Читаем без скачивания КРАУЛЕР - Андрей Цепляев

Костя сделал над собой усилие и вошел. Пустой холл вмиг наполнился людьми. Повсюду были одни женщины, всех возрастов, форм и размеров. Даже старый охранник у входа и тот сменил пол, превратившись в голубоглазую брюнетку, строгую и требовательную. В руке у хранительницы школьного очага была дубинка, которой та стучала по ладони.

– Ну что встал, четырехглазый? Тебя ждут.

Костя не стал спрашивать, кто именно. Он и так знал. Проследовав по коридору в сторону кабинета директора, терпя презрительные взгляды со всех сторон, он подошел к двери и постучал. Ответа не последовало. Костя постучал еще раз. Дверь в кабинет была приоткрыта. Директор наверняка была там, просто, как и остальные люди, хотела над ним поиздеваться. Наконец раздался суровый голос:

– Да.

Одно единственное слово из двух букв. Большего, по ее мнению, он был не достоин. Костя немедленно вошел в кабинет и извинился. Все равно за что, лишь бы опять не кричали и не таскали за волосы. Директор и завуч часто оставляли его после уроков. Когда школа пустела, женщины заводили его в кабинет и принуждали наряжаться в платье. Иногда, когда у них было плохое настроение, заставляли ползать на четвереньках и гавкать.

Оглянувшись, Костя заметил десятки любопытных глаз наблюдавших за ним из-за приоткрытой двери. Спешно затворив ее, он проигнорировал доносившиеся оттуда угрозы. Раздалась барабанная дробь. В столешницу вонзились острые ноготки. Костя посмотрел на привычное место, где его обычно поджидала мучительница, и ахнул. За широким дубовым столом сидела старуха в кружевной шале.

– Это не вы, – вымолвил Костя, с испугом и удивлением глядя на цыганку.

– Что значит я – это не я? – переспросила старуха скрипучим голосом. – Это я.

– Вы не директор.

– Я директор, – ответила та, не переставая барабанить пальцами. Широко улыбнувшись, цыганка оскалила ряды золотых зубов. – Садись. Нам надо поговорить.

Костя выполнил ее просьбу, заняв мягкий стул с откидной спинкой напротив стола. Цыганка достала из верхнего ящика швейцарский перочинный нож и положила перед Костей. Оружие чем-то напоминало «Чинное перо», только образец казался более старым, и приспособлений в него было включено меньше. Паренек в недоумении посмотрел на дарительницу.

– Бери. Он твой.

– Спасибо, но я не ношу оружие. Мне мама запрещает…

– Врешь.

Старуха уставилась на него одним единственным глазом. Вьющиеся седые волосы ниспадали на лицо. В руке у ведьмы появилась золотая цепочка с хрустальным шариком на конце.

– Ты пронес в школу нож и нарушил правила. Более того, из-за тебя уволили директора. Что ты скажешь в свое оправдание?

– Простите, пожалуйста, – заплетающимся языком промямлил Костя. – Я не помню. Не знаю, как это получилось…

– Как новый директор я обязана исключить тебя из школы. Твои родители уже извещены.

Цыганка стала вращать цепочку под носом у Кости, норовя попасть шариком по лицу. Паренек вжался в спинку кресла, но шарик неумолимо приближался.

– Пожалуйста, не надо. Я ведь никому ничего плохого не сделал.

– Врешь! Ты ненормальный, одинокий, озлобленный на весь мир щенок!

– Я буду хорошо себя вести.

– Хорошо? – цыганка расхохоталась. – Ты состоишь на учете в милиции! На тебя жалуются родители учеников. Если это хорошо, что же будет, когда ты поведешь себя плохо?

– Вы обо мне сейчас говорите? – в шоке выпалил Костя.

Он понятия не имел, кто совершил все эти злодеяния и почему в них обвиняют его. Родители часто повторяли слова психолога, мол, их сын инертен, некоммуникабелен и замкнут. Чтобы совершить подобное он, наверное, должен был слететь с катушек, разом избавившись от всех мнимых комплексов, которые в нем нашли врачи.

– Да вы что! Вы меня с кем-то спутали. Спросите мою маму. Она вам скажет. Я боюсь людей и близко к ним не подхожу. Я даже в школе давно не учусь и сижу дома. Честно!

– А это не твое? – Цыганка указала на нож костлявым пальцем. – Не твое оружие?

– Нет! – Костя увернулся от шарика сделавшего последний зигзаг перед носом и вскочил. Сердце в груди бешено колотилось. Тело покрылось испариной. За дверью раздались гневные возгласы. Толпа женщин готова была ворваться внутрь.

– Ты клянешься, что этот нож видишь первый раз в жизни?

– Да!

Стук в грудной клетке звучал все громче, словно туда зашили дятла. Костя пятился к стене. Цыганка вышла из-за стола, продолжая наматывать на палец цепочку. Ее босые морщинистые ноги с вросшими ногтями медленно ступали по ковру. Седые волосы колыхались на ветру.

– Я тебе не верю, щенок. Думал, сможешь уйти от наказания?

– Да за что вы меня наказываете? Я ни в чем не виноват.

Стук сердца заполнил всю комнату. Дверцы шкафа за спиной у Кости распахнулись, и оттуда выскочила темная фигура. В руке у незнакомца была кирка. Блестящее кайло сверкнуло в свете люминесцентных ламп и вонзилось ему в грудь. Раздался хруст. Сердце остановилось. Кабинет погрузился во мрак. Откуда-то из пустоты раздались куплеты любимой песни, которую он слушал вечером, перед тем как пришел Дима.

Любовь причиняет больЛюбовь разрывает шрамыЛюбовь промывает мозгиНаносит увечья и раны

Лишь черствые сердцем способны любитьСо стойкостью лгать и без совести житьКто помыслом чист и нежность хранитТому любовь дарит могильный гранит

Удел всех глупцов полюбивших всерьез, -Быть смытыми в пропасть потоками слезКак черная туча, любовь холоднаСтраданье и боль причиняет она[15]

Костя открыл глаза. Он сидел среди камней, облокотившись спиной об гладкий нарост, выступавший из стены. В противоположном конце пещеры находился замурованный лаз. Кажется, они попали сюда совсем недавно. По крайней мере, Дима и Василий были на тех же местах, как и в тот момент, когда он заснул. Дима по-прежнему сидел за соседним валуном и смотрел на луч света, падавший на Василия.

– Свети выше, – попросил тот, доставая из спортивной сумки целлофановый пакет с монетами.

– Может, сядешь поближе?

– Ага. Чтобы ты стырил мои деньги. И так неплохо.

Василий копался в сумке, извлекая оттуда всяческий мусор найденный в пещере за водопадом. В основном его интересовали кошельки. Сейчас у верзилы в руке была приличная пачка купюр, и сумма в ней продолжала увеличиваться.

Глядя на ползущую по полу многоножку, Костя постарался вспомнить подробности сна. Что за ерунда ему приснилась. Большинство снов не поддаются логике, но только не в этом случае. Костя был уверен, что в нем есть смысл. Почему ему все время снится эта старуха? Он ни разу не общался с цыганами, в кино их видел редко, в интернете вообще не замечал. Ученые утверждают, что во время сна в сознании проецируется только то, что ты увидел или испытал за день или даже за всю жизнь. Костя тихо застонал. Ну и где здесь логика?