Читаем без скачивания «Если», 2007 № 04 - Журнал «Если»

Тут он встретился взглядом с сестрой, но ни один из них не произнес ни слова.

Энжи поманила его к себе. Столкнувшись у двери, они уставились друг на друга.

— В мою комнату, — только и сказала Энжи.

Марвин потащился за ней, глядя куда угодно, только не на сестру. Усевшись на кровати, Энжи смерила его внимательным взглядом: пухленький и перепачканный, с непокорной гривой ржаво-русых волос и повязкой на глазу, призванной усмирить иногда косящий левый глаз.

— Ну, выкладывай, — велела она.

— Что выкладывать? — В восемь с половиной лет у Марвина был глубокий с хрипотцой голос, вроде глухого кваканья. Мистер Люк упорно повторял, что перед тем как родиться, лягушонок превратился в мальчика. — Я твой кейс для CD-дисков не ломал.

— Нет, сломал, — сказала Энжи. — Но я не о том. Поговорим-ка про мешки с мусором. Поговорим про «Монополию».

Ко лжи Марвин относился крайне практично: в критической ситуации всегда говорил правду, пока в голову не приходило что получше. Сейчас он сообщил:

— Предупреждаю, ты мне не поверишь.

— Никогда и не верила. Валяй, попробуй.

— Ладно. Я ведьма.

Когда Энжи наконец обрела дар речи, то выпалила первое, что пришло ей на ум и чего она позже до скончания века стеснялась:

— Ты не можешь быть ведьмой. Ты мальчик, а значит, маг, или колдун, или еще что.

«Неужели я такое говорю?» — подумала она.

Марвин так сильно затряс головой, что едва не слетела повязка.

— Ха! Это в книжках и в кино. Человек — мужчина-ведьма или женщина-ведьма, вот и все. Я мужчина-ведьма.

— Если вешаешь мне лапшу на уши, ты покойник, — пригрозила Энжи.

Ее братец скалился как пират (дома он часто повязывал на голову бандану и вечно упрашивал мистера Люка купить ему попугая).

— Спроси Лидию, — предложил он. — Это она догадалась.

Лидия дель Кармен де Мадеро-и-Гомес была домработницей Люков еще до рождения Энжи. Она приехала из Сьего де Авила на Кубе и утверждала, что, когда девушкой работала в семье Кастро, меняла подгузники маленькому Фиделю. Все эти годы (никто не знал, сколько ей лет, а Люки и подавно) глаза у Лидии оставались ясными, как у ребенка, и временами Энжи плакала, завидуя ее прекрасной морщинистой темной-претемной коже. Лидия хорошо ладила с Энжи, говорила по-испански с ее матерью и учила мистера Люка готовить блюда кубинской кухни. Очевидно и другое: Марвин с пеленок был ее любимчиком. По субботам они ходили в кино на испанские фильмы, а еще за покупками в баррио на Боуэн-стрит.

— Догадалась… — повторила Энжи. — О чем? Лидия тоже ведьма?

Во взгляде Марвина читалось, что он никак не возьмет в толк, откуда у его родителей такая дочка.

— Нет, конечно, она не ведьма. Она сантера.

Энжи вздрогнула. О сантерии она знала столько же, сколько любая американка, выросшая в крупном городе со все растущими кварталами африканцев и латиноамериканцев — то есть кое-что. Газетные статьи и документальные фильмы сообщали, что сантерии приносят в жертву козлов и кур и… что-то делают с кровью. Она попыталась представить себе Марвина с окровавленными руками и бройлером, но не смогла.

— Значит, Лидия тебя в это втянула? — спросила она наконец. — Ты тоже сантеро?

— Не-а. Я же тебе сказал, я ведьма. — Раздражение Марвина достигало критической массы.

— Викка? — не унималась Энжи. — Ты поклоняешься Великой Богине? У нас в классе есть одна такая девочка, Делвин Маргелис. Она викка и только об этом и твердит. Шабаты, эшбаты, притянуть Луну на Землю и так далее. Кожа у нее, как терка для сыра.

Марвин недоуменно моргнул, а потом внезапно плюхнулся на ее кровать и схватил ковылявшую мимо Миледи, чтобы шумно выдохнуть в мохнатое брюшко.

— Я уже знал, что кое-что могу. Помнишь резинового утенка и ту игру в баскетбол?

Энжи помнила. Особенно резинового утенка.

— Так вот. Лидия отвела меня к очень-очень старой тете на фермерском рынке, она даже старше Лидии, и ее зовут Йемайя… ну что-то вроде того. Она курит такую смешную трубочку. Ну вот, старуха меня взяла за лицо и посмотрела мне в глаза, а потом свои закрыла и так сидела долго-долго! — Марвин хихикнул. — Я думал, она заснула, и начал пятиться, но Лидия мне не позволила. Так старуха сидела и сидела, а потом открыла глаза и сказала, что я brujo, то есть ведьма по-испански. А Лидия купила мне рожок с двумя шариками мороженого с «M amp;Ms».

— К пятнадцати годам все зубы растеряешь, — уколола Энжи, поскольку не знала, что сказать, какой вопрос задать. — И это все? Старуха дает тебе уроки колдовства или еще чего-нибудь?

— Не-а, я же сказал, она большая сантера, это другое. Я ее только раз и видел. Она все твердила Лидии, что у меня есть el regalo — кажется, это значит дар, она часто это слово повторяла — и что мне надо практиковаться. Как тебе на кларнете.

Энжи поморщилась. Руки у нее были маленькие, с толстыми пальцами, и музыка утекала сквозь них, словно дождь. Родители из сочувствия предложили отменить уроки кларнета, но она отказалась. Как Энжи призналась подруге Мелиссе, она не умеет мириться с поражением.

Сейчас она спросила:

— И как ты практикуешься? Играешь с мешками мусора?

Марвин покачал головой.

— Надоело. И «Монополия» с Миледи тоже. Я думаю, может, удастся заставить посуду саму себя помыть, как в «Красавице и чудовище». Готов поспорить, я сумею.

— Можешь заколдовать мои уроки, — предложила Энжи. — Алгебру для начала.

— Я же еще маленький, — фыркнул брат. — Ты про домашнее задание?

— Ага, — кивнула Энжи. — Ладно. Слушай, как насчет того, чтобы наложить крутое заклятие на Тима Хабли? В следующий же раз, когда он придет к нам с Мелиссой? Например, чтобы ноги у него стали совсем плоские и он не мог играть в баскетбол. Это единственное, чем он ее привлекает. Или… — Тут она помешкала и нерешительно продолжила: — Как насчет того, чтобы Джейк Петракис безумно, очертя голову, по уши в меня влюбился? Было бы… забавно.

Марвин был занят Миледи.

— Девчоночьи игры, кому это нужно? Я хочу стать таким волшебником, чтобы все пожелали оказаться на моей стороне. Хочу, чтобы у толстого Джоша Уилсона на обоих глазах были повязки, и тогда он оставит меня в покое. Хочу, чтобы мама каждый вечер заказывала пиццу-пеперони с тонкой корочкой, папа…

— Никаких заклятий на папу с мамой! Никаких! — Вскочив на ноги, Энжи угрожающе нависла над братом. — Слышишь, Гуталакс? Только попробуй что-нибудь с ними учинить, и уж поверь, тебе понадобятся чертовски хорошие чары, чтобы я тебя не задушила. Понял?

Марвин кивнул, а Энжи, успокоившись, сказала: