «Эстонская православная митрополия», при этом ее связь с Константинопольским Патриархатом в дальнейшем прерывается… Наконец, я указал гебитскомиссарам и местному управлению соблюдать нейтралитет в конфликте между Экзархом и митрополитом Александром и не чинить препятствий общинам, которые хотят перейти в юрисдикцию Экзарха»[553].

Эстонская проблема вновь обсуждалась на архиерейской конференции в Риге 2–6 ноября 1942 г. В итоге 5 ноября Экзарх издал указ о запрещении богослужебной деятельности митрополита Александра, передаче его дела на суд Архиерейского Собора и отстранил митрополита от управления Эстонской епархией. Описывая эти события в своем докладе начальству от 23 ноября, Холлберг подчеркивал: «Русские общины уже некоторое время охотно подчинились каноническому порядку после того, как с осени 1941 по лето 1942 им в этом препятствовали терроризирование и устроенная митрополитом Александром смута. Теперь они образуют Нарвское епископство, которое охватывает все русские общины в Эстонии… Оба монастыря – Печерский и Пюхтицкий – подчиняются непосредственно Экзарху». При этом Холлберг опасался, что некоторые эстонские приходы после наложения церковного запрета на митрополита Александра последуют за канонической Церковью. Он считал, что такие явления допустить нельзя: «Подобные общины должны были бы затем присоединиться к русскому епископству и поэтому снова возникла бы опасность образования ими инородного тела в Русской Православной Церкви, что должно быть признано совершенно нежелательным… С целью удаления русских из прибалтийского пространства, в котором они представляют полностью инородное тело, целесообразным представляется теперь очистить Русскую Православную Церковь от эстонцев». Исключение делалось только для родственной эстонцам православной народности сеты, насчитывавшей 10000 человек, так как они считались русифицированными и могли ухудшить в расовом плане «германизированных эстонцев»[554].

Следует отметить, что в конце 1942 г. еще некоторое время шла борьба по поводу титула владыки Александра. 19 ноября руководство РКО сообщило генеральному комиссару в Ревель, что митрополит был запрещен в священнослужении на архиерейской конференции, и в связи с признанием Сергия Экзархом Латвии и Эстонии следует называть Александра не митрополитом Эстонским, а митрополитом Ревельским. Ответ генералкомиссара от 25 ноября гласил, что он считает изменение названия неудобным и поэтому утвердил обозначение «Эстонская православная митрополия», воздействие же запрещения в священнослужении митрополита пока не установлено. Тогда 4 декабря рейхскомиссар уже в приказном порядке написал: «Я прошу сообщить митрополиту Александру, чтобы он титул православный митрополит Эстонии изменил на православный митрополит Ревельский». Это указание Лозе было выполнено. Розенберг же письменно одобрил церковную политику рейхскомиссара в Эстонии только 22 июня 1943 г.[555]

Таким образом, нацистские ведомства, не желая вступать в конфликт с местными органами управления, сделали для Эстонии исключение, позволив существовать там национальной Православной Церкви, но при условии полного очищения ее от русских общин. Следует отметить, что опасения Холлберга насчет возможности перехода отдельных эстонских приходов к епископу Павлу были не беспочвенны. Так, в сообщении полиции безопасности и СД от 26 июня 1942 г. говорилось: «На острове Эзель было установлено, что отдельные греко-православные священники ведут пропаганду о том, что эстонский народ должен идти вместе с русским. Бог заберет плеть и меч из рук Гитлера»[556].

К концу 1942 г. разделение православных приходов в Эстонии завершилось. В состав Экзархата вошли 38 русских общин и оба монастыря, а в митрополию владыки Александра – 119 приходов. В юрисдикцию митрополита Ревельского перешли только два русских священника, однако он пытался распространить свое влияние и на западную часть Ленинградской области. Его претензии основывались на том, что немцы планировали после захвата Ленинграда включить Псковский округ и Ингерманландию в состав генералбецирка Эстония. Согласно показаниям отца К. Зайца от 5 января 1945 г., «митрополит Александр одно время думал захватить в свои руки миссионерское дело в Ленинградской области, и Экзарх Сергий предупреждал, что если появятся от того священники, не иметь с ним общения». Действительно, в 1943 г. на Псковщину приезжал в качестве представителя митрополита Александра протоиерей Цветков, однако, отвергнутый местным духовенством и верующими, он был вынужден уехать обратно[557].

Помимо враждебной позиции Восточного министерства и конфликтов с эстонскими националистами, еще одной проблемой, с которой столкнулся Экзарх, было запрещение духовного окормления советских военнопленных. В первые месяцы войны местная администрация в Прибалтике по своему усмотрению разрешила проводить православные богослужения в лагерях. Яркие свидетельства о них оставил протоиерей Георгий Бенигсен: «Мы делаем все возможное, чтобы проникнуть к военнопленным и в Россию. Наконец удается первое. То, что мы видим, ужасно! Десятки тысяч, сотни тысяч истощенных, замученных, оборванных, босых, голодных – не людей, а комков голых нервов… Нам с огромными трудностями удалось организовать богослужения в лагерях военнопленных в Риге. Это были самые страшные литургии в моей жизни… Кончается литургия. Подходят целовать крест, целуют руку священника, целуют его ризы, стараются, несмотря на строжайшее запрещение, шепнуть несколько слов, передать записку с адресом, с