Читаем без скачивания Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Нельзя сказать, что его товарищи были всем довольны. Когда Манфред их завербовал, он обещал Черным сердцам работу — секретные поручения, убийства, похищения, — но последние два месяца они сидели сложа руки и ждали приказа, и это сводило их с ума. Райнера, конечно, не радовала перспектива рисковать жизнью и здоровьем за Империю, ложно обвинившую его в колдовстве и предательстве, но бесконечное ожидание того, что тебя пошлют на смерть, уже само по себе мучительно — непреходящая острая тоска, от которой каждый из них был готов придушить другого. Обычные разговоры внезапно срывались на крик или сменялись мрачным молчанием. Райнер любил своих товарищей, но их привычки и манеры, которые когда-то казались забавными, теперь раздражали, как скрип железа по стеклу: бесконечные шутки и подначки Халса, тихое покашливание Павла, когда он собирается задать вопрос, непрекращающееся нытье Джано на тему «а вот в Тилее все было лучше», Франка с ее…

Ну, по правде сказать, Франка и была его головной болью. Райнер совершил ужасную ошибку, влюбившись в девушку. Он не думал, что такое может случиться. Неожиданно узнав, что это не мальчик, и оправившись от потрясения, он понял, что попался на крючок. Вообще-то она была не в его вкусе: худенький сорванец, короткая стрижка — совсем не похожа на смеющихся похотливых бордельных девиц, каковых он всегда предпочитал, крутобедрых, с накрашенными губами. Но в тот день на скале в Нордбергбрухе, когда они вместе убили Альбрехта, они обменялись многозначительными взглядами, и это разожгло в Райнере такое желание, которое, он знал, можно утолить лишь в ее объятиях. Но все усложняло то, что она хоть и призналась ему, что разделяет его страсть, хоть и поцеловала его однажды с таким пылом, что их обоих, как говорится, накрыло с головой, но отказалась удовлетворить их взаимные вожделения. Она…

За спиной у него щелкнула задвижка. Райнер оглянулся. Франка вошла в комнату со свечой в руке. Он затаил дыхание. Она закрыла дверь, поставила свечу на столик и принялась расшнуровывать дублет.

— Тише, дорогая, — сказал Райнер, картинно подкручивая усы. — В таких делах спешить не следует.

Франка вздрогнула, прикрылась рукой и досадливо вздохнула, разглядев, кто сидит на подоконнике.

— Райнер. Как ты сюда попал?

— Клаус спит, как обычно.

— Тебе бы тоже не мешало.

Райнер усмехнулся.

— Прекрасная мысль. Откинь покрывало и давай-ка в постель.

Франка вздохнула и присела на кровать.

— Ну вот, опять ты за свое.

— А ты за свое, так?

— Год моего обета еще не закончился. Я все еще ношу траур по Ярлу.

Райнер застонал.

— Что, осталось еще два месяца?

— Три.

— Три!

— В последний раз ты спрашивал об этом два дня назад.

— А кажется, что два года.

Он встал и принялся расхаживать по комнате.

— Радость моя, да за три месяца нас и убить могут! Зигмар знает, во что нас может втравить этот Манфред. Да хоть в Ультуан послать.

— Человек чести не станет давить на меня, — строго сказала Франка.

— Я разве говорил, что я человек чести? — Он присел рядом с ней. — Франка, солдаты не зря пренебрегают законами морали. Они знают, что любой день может оказаться для них последним, и стремятся насладиться им по полной. Теперь ты солдат. Ты знаешь это. Хватай, что сможешь, прежде чем Морр отнимет это у тебя навсегда.

Он раскрыл объятия, но Франка закатила глаза.

— Вы убедительно аргументируете, капитан, но, увы, у меня есть честь — или, по крайней мере, упрямая гордость, которой хватит на нас двоих, так что…

Райнер опустил руки.

— Хорошо, хорошо. Я уйду. Но, может, ты по крайней мере подаришь мне поцелуй, чтобы было о чем мечтать?

Франка чуть усмехнулась.

— Опять пользуешься ситуацией?

— Клянусь честью, радость моя…

— Кажется, ты только что говорил, что у тебя нет чести.

— Я… ну, предположим, что она есть. — Райнер со вздохом встал. — Вы снова победили, леди. Но однажды…

Он пожал плечами и направился к двери.

— Райнер.

Он обернулся. Франка была совсем рядом. Она поднялась на цыпочки и легко поцеловала его в губы.

— А теперь иди спать.

— Мучительница.

Он открыл защелку и ушел.

Неудивительно, что спалось Райнеру плохо, да ко всему прочему на следующее утро его разбудили ни свет ни заря. Он как раз видел сон, как Франка расшнуровывает дублет и снимает рубашку, когда его вернула к суровой действительности маячащая перед глазами уродливая физиономия старого доброго Клауса, присматривавшего за ним и его товарищами. Клаус был явно сердит.

— А ну обувайся, лодырь, — рявкнул он, пнув кровать с пологом, на которой лежал Райнер.

— Проваливай! — Райнер натянул одеяло на голову. — Я был с дамой.

— Не хамить! — Клаус опять пнул кровать. — Его милость требует, чтобы ты спустился во двор. Немедленно.

Райнер выглянул из-под одеяла.

— Манфред вернулся? — Он зевнул и сел, потирая глаза. — Думал, он уж и забыл о нас.

— Манфред ничего не забывает, — сказал Клаус. — Лучше бы тебе это запомнить.

— Что получается? — спросил Джано.

Черные сердца сонно плелись следом за Райнером и Клаусом вниз по винтовой лестнице из черного дерева в прихожую, пол которой был выложен белым мрамором. Кудрявый тильянец на ходу зашнуровывал штаны.

— Понятия не имею, — сказал Райнер.

Клаус провел их через служебную дверь на кухню.

— Это уже чтой-то другое, — сказал Павел. Он стащил с подноса печенье и засунул в рот. — Есть разница.

Райнер прыснул, глядя на это зрелище. Пикинер был страшнее мокрой крысы, но совершенно не переживал из-за этого: тощий, с длинной шеей, на месте выбитого левого глаза повязка, губы в шрамах, трех передних зубов не хватает.

— Опять небось будут муштровать с мечами, — сказал Халс, толстый лысый рыжебородый товарищ Павла по оружию. — А то, не ровен час, мучить верховой ездой.

Клаус открыл дверь кухни, и они вышли на посыпанный гравием двор перед конюшней.

— Может, и нет, — предположила Франка. — Глядите.

Перед ними, как раз у задних ворот, стояла карета с зашторенными окнами. Ее охраняли двое стражников. Райнер и остальные тихо застонали.

— Ну вот, только не это, — сказал Халс.

— Да мы перебьем друг друга, пока до места доберемся, — согласился Павел.

Клаус остановился посреди двора, привлекая их внимание. Они выпрямились, но как-то неохотно и через силу. Несколько месяцев вынужденного общения с охранником окончательно подорвали его авторитет. Они ждали. Утренний туман скрывал в жемчужных объятьях мир, лежащий за каменными стенами, и, хотя было лето, солнце поднялось еще недостаточно высоко, чтобы прогнать ночную прохладу. Райнер почувствовал озноб и подумал, что совершенно зря не надел плащ. В желудке у него урчало — сказывалась привычка к завтраку по расписанию.