Читаем без скачивания Буду твоей женой - Салиева Александра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эпилог
Что есть счастье?
Как выразился Аристотель, счастье — смысл и цель жизни, основное назначение и венец человеческого существования. Едва ли в своей жизни я преследовал подобные идеалы. Как и вряд ли, подобно многим, действительно гнался за ним. Сколько себя помнил, просто делал то, что считал целесообразным и правильным. Не оглядываясь на прошлое. Не ради себя. Для сына. Но так случается, что порой это всеобъемлющее чувство пробирается именно через ту дверь, про которую мы даже не подозреваем. Живёт в нас самих.
Так случилось и со мной…
Всё то, что мне его дарило, существовало в ясных сизых глазах той, мимо которой невозможно пройти и не остановиться, в её нежной улыбке, способной покорить даже самое чёрствое сердце, например, как моё, и тёплых объятиях, поразительным образом ставших родными с самого первого мгновения.
Всё моё счастье живёт именно в ней — моей жене.
С тех пор, как мы стали жить вместе, купив дом в пригороде, моя Лера ни разу не попрекнула меня за загруженный график, да и вообще почему-то всегда видела во мне исключительно хорошее, как и в большинстве окружающих, а я каждый раз мысленно удивлялся этой безупречной способности и старался оправдать все её ожидания. Нет, наивной она точно не была. Разве что иногда. И то, пробуждая во мне исключительное стремление сделать всё возможное, чтобы сохранить в ней этот чарующий свет.
Вот и сейчас, вернувшись затемно, обнаружив свою идеальную девочку заснувшей в гостинной, не стал тревожить её сон, лишь поправил декоративную подушку под головой и присел на корточках перед ней, глядя на любимые черты хорошенького личика. В последнее время она часто уставала. Ещё бы. Никита и Матвей оккупировали не только наш дом и двор, но и почти всё её внимание на весь период своих школьных каникул, а она и рада им потакать. Судя по самодельным баррикадам в саду и горе имбирного печенья по центру обеденного стола, прошедший день не стал исключением. На диване под её рукой лежал открытый скетчбук, а вокруг — разбросанные графитовые карандаши. Значит, снова рисовала. Для себя. Когда занималась иллюстрациями на заказ, использовала графический планшет, а не бумагу. На кресле поблизости лежал плед, им я её и собрался укрыть, но сперва решил убрать лишнее, чтоб не мешалось. Так случайно и разбудил. Стоило потянуть за краешек альбома для рисования, как держащаяся за него ладошка сжалась крепче, не собираясь отдавать, а её обладательница открыла глаза.
— Ты вернулся, — улыбнулась сонно.
— Привет, — улыбнулся ей в ответ.
Она приподнялась и потянулась навстречу.
— Привет, — отозвалась тихонько.
Коснулась моего плеча свободной рукой, притягивая к себе ближе, и прижалась лёгким поцелуем к уголку моих губ, не оставляя мне ни шанса не ответить тем же, а скетчбук так и не отдала, чем невольно заинтересовала.
— Что ты там такое занятное изобразила, раз так старательно от меня прячешь? — поинтересовался, сосредоточившись на изображении, большая часть которого по-прежнему была скрыта от моего взгляда её рукой.
На красивых щёчках проступил лёгкий румянец, ладонь на моём плече скользнула к затылку, а моих губ коснулся новый едва осязаемый поцелуй.
— Не уверена, что ты к этому сейчас действительно готов, — произнесла коварно, тут же отстраняясь.
Скетчбук и вовсе спрятала себе за спину.
В общем, сама напросилась!
Применять физическую силу к тем, кто заведомо слабее — последнее дело, но она ж мне не оставила иного выбора. Я давно её прекрасно выучил. Если уж что взбрело в голову, ни за что просто так не сдастся. А у самого в последнее время с терпением полная беда. По крайней мере, не тогда, когда дело заключается в ней.
— Нет! Не надо! — раздалось громкое и заливистое по всему первому этажу всего от парочки моих последующих нехитрых манипуляций. — Хва-атит! Ром! Млин, нет! Ну, Рома-а…
Щекотать её я всё равно не перестал. До тех пор, пока альбом для рисования не грохнулся на пол, а я сам не насладился вдоволь полученной компенсацией и её звонким смехом, отражающимся в моём сознании, подобно самой лучшей мелодии. Хотя нет, случается и куда лучше. Когда она ещё ближе, желательно без одежды, разве что в гольфиках, обнажённая и манящая, как самое прекрасное видение, а с её чувственных уст срываются протяжные сладкие стоны, пока она извивается подо мной или же на мне и только для меня одного.
— Ладно! Ладно, я сдаюсь! — заявила она в своей быстрой и полной капитуляции.
Чуть с дивана не грохнулась. Поймал, разумеется.
— Так быстро? — усмехнулся.
Не отпустил. Зато расположился удобнее, прямо на полу, перетаскивая её к себе на колени. Скетчбук остался наподалёку, поэтому даже придвигать его ближе было не обязательно, чтобы заметить запечатлённый мужской образ на фоне разгорающегося рассвета в просторной светлой спальне. Знакомой была не только комната. Как и постель. Смятые простыни едва ли достаточно прикрывали того, кто лежал на ней. Кто-то… я.
— Хм… — оценил увиденное.
Не только достоверность и искусность рисунка. Кажется, моя талантливая жена и в этот раз нашла во мне гораздо больше, нежели есть на самом деле. Как только поняла, что я увидел, закусила нижнюю губу в ожидании моей дальнейшей реакции.
— Ещё компроматы будут? — хмыкнул, всё-таки подбирая скетчбук.
Не особо аккуратно вышло. Страницы загнулись и немного смялись. Именно в этот момент я и понял, что не в верхнем рисунке была истинная суть содеянного ею.
В другом.
Том, что под ним.
На нём — не спальня. По крайней мере, не нашла. Детская. С колыбелью, укрытой балдахином. И вот на неё я смотрел куда дольше, чем на предыдущий рисунок, пока в голове воцарялась новая вселенная. Кажется, даже слишком долго.
— А я предупреждала, что нужно было выбирать другой, более подходящий момент для таких новостей, — снисходительно сообщила на это моя жена, сползая с моих колен, поднимаясь на ноги.
Недалеко ушла. До уборной. Вернулась быстро. И не с пустыми руками. И если поначалу я решил, что созданный ей рисунок — как еще одна её скорая капитуляция пред всеобщим желанием наших родственников получить внуков и правнуков (даже моя мать, и та, после знакомства с Раисой Павловной, вступила с ней в сговор, ко всему прочему взяв в сообщники и своего младшего сына, который меланхолично согласился, что Матвею обязательно нужна сестричка!), то после того, как понял, что именно она с собой принесла…
