Читаем без скачивания Соперница королевы - Элизабет Фримантл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Граф, ссутулившись, сидел за письменным столом, очевидно, не осознавая присутствия Сесила, хотя слуга объявил о его приходе. Наконец он повернулся: Сесил был потрясен, увидев лицо своего врага, – кожа туго обтягивала череп, будто под ней совсем не осталось плоти, глаза казались неживыми, словно иссохшие камни. Длительная болезнь изменила Эссекса до неузнаваемости. Тяжело опершись о столешницу, граф неуклюже поднялся и, откашлявшись, проскрипел:
– А, Сесил. Явился позлорадствовать? – Он улыбнулся, и Сесил узрел тень прежнего Эссекса, спесивого, наглого, невыразимо обаятельного.
Ему стало стыдно.
– Знаю, мы не всегда сходились во взглядах. – Эссекс рассмеялся. От этого тонкого зловещего звука стыд лишь усилился. – Понимаю, у вас нет причин мне доверять, но я не хочу, чтобы завтра вам вынесли приговор. Уверен, я смогу перенести заседание.
– Зачем вам помогать мне?
Сесил ожидал этого вопроса.
– Я желаю блага для Англии и королевы. Полагаю, что ваша… – Он помедлил, подбирая подходящее слово. – …кончина никому не пойдет на пользу, особенно ее величеству.
– И что вы предлагаете? – Эссекс снова сел за стол. На его лице по-прежнему отражалось недоверие.
– Напишите прошение об отсрочке. Используйте все свое обаяние, проявите наивысшую покорность.
– Я уже подал десятки наипокорнейших прошений. – Граф снова ссутулился, ворот рубашки распахнулся, открыв выпирающие ключицы. Сесил отвел взгляд.
– Я лично передам его ее величеству. Надеюсь, она смягчится. Если королева отложит суд по собственному желанию, ее сочтут слабой, но если она поступит так по моему совету… ее сочтут великодушной.
– Как ты хитер и проницателен, Сесил. Я с детства это знал. – Эссекс достал из бюро лист бумаги и принялся очинять перо. Сесила обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, он сочувствовал графу и мучился совестью из-за того, что приложил руку к его падению, с другой стороны, восторгался собственной хитростью. Но самое главное, он сознавал свое лицемерие, ибо весь этот спектакль устраивался не ради Эссекса и Елизаветы, а исключительно ради его блага – проявлением великодушия он рассчитывал укрепить свое положение. Ему вспомнился рассказ отца о том, как королева разгневалась на него после организованной им казни Марии Шотландской. «Я сделал это для ее же собственной безопасности, но она смотрела на дело иначе. Я боялся, что навеки утратил ее доверие», – признался он. Елизавета доверяет Сесилу гораздо меньше, чем Берли, так что ему есть чего бояться.
Эссекс посыпал бумагу песком, чтобы высушить чернила, смахнул его и нагрел воск на свече.
– Полагаю, тебе не хватит наглости просить меня дать прочитать. – Он капнул воском на письмо и запечатал собственным перстнем.
Все получилось как задумано – слушание отменили, толпы зевак, собравшихся вокруг зала заседаний, разошлись по домам, а Эссекс находится в подвешенном состоянии и едва сводит концы с концами, ибо его отстранили от всех должностей, следовательно, денежные поступления прекратились. Шахматная партия продолжается, и у Сесила есть время спланировать следующий ход. Лучше бы граф так и не оправился после болезни; это был бы самый удачный исход. А теперь еще в игру вступила леди Рич.
– А ты что думаешь о ее письме? – спрашивает он кузена.
Бэкон собирается с мыслями.
– Возможно, у нее есть какие-то сведения против вас.
– Против меня? – Сесил невольно повышает голос, выдавая волнение. Может, она узнала о его переписке с испанским двором? Но каким образом? Например, у этого типа, Переса, – вечно он всплывает то здесь, то там. Именно Перес много лет снабжал Эссекса агентурными данными. К тому же у брата Фрэнсиса, Энтони Бэкона, шпионы по всей Европе.
Внезапно Сесил с ужасом вспоминает о собственноручно написанном письме, адресованном испанскому послу, в котором речь шла об инфанте. С тех пор столько всего произошло – бойня в Ирландии, унижение при дворе, очередное обострение отношений с Испанией, достопамятное возвращение графа… Он уже и забыл про то послание, поспешно запечатанное и отправленное. Сесил представил, как оно легло на стол к Энтони Бэкону. Что за неосмотрительность – положить крамольные мысли на бумагу: попади письмо не в те руки, даже неопределенные выражения (а он выражался в высшей степени туманно) могут приобрести определенность. Он был так занят заключением мирного договора, что упустил подобную возможность из виду.
– Никогда не понимал, как леди Рич удается постоянно выходить сухой из воды, – сказал Бэкон.
– Да уж. – Сесил снова и снова прокручивает в голове слова, адресованные испанскому послу, надеясь, что тому хватило ума сразу сжечь письмо. Он ни в коем случае не утверждал, что инфанта является законной наследницей престола, лишь смутно намекал. Но вопрос не в том, что было на самом деле, а как это воспринимается со стороны. Сесил глубоко вздыхает и смотрит в окно, стараясь собраться с мыслями. Разрумянившиеся девушки по-прежнему жизнерадостно бросаются снежками. Если не знать, что это игра, выглядит довольно зловеще.
– Скажи, кузен, твой брат в последнее время получает много вестей от испанского двора?
– Энтони не раскрывает карты.
Сесил пристально смотрит на Фрэнсиса. На душе камнем лежит тревога.
– Ты должен доказать, что достоин доверия. – Он сам удивляется собственным словам, но понимает: в сложившихся обстоятельствах это единственно верный путь.
– И чем мне подтвердить мою благонадежность? – Бэкон снова медленно кивает и, не дожидаясь ответа Сесила, произносит: – У меня есть идея, как навредить леди Рич. – Сесил с нетерпением ждет продолжения. – Если послание будет опубликовано, создастся впечатление, что она пытается привлечь общественность на сторону брата…
– То есть это не частное письмо, а прокламация. – У Сесила мурашки бегут по коже. Воистину, коварная мысль. Не исключено, что Фрэнсиса Бэкона тоже травили в детстве. – У леди Рич обязательно появятся крупные неприятности. – Он воображает, как сам сообщит об этом королеве.
– Устраним даму, и валет будет бит, – говорит Бэкон. – Именно она – душа семейства Деверо.
Мысли Сесила обращаются
