Читаем без скачивания Бункер. Иллюзия - Хью Хауи

58

Бункер 18

Уокер размахивал руками над головой, пытаясь объяснить свою новую гипотезу о том, как, возможно, работает радио.

— …Так что звуки, эти радиопередачи, они как рябь в воздухе, понимаешь?

Он показал пальцами, как перемещаются невидимые голоса. Над его головой с потолочных балок свисала третья большая антенна, которую он смастерил за два дня.

— Чем антенна больше, тем лучше. Она выхватывает больше ряби из воздуха.

«Но если эта рябь повсюду, почему мы не ловим никаких передач?»

Уокер кивнул и помахал пальцем. Это был хороший вопрос. Чертовски хороший вопрос.

— На сей раз мы их поймаем. Мы уже совсем близко. — Он подстроил самодельный усилитель, намного более мощный, чем его слабенький прототип в карманной рации Хэнка. — Слушай.

Комнату наполнило потрескивающее шипение, как будто кто-то мял в руках комок пластиковой пленки.

«Ничего не слышу».

— Потому что болтаешь. Слушай.

Вот! Сквозь шипение пробился пусть и слабый, но четкий шум несущей волны.

«Услышал!»

Уокер кивнул, гордясь не столько тем, что смастерил, сколько своим умным учеником. Взглянул на дверь, убеждаясь, что она все еще закрыта. Он разговаривал со Скотти только за закрытой дверью.

— Но вот чего я не пойму, так это почему я не могу сделать сигнал четче. — Он поскреб подбородок. — Если только причина не в том, что мы слишком глубоко под землей.

«Мы всегда были глубоко. Помнишь шерифа, что приходил пару лет назад? Так он разговаривал по рации без проблем».

Уокер поскреб щетину на щеке. У его юного ученика, как обычно, нашелся хороший аргумент.

— Что ж, есть одна маленькая плата, с которой я пока не разобрался. Похоже, она предназначена для очистки сигналов. Все они проходят через нее.

Уокер крутанулся на стуле и развернулся лицом к рабочему столу, на котором раскинулись зеленые печатные платы и разноцветные пучки проводов, необходимые для этого самого уникального проекта. Он опустил на глаза увеличительные линзы и уставился на ту самую плату. И представил, как Скотти склоняется, чтобы внимательнее рассмотреть.

«Что это за наклейка?»

Скотти показал на белую крошечную наклейку с отпечатанным на ней номером «18». Именно Уокер учил Скотти, что не стыдно признать, когда чего-то не знаешь. А если не станешь так делать, то никогда по-настоящему не узнаешь ничего.

— Понятия не имею, — признался Уокер. — Но видишь, как эта маленькая плата подключается к рации плоским кабелем?

Скотти кивнул.

— Она даже сделана так, чтобы ее можно было отключать и вытаскивать. Может, она легко перегорает. Вот я и думаю — а вдруг это та самая деталь, которая не пускает нас дальше? Вроде сгоревшего предохранителя.

«А можно ее обойти?»

— Обойти? — не понял Уокер.

«Подключиться в обход нее. На случай, если она сгорела».

— Так мы можем сжечь что-то другое. Я что хочу сказать: если бы она не требовалась, ее бы здесь не было.

Уокер на минуту задумался. Он хотел добавить, что то же можно сказать о Скотти, об успокаивающем голосе парня. Но Уокеру никогда не удавалось сказать ученику о своих чувствах. Зато учить у него получалось хорошо.

«Так вот, я бы попробовал вот что…»

Послышался стук в дверь, затем скрип специально не смазанных петель. Скотти растворился в тени под рабочим столом, его голос слился с шипением статики в динамиках.

— Уок, что это за фигня?

Уокер развернулся на стуле. Так спаять воедино приятный голос и резкие слова могла только Ширли. Она вошла в мастерскую с накрытым подносом: на лице разочарование, губы сжаты.

Уокер подрегулировал громкость, шипение в динамиках стало тише.

— Я тут пытаюсь починить…

— Нет, я о другом. Я слышала, что ты ничего не ешь. — Она поставила перед ним поднос и сняла крышку, выпустив пар из миски с кашей. — Ты сегодня утром съел завтрак или кому-то отдал?

— Тут слишком много, — сказал Уокер, глядя на миску с тремя или четырьмя порциями каши.

— Нет, если ты раздаешь свою еду. — Ширли сунула ему в руку вилку. — Ешь. Ты скоро из комбинезона вывалишься.

Уокер уставился на кашу. Поковырял ее вилкой, но желудок у него уже настолько сжался, что он перестал ощущать голод. Казалось, он не ел уже настолько давно, что никогда больше не проголодается. А желудок будет все дальше сжиматься в комочек, и потом ему навсегда станет хорошо…

— Ешь, черт побери!

Уокер подцепил немного каши, подул на нее, совершенно не желая есть, но все же сунул ее в рот, чтобы успокоить Ширли.

— И я даже слышать не желаю о том, что кто-то из моих людей торчит у тебя под дверью и умасливает всякой болтовней, ясно? Ты больше не будешь отдавать им свою еду. Понял? Ешь еще.

Уокер проглотил кашу и был вынужден признать, что ощущение от горячей еды, опускающейся в желудок, приятное. Он набрал на вилку еще немного.

— Если я все это съем, меня стошнит.

— А если не съешь, я тебя убью.

Уокер взглянул на нее, ожидая увидеть улыбку. Но Ширли больше не улыбалась. Никто больше не улыбался.

— Что это за дурацкий шум? — Ширли обвела взглядом стол, отыскивая источник шума.

Уокер положил вилку и уменьшил громкость. Регулятор был припаян к цепочке резисторов, а сам он назывался потенциометром. Старику вдруг захотелось объяснить все это Ширли — что угодно, лишь бы отвертеться от еды. Он мог рассказать, как придумал схему усилителя, и что потенциометр по сути всего лишь резистор с переменным сопротивлением, и что даже маленький поворот его ручки может регулировать громкость…

Уокер оставил эти мысли. Взял вилку и помешал кашу. Он слышал, как из тени под столом что-то шепчет Скотти.

— Так-то лучше, — заметила Ширли, когда шипение стало тише. — Такой мерзкий звук — хуже, чем был у старого генератора. Черт, если ты можешь сделать его тише, то зачем включать на такую громкость?

Уокер сунул в рот кашу. Пережевывая ее, он положил вилку и взял с подставки паяльник. Порылся в коробочке с использованными деталями, отыскивая еще один потенциометр.

— Подержи их, — попросил он Ширли с набитым ртом, показывая на торчащие из потенциометра провода, и положил их параллельно острым серебристым контактам мультиметра.

— Хорошо, если ты будешь есть. — Она сжала пальцами проводки и контакты.

Уокер зачерпнул очередную порцию каши, забыв на нее подуть, и та обожгла ему язык. Он проглотил ее, не жуя. В груди прокатилось расплавленное пламя. Ширли велела ему не торопиться. Он проигнорировал совет и повернул ручку потенциометра. Стрелка мультиметра качнулась, показывая, что потенциометр исправен.

— Почему бы тебе не отложить свои детальки и не поесть, пока я здесь? — Ширли отодвинула стул от рабочего стола и уселась на него.

— Потому что каша слишком горячая, — пояснил Уокер, помахивая ладонью перед ртом. Он схватил катушку паяльной проволоки и коснулся ею кончика горячего паяльника, покрыв блестящим серебристым припоем. — Мне надо, чтобы ты подержала черный проводок у этого контакта. — Он слегка коснулся паяльником крошечной ножки резистора на плате с пометкой «18».

Ширли склонилась над столом и прищурилась, глядя на то место, куда он показывал.

— И тогда ты все доешь?

— Клянусь.

Она строго взглянула на него, словно намекая, что восприняла его обещание всерьез, потом сделала то, о чем он просил.

Руки у нее оказались не такие уверенные, как у Скотти, но Уокер опустил линзы и быстро подпаял черный проводок. Затем показал ей, куда надо подвести красный, и закрепил его тоже. Даже если идея не сработает, он всегда сможет их отпаять и попробовать что-то еще.

— Только не дай каше остыть, — предупредила Ширли. — Я-то знаю, что холодную ты есть не станешь, но я не пойду в столовую, чтобы ее подогревать.

Уокер посмотрел на маленькую плату с нумерованной наклейкой. Потом неохотно взял вилку и набрал солидную порцию.

— Как там наши дела? — спросил он, дуя на кашу.

— Дерьмовые наши дела. Дженкинс и Харпер спорят, имеет смысл вырубить электричество во всем бункере или нет. Но вот несколько парней, которые там были… ну, когда Нокс и…

Она отвернулась, не договорив.

Уокер кивнул и стал жевать.

— Те парни сказали, что в то утро свет в Ай-Ти горел на полную катушку, хотя мы и отключили его отсюда, снизу.

— Может, они пустили ток по обходным кабелям, — предположил Уокер. — Или питались от аварийных аккумуляторов. Они у них есть, сама знаешь.

Он принялся жевать очередную порцию каши, но ему до смерти хотелось покрутить потенциометр. Уокер был совершенно уверен, что шум статики изменился, когда он подпаял второй проводок.