Читаем без скачивания Ярость - Карин Слотер

— Все равно ты мог бы мне сказать.

— Зачем? — спросил он. — Кто знал, что ты закончишь тем, что начнешь крутить с осужденным педофилом?

Она вздернула подбородок.

— Я с ним не спала!

— Пока.

Энджи тяжело вздохнула.

— Есть неоспоримый факт: Шелли изнасиловал и убил пятнадцатилетнюю девочку. Он отрезал ей язык.

— Он не… — Она снова посмотрела на фотографию Шелли. — Что бы он ни делал раньше, он уже совсем другой.

— Джулии Купер было пятнадцать, — сообщил ей Уилл. — Он изнасиловал ее на аллее за кинотеатром. И откусил ей язык.

Энджи только покачала головой.

— Анне Линдер было четырнадцать. Ее нашли в Стоун-Маунтин-парк на следующий день. Она держала язык в руке, словно гарантию своей безопасности. Им пришлось вырывать его из ее пальцев.

Энджи по-прежнему не отвечала.

— А Синтия Барретт, Энджи! Синтии Барретт было пятнадцать.

— Она соседка Майкла.

Уилл пожал плечами.

— Ну и что?

— Объясни мне такую вещь: каким образом они связаны между собой? Как Майкл узнал, что нужно предупредить меня о нем? — Она раздраженно указала в сторону винного магазина. — Тебя здесь не было, когда он делал это. Между ними что-то произошло. И Майкл ненавидит этого парня.

— Что еще я пропустил? — спросил Уилл. — Мне кажется, ты так злишься на Майкла Ормевуда, что не можешь быть объективной. Почему это происходит, Энджи? Почему ты не можешь просто вычеркнуть его из своей жизни?

Он увидел бешенство в ее глазах и понял, что она помнит, как он уже миллион раз просил ее об этом.

Когда Энджи заговорила, голос ее был неестественно спокойным.

— А ты не спрашивал у Майкла, сколько лет было его жене, когда они познакомились? — Ответить она ему не дала. — Ей было пятнадцать, Уилл. А ему — двадцать пять.

— Он изнасиловал Джину и откусил ей язык? — поинтересовался Уилл. — Потому что, если он этого не делал, то я не понимаю, как ты не видишь разницы.

— Говорю тебе, Джон этого не делал!

— Вот я задержу его и задам этот вопрос.

— Нет! — Она схватила Уилла за руку, словно пытаясь удержать. — Лучше я сама его спрошу.

Он уставился на Энджи.

— Ты меня, наверное, разыгрываешь.

— Как только ты наденешь на Джона наручники, его тут же упекут в тюрьму.

— Это еще неизвестно.

— Он же досрочно освобожденный. Конечно, они посадят его. И ему останется только ждать, пока появится его адвокат. А потом этот же адвокат заявит, чтобы вы катились к чертовой матери.

— И что?

— Подумай, что ты ему предъявишь? Переход улицы в неположенном месте? — Она вопросительно подняла брови, словно ожидала услышать какой-то вразумительный ответ. — Ты можешь задержать его для допроса, но что у тебя есть? Ты можешь обыскать комнату, где он живет, но что ты скажешь судье, когда будешь просить санкцию на обыск? «Двадцать лет назад, Ваша честь, он сделал это, так что теперь, не исключено, мог сделать это снова»? — Энджи вызывающе скрестила руки на груди. — Насколько я знаю, — если только ты не президент Соединенных Штатов, — тебе понадобятся какие-то доказательства, чтобы бросить человека в тюрьму.

Уилл ничего не ответил, потому что понимал, что она абсолютно права.

— У тебя есть где-то отпечатки пальцев Джона? Есть свидетели? Есть хоть кто-нибудь, кто что-то видел?

Жасмин, подумал Уилл. Может быть, она что-то видела. Но если это так, то сейчас она, наверное, уже на дне канала.

Энджи подытожила:

— Нет улик по линии криминалистики, нет свидетелей и нет дела. Ты прав, Уилл. Давай пойдем и арестуем его прямо сейчас, почему бы и нет?

— Он в данный момент может выслеживать следующую жертву, — сказал Уилл, не уточняя, что следующей женщиной, на которую Джон положил глаз, вполне может быть Энджи.

— Если ты арестуешь его, то сможешь засадить максимум на двадцать четыре часа, и если это делает на самом деле Шелли, то он поймет, что ты у него на хвосте, и заляжет на дно так глубоко, что ты его уже никогда не найдешь.

— Что ты предлагаешь? Ждать, пока изнасилуют еще одну девушку? А может, и убьют? — спросил Уилл. — Возможно, он уже наметил свою следующую жертву, Энджи. Что, если Жасмин у него? Я должен сидеть сложа руки, в то время как девочка считает, сколько минут ей осталось прожить?

— Он поговорит со мной. Он не знает, что я коп.

— Да что такое с этим парнем, Энджи? Почему ты не хочешь видеть его таким, какой он есть?

— Может быть, это как раз и хорошо, что я не сужу о людях по тому, что они сделали в прошлом.

— Это упрек в мою сторону?

— Дай мне с ним поговорить, — попросила она. — Проследи за его домом, чтобы быть уверенным, что он оттуда не выходил. Если девочка у него, он все равно не прикоснется к ней так, чтобы ты об этом не узнал. Завтра утром я поеду на автомойку, посажу его перед собой и поговорю с ним.

— Ты считаешь, что он доверится тебе?

— Если он невиновен… — Она кивнула. — Да. Я сумею заставить его говорить.

— А если виновен?

— Тогда ты будешь неподалеку. — Она снова попыталась подколоть его. — Ты ведь защитишь меня, верно, Уилли?

— Это не предмет для шуток.

— Я в курсе. — Она снова посмотрела через его плечо на девушек. — Мне нужно возвращаться на работу.

— Не нравится мне все это, — сказал Уилл, — совсем не нравится. И мне не хочется этого делать.

— Но ведь в этом нет ничего нового для нас обоих, верно? — Она положила ладонь ему на щеку и слегка прикоснулась губами к его губам. — Уходи, Уилл.

— Я не хочу оставлять тебя.

— У тебя нет выбора.

Глава 33

10 февраля 2006 года, 7:22 утра

Джон сидел в закусочной «Эмпайр Дайнер». Входя сюда, он был голоден как волк, но почему-то, когда принесли еду, смог заставить себя съесть только кусочек. Нервный стресс держал его желудок мертвой хваткой, и теперь он ждал, когда же снова вернется к жизни.

Большую часть ночи он провел с Кати и Джойс, пытаясь выработать план действий. Кати хотела пойти в полицию, но если у брата и сестры Шелли была хоть одна тема, вокруг которой не было разногласий, то это как раз то, что полиции доверять нельзя. Майкл никогда не заговорит. Он слишком умен, чтобы выдать себя. По кредитной справке могли возникнуть кое-какие вопросы, но ответы на них с таким же успехом могли обернуться против самого Джона. В конце концов они договорились до того, что Джойс воспользуется своими связями в отделе регистрации округа, чтобы выяснить, где сейчас живет тетя Лидия. Дядя Барри был женат на ней всего два года, и им не удалось ничего найти по его фамилии — Карсон. Но где-то должен был остаться какой-то след. И когда они отыщут Лидию, то напрямую спросят о ее роли в том, что Джон был упрятан за решетку. Она, очевидно, раньше уже созналась в своих грехах. И они не дадут ей ни секунды покоя, пока она не сознается в этом снова — на этот раз уже под запись. Что же касается самого Джона, то он рассказал сестре и ее любовнице не все, что тогда произошло. Он был максимально честен с ними до определенной точки. Он не рассказал им о соседке Майкла. При мысли о том, что он сделал и насколько глубоко пал, его начинало тошнить. Все это время Джон считал, что Майкл — животное, но, когда представился случай, повел себя так же по-садистски, так же мстительно, как и его кузен. За это ли боролась Эмили? Неужели она проводила долгие часы, изучая свои записи в блокнотах, чтобы ее Джонни вышел из тюрьмы и изувечил пятнадцатилетнюю девочку? Впервые в жизни Джон был рад, что мать умерла, что он никогда не сможет взглянуть в ее любящие глаза, сознавая, что она смотрит на человека, способного на такие злодеяния.

— Поел? — спросила официантка, наливая ему кофе.

— Спасибо, — пробормотал Джон.

Дверь закусочной распахнулась, и, взглянув в зеркало за стойкой, он увидел Робин, которая стояла у входа, уперев руки в бока и высматривая свободный столик. Народу в ресторане было довольно много, так что она не заметила, что он наблюдает за ней.

Джон боролся с желанием обернуться. Ему хотелось окликнуть Робин, показать на свободный табурет возле себя и услышать ее голос. Хотя сейчас слишком много на него навалилось. На его руках была кровь, в сердце — чувство вины. Он опустил глаза и уставился на темную жидкость в чашке, словно пытаясь разглядеть свою судьбу. Будет ли когда-нибудь в его жизни женщина? Встретит ли он кого-нибудь, кто, зная, что произошло и что он сделал, с ужасом не отвернется от него?

— Привет.

Робин села на табурет рядом с ним. Она была одета иначе. Волосы собраны в хвост, вместо наряда уличной шлюхи — джинсы и футболка.

— Привет, — откликнулся он. — Отработала?

— Да, — сказала она и помахала официантке.

В ней изменилось что-то еще, но Джону никак не удавалось уловить, что именно. Это не имело отношения к ее одежде или отсутствию килограммов макияжа на лице. Если бы он знал ее лучше, он понял бы, что она нервничает.