Читаем без скачивания Милый, единственный, инопланетный (СИ) - Монакова Юлия

— Нам… точно-точно сейчас нельзя? — прошептала она ему прямо в губы.

— Ну ты и провокаторша… как врач я бы рекомендовал воздержание до тех пор, пока не станет известен точный диагноз, — с трудом отрываясь от неё, отозвался он. — А как мужчина… блин, я сейчас сдохну!

— Ладно, — тихонько засмеялась она, разгорячённая поцелуями и совершенно успокоенная. — Тогда уходи. Иди в свою комнату…

И, поскольку Тимка всё ещё медлил, она добавила:

— Я очень надеюсь, что скоро все ограничения будут сняты… И тогда ты точно пожалеешь, что так долго ждал.

— Опять меня провоцируешь, — он со смехом поднялся с кровати. — Опасная ты женщина, Лизюкова.

А она уже свернулась клубочком на постели и довольно мурлыкнула:

— Спокойной ночи, Берендеев.

— Да уж, после такого ночка явно будет “спокойной”, — проворчал он, удаляясь.

108

В тот день, когда были готовы результаты последних анализов, Лиза не находила себе места. Предварительные исследования не выявили ни опухолей в каких-либо органах, ни скрытых кровотечений, которые могли бы спровоцировать малокровие, но они с Тимкой на всякий случай пока не расслаблялись.

Берендеев оставил Лизу у себя в кабинете и сам пошёл в лабораторию за заключительными результатами. Она ёрзала в кресле, пытаясь убедить себя, что ни капельки не волнуется, а на самом-то деле тряслась от ужаса как овечий хвостик.

Когда дверь распахнулась и в кабинет вошёл Тимка, она впилась испытывающим взглядом в его лицо, пытаясь по выражению глаз определить главное — будет она жить или нет. Берендеев резко опустился в соседнее кресло, бросил листы с результатами анализов на стол и закрыл глаза ладонью. У Лизы внутри всё просто оборвалось.

— Что? — выговорила она онемевшими губами. — Совсем плохо, да?..

Он отнял руку от лица, и Лиза увидела его покрасневшие глаза.

— Всё хорошо, Лизюкова, — выдохнул он. — Вернее… проблемы есть, но они вполне решаемы.

— Тогда почему у тебя такой вид, если всё хорошо? — не поверив ему ни на секунду, ещё больше испугалась она. — Или ты чего-то недоговариваешь?

Он резко встал, подошёл к Лизе и опустился перед ней на корточки, обняв её ноги и не заботясь о том, что полы его белого халата подметают пол.

— Я переволновался, — признался он шёпотом, виновато уткнувшись лицом в её колени. — Чуть с ума не сошёл, думая, что… в общем, чего только себе не навоображал! Я ужасно боялся, что опять тебя потеряю. Очень страшно было. Я бы не вынес этого… снова. Понимаешь? Извини, если напугал тебя. Проговорил это вслух, осознал… и меня накрыло. Прости ещё раз, я правда не хотел. Всё хорошо. Теперь точно всё хорошо! — твёрдо повторил он.

— Так в чём причина моей анемии? — всё ещё не веря, боясь поверить в то, что помилована, дрогнувшим голосом уточнила Лиза.

— Причина банальна — плохое и нерегулярное питание, которое вызвало проблемы с желудочно-кишечным трактом. Нарушение всасывания железа, фолиевой кислоты и белка… в общем, это неприятно, но не смертельно, всё можно поправить лекарствами, витаминами и специальной сбалансированной диетой. Ты… совсем не думала о себе, Лизюкова, — укоризненно добавил он. — Ты хоть что-нибудь ешь вообще, в принципе? В школе-то, помню, мне постоянно приходилось напоминать тебе об этом и подкармливать. Неужели до сих пор ничего не изменилось?

— Когда Илья стал жить отдельно, я действительно потеряла интерес к готовке исключительно ради себя одной, — вздохнув, призналась Лиза. — Перехватывала что-то на бегу, на ходу… но не думала, что дойдёт до такого.

— Ну, теперь-то я тебе подобных глупостей не позволю, — уверенно пообещал он. — Буду лично следить за твоим питанием. Свежие овощи, рыба, печень, абрикосы, земляника и яблоки, сливовый и гранатовый соки, мёд…

— Я бы сейчас с удовольствием слопала чебурек или беляш из нашего ларька на рынке, помнишь?.. — вспомнила вдруг Лиза. Тимка улыбнулся:

— Кстати, в свой последний приезд в Москву я туда заглядывал.

— Как там всё теперь?.. Я сто лет в том районе не была, специально обхожу десятой дорогой школу и окрестности.

— Рынок давно уже снесли, а вот чебуречную открыли — примерно на том же самом месте. Я даже купил себе один чебурек для пробы…

— Ну и как?

— Совсем не то, — покачал головой Тимка. — То ли, знаешь, в детстве всё по умолчанию кажется вкуснее, то ли и правда это была какая-то ерунда на постном масле. А может, дело даже не в самих чебуреках, а в компании…

— Надо как-нибудь снова слопать по чебуреку вместе! — предложила Лиза. — Вдвоём…

— Обязательно, — он прижался губами к её щеке. — Включим чебуреки в свадебное меню.

— Свадебное? — переспросила она.

— Ну, ты же выйдешь за меня замуж, надеюсь?

— Если бы ты не спросил, я бы сама сделала тебе предложение, — призналась Лиза. — Сил уже нет ждать!

Глаза Берендеева лукаво блеснули.

— О, я мечтал бы услышать это из твоих уст… а сделай сейчас?

— Женись на мне, Берендеев, — серьёзно глядя ему в лицо, сказала она. — Чтобы и в болезни, и в здравии… и так далее, но лучше без болезни.

Тимка тоже посерьёзнел и, крепче сжав её пальцы, коротко кивнул.

— Я согласен, Лизюкова.

109

НАШИ ДНИ

Марина, октябрь 2019

Я растерянно таращусь на эту женщину, знакомую мне по многочисленным фотографиям в соцсетях: в своё время я изучила её лицо и фигуру до чёрточки.

Рождение ребёнка заметно изменило жену Руденского. В ней больше нет лоска и искусственного глянца, теперь Вероника (её ведь, кажется, зовут Вероникой?) менее эффектна, но более естественна, и эту естественность даже нельзя назвать неухоженностью. Просто молодая мама. Просто немного уставшая. Её большие тёмные глаза смотрят встревоженно и печально, углы ненакрашенных губ опущены, а роскошные волосы собраны в “конский хвост” на затылке.

Интересно, откуда она узнала?.. Между мной и её мужем уже больше месяца ничего нет, мы не общаемся вне работы, а пересекаясь в студии, просто дежурно здороваемся и прощаемся, сохраняя вежливый нейтралитет, как будто едва знакомы друг с другом.

Молчание длится несколько неловких мгновений. Я даже успеваю прикинуть, что она сейчас со мной сделает: оттаскает за волосы или отхлещет испачканным памперсом по лицу? Но вместо этого она вдруг моргает, чуточку виновато улыбается и произносит:

— Извините, что сама не представилась… Я — Вероника Руденская, жена Макара. Вы же его знаете?

— З-знаю, — отзываюсь я негромко. — А в чём дело?

— Мне бы хотелось поговорить с вами о нём, — она быстро озирается по сторонам, точно проверяя, не подслушивает ли нас кто-нибудь. — Только не здесь! Не хочу, чтобы он случайно застукал меня возле своей работы… Ещё подумает, что я шпионю за ним и выслеживаю.

— Кто, Кар… то есть, Макар? — уточняю я. — Так он давно уехал, ещё с утра, сразу после ночного эфира. Его сейчас нет в студии.

— Как нет? — переспрашивает Вероника. Лицо её делается совершенно беспомощным. — Он же уверял меня, что целыми днями пропадает на работе!

— Рабочая смена ведущего не может длиться круглые сутки, — отвечаю я. — Банально голос не выдержит.

— Да, но… он говорил, что занят какими-то бумажными отчётами… составлением сетки эфира… планированием новых тем и передач… архивированием фонотеки…

— Это не входит в обязанности ведущего, — я смотрю на неё с искренним сочувствием, понимая, что Руденский просто водит свою жёнушку за нос, говоря, что торчит на радио дни и ночи напролёт, а сам… даже думать не хочу, где он на самом деле в данный момент находится и чем занимается. Мне дико стыдно сейчас, стыдно и неловко, хотя я уже начинаю понимать, что жена Карика настроена ко мне весьма доброжелательно, без всякой агрессии.

— Тогда я тем более хотела бы поговорить, — Руденская решительно встряхивает головой. — Давайте зайдём вот в это кафе, если вы, конечно, не против и никуда не торопитесь, — она кивает в сторону того самого заведения, где мы встречались с Русом.