Читаем без скачивания Дочь Сталина - Розмари Салливан

За ужином при свечах Кеннан рассказывал, что в Америке ее ждут его семья и друзья. Он сказал, что впечатлен ее знанием английского языка. Светлане казалось, что события вокруг нее мчатся с фантастической скоростью. Вскоре она говорила Яннеру и другим людям, что Кеннан был для нее «как Бог», перед ней «открылся целый новый мир», когда он пришел и предложил свое решение ее проблем.

Кеннан сообщил в Госдепартамент, что на него произвели впечатление «ум, спокойствие и искренность» Светланы. Теперь он был уверен, что решение американского посла в Индии помочь ей не было «иррациональным капризом». Ее книга обладала литературными достоинствами. Она неумолимо противостояла советскому режиму: «У нее в душе была сталь».

Она могла бы сказать, что всю жизнь играла в нечто вроде азартной игры. Когда она уходила из советского посольства, то знала только, где найти американское.

«Я не знала, что мне нужно будет делать потом, на следующий день, и я не думала об этом». «Ничего не планируя наперед — как и всегда, — я только смутно представляла себе, какой будет моя новая жизнь… Иногда по ночам я видела во сне улицы Москвы, комнаты в моей квартире и просыпалась в холодном поту. Это стало для меня ночным кошмаром».

Ночным кошмаром было и то, что произошло в этом городе, и то, что ее могут насильно вернуть в него.

Глава 18

Поверенные за работой

Двадцать пятого марта Эдвард Гринбаум приехал в Швейцарию вместе со своим помощником Аланом Шварцем. Шварц знал только, что они собираются помочь «одной леди, попавшей в сложное положение». Только когда они уже были в воздухе, Гринбаум сказал, что их клиенткой будет дочь Сталина. Двое мужчин сделали остановку в Милане, где их ждал Кеннан, чтобы ввести в курс дела, а потом на машине поехали в Берн. Они должны были заключить соглашение о продаже книги для Светланы, чтобы она могла въехать в США как частное лицо, не имея никаких политических обязательств перед Госдепартаментом. Когда они встретились с официальным представителем Светланы в Швейцарии, он предупредил их, что не только журналисты, но и многие соотечественники смотрят на нее как на сумасшедшую.

В тот же вечер Яннер привез их в захолустный отель, и там, как вспоминал Шварц, «была она. Она была очень теплым человеком и очаровала нас обоих». Американское правительство еще не решило, как именно поступить со Светланой, поэтому они предложили свои услуги как ее поверенные.

Двадцать девятого марта Светлана подписала две доверенности на фирму «Гринбаум, Вольф & Эрнст»: первый документ давал ее поверенным право действовать от ее имени во всех делах, связанных с иммиграцией, второй передавал им все права на уже написанные или будущие книги.

Когда Светлана подписывала эти документы, ею владела только одна мысль — надо сотрудничать. Она знала, что всякое бывает. Те, кто наверху, договорятся друг с другом, и ты тут же исчезнешь. Когда Гринбаум уверил ее, что книга может принести деньги, она сказала, что надеется заработать достаточно, чтобы купить машину и собаку. Она пошутила: «Это должна быть цыганская собака, потому что она будет вести цыганскую жизнь».

Тридцатого марта Гринбаум и Шварц вернулись в Нью-Йорк. Теперь им было нужно получить для Светланы американскую визу. Гринбаум организовал встречу с генеральным прокурором Ником Катценбахом, Чарльзом Бохленом, экспертом по Советскому Союзу из Госдепартамента и несколькими офицерами ЦРУ, в том числе и с Дональдом Джеймсоном, шефом отдела ЦРУ, отвечающего за работу с советскими невозвращенцами и прочие операции под прикрытием. К тому времени Джеймсон, страдающий полиомиелитом, был прикован к инвалидному креслу. Этой болезнью он, по всей видимости, заразился от невозвращенца из Восточной Германии, с которым работал в 1955 году. Джейми, как его все называли, был очаровательным человеком, много читал русских писателей и был настроен помочь Светлане.

Алан Шварц присутствовал на этой встрече:

Они все сидели за столом, обсуждая происшедшее, и вскоре стало понятно, что американское правительство по-прежнему не хочет принимать в этом деле никакого участия. По крайней мере, не хочет делать это открыто. Но мы должны были получить хоть какие-то гарантии безопасности, по крайней мере, нам хотелось уверенности в том, что, когда Светлана приедет в США, ее не вышлют, если у нее будут какие-то бумаги, позволяющие ей оставаться в стране. Я не знаю, что было бы с ней, не вмешайся Дональд Джеймсон. Самое большее, чего мы смогли добиться, — это шестимесячной туристической визы.

После этого Гринбаум позвонил Кассу Кэнфилду, издателю из «Харпер & Роу», с которым он недавно работал по поводу иска Жаклин Кеннеди из-за биографии, опубликованной издательством. Он спросил, нельзя ли будет в тот же вечер приехать к Кэнфилду домой, на 38-ю восточную улицу, чтобы переговорить об одном важном деле. Когда Гринбаум приехал к нему, Касс ждал его вместе с Эваном Томасом, исполнительным вице-президентом компании. Гринбаум сообщил им, что является представителем Светланы Аллилуевой, которая в 1963 году написала книгу и теперь хочет ее опубликовать. Он уверил Кэнфилда и Томаса, что никто не знает о существовании книги, но сделал оговорку: швейцарское правительство просило никому не сообщать о книге Светланы, а также «могли возникнуть и другие соображения, по которым эта информация должна была оставаться конфиденциальной».

Гринбаум никак не объяснил эти «другие соображения», но, очевидно, он имел в виду желание Госдепартамента оставаться в тени. Из-за требований секретности Гринбаум и Алан Шварц решили не выставлять рукопись Светланы на торги, что «угрожало бы ее безопасности», но предложить только «Харпер & Роу». Кэнфилд на самом деле заинтересовался. После обсуждения условий четырнадцатого апреля компания «Харпер & Роу» подписала контракт, выплатив 250 тысяч долларов за право издания книги на английском языке.

Потом Гринбаум позвонил Артуру Шульцбергеру, издателю «Нью-Йорк Таймс», и предложил ему права на публикацию произведения по частям (Гринбаум хорошо знал семью Шульцбергера). В «Нью-Йорк Таймс» предложили 225 тысяч долларов за шесть отрывков. По соглашению с «Таймс» «Лайф» приобрел право на публикацию отрывков через два дня после выхода «Таймс» за 400 тысяч долларов. Кроме того, оставались права на выпуск «книги месяца» (325 тысяч долларов), права на выпуск книги за границей и право на публикацию сериями. Гринбаум подписал все договоры к середине апреля. Никто еще не держал рукопись в руках, но все были уверены, что книга, написанная дочерью Сталина, неизбежно будет иметь хорошие продажи.