Читаем без скачивания Лжегерои русского флота - Владимир Шигин

Среди офицеров «Бобра» Шмидт сразу же зарекомендовал себя как абсолютно неуживчивый человек. В своё время историки объясняли эту неуживчивость исключительно демократическими взглядами Шмидта и реакционностью всего остального офицерства. Думается, на самом деле всё выглядело несколько иначе. И тогда на российском флоте было немало порядочных, образованных и прогрессивно настроенных офицеров. Вспомним хотя бы капитанов 1-го ранга В. Миклуху, Н. Юнга, Н. Серебрянникова. В молодости все они принимали участие в народовольческом движении, что впоследствии вовсе не помешало им быть весьма уважаемыми людьми на флоте, успешно командовать различными кораблями, а затем геройски погибнуть в Цусимском сражении.

Когда Шмидт вернулся из психиатрической лечебницы на «Бобр», канонерка ушла в дальний поход. Плавание «Бобра» продолжалось до 14 января 1897 года. За это время канонерская лодка «Бобр» побывала в Фузане, Чифу, Тяньцзине, Шанхае, Гонконге, Чемульпо. Но Шмидта к несению самостоятельной вахты за время похода так и не допустили! 14 января канонерская лодка пришла на зимовку в Нагасаки.

В это время в Нагасаки приезжает и супруга Шмидта. Тогда приезды жён офицеров в Японию были обычным явлением. Зимой дамы обитали в Нагасаки, а летом перебирались вслед за кораблями, где служат их мужья, во Владивосток.

Доменика снимает квартиру по улице Оура дом № 1 у домовладельца Катаоки. Нашла супруга Шмидта себе и подругу — жену друга и однокашника своего мужа лейтенанта Михаила Ставраки Надежду. Казалось, что, может, хоть теперь в жизни Петра Шмидта всё наладится. Но Шмидт есть Шмидт. И он снова отличился, да как!

В Нагасаки произошёл грандиознейший скандал, едва не вышедший на дипломатический уровень. Инициировала его супруга Шмидта Доменика. Что в точности произошло между ней и домовладельцем японцем Катаоки, неизвестно. Быть может, нечто такое, что было связано с её прошлым ремеслом, а может, просто дама не сошлась в цене за съём квартиры. В любом случае всё можно было бы уладить без лишней огласки, но Пётр Шмидт умудрился раздуть скандал до огромных масштабов. В дело был втянут не только командир канонерской лодки, но и российский консул в Нагасаки.

Приведём документ полностью: «Ноября 13/05/1896 г. № 586 Конфиденциально. Господину командиру мореходной лодки „Бобр“. Милостивый Государь Михаил Павлович! Сегодня в 111 /4 ч. утра ко мне в присутствие Консульства явился мичман Шмидт с „Бобра“, с запросом, что сделано мною для наказания японца, обвиняемого в оскорблении его жены, и я дал ответ, что, получив жалобу его жены, и отобрав показание служанки, без замедления в переводе на английский язык, всё направил в японский суд. На вопросы, когда кончится дело, и какое взыскание будет наложено на виновного, я, конечно, не мог ответить определённо, так как это дело не Консульства, а японского суда. Мичман Шмидт, недовольный этими ответами, начал говорить, что он возьмёт матросов с судна и на улице же выпорет виновного в оскорблении его жены, или же просто убьёт его на улице, так как ждать за эту подлость не может. Я должен был остановить мичмана Шмидта, так как он произносил угрозы в присутствии служащих Консульства, но мичман Шмидт не остановился и вёл себя в присутствии служащих Консульства неприлично. Ввиду того, что такая угроза произносилась в присутствии служащих Консульства, его останавливали, но он не остановился. Ввиду того, что произнесённые мичманом Шмидтом угрозы по поводу обвинения в оскорблении его жены японцем, если осуществятся, поведут к крайне прискорбным последствиям, имею честь просить принять меры против их осуществления. Примите и прочие. Консул В. Костылев».

Но и это не всё. У Шмидта вскоре опять начались ежедневные психические припадки и истерики, а потому его пришлось срочно убрать с канонерской лодки и уложить в соответствующую клинику Ураками в Нагасаки, которой руководил тогдашнее светило японской медицины профессор Куримото. Японские психиатры весьма быстро поставили больному офицеру диагноз «шизофрения, отягчённая манией величия», полностью подтвердив аналогичный диагноз владивостокских психиатров.

Отметим, что в документе Шмидт назван не лейтенантом, а мичманом. В этом нет никакой ошибки. Дело в том, что официальной бумаги о присвоении лейтенантского звания Шмидт к тому времени ещё не получил, а потому во всех официальных бумагах значится ещё как мичман.

Пока Шмидт лежал в клинике, скандал с участием его жены постепенно сошёл на нет. Как наказал японский суд обидевшего Доменику Шмидт японца, мы не знаем, но её муж более этого вопроса уже нигде не поднимал.

Пребывание в психиатрической лечебнице совпало с присылкой долгожданного указа о присвоении Шмидту лейтенантского чина. Указ о производстве в чин, как мы знаем, был подписан ещё в декабре 1895 года, о чём Шмидт был извещён телеграфом. Но сама бумага с текстом указа пришла на Дальний Восток с большим запозданием. Сам факт того, что указ о лейтенантском чине Шмидт получил, находясь в психушке, сам по себе весьма примечательный.

К моменту возвращения «Бобра» из Нагасаки во Владивосток новым командиром Владивостокского порта был назначен контр-адмирал Григорий Павлович Чухнин, вступивший в командование 12 октября 1896 года. Так впервые соприкоснулись судьбы двух личностей, которым спустя каких-то восемь лет придётся сойтись в жестоком противостоянии во имя будущего России.

Григорий Павлович Чухнин в нашем рассказе о Шмидте личность далеко не последняя, а потому познакомимся с ним поближе. В официальной истории вице-адмирал Чухнин — это «сатрап», исключительно тупой и исполнительный держиморда. Но так ли это было на самом деле?

Отец родившегося в 1848 году будущего адмирала был полковником морской артиллерии. Рано оставшись сиротой, мальчик был определён в Царскосельский корпус для малолетних, а оттуда в Морской корпус. В августе 1867 года мичман Чухнин получает назначение на монитор «Латник». Затем были фрегаты и корветы, крейсера и миноносцы. Менялись корабли, менялись и моря: за Балтикой — Северное, за Атлантикой — Средиземное.

Особой страницей в жизни Чухнина стала служба старшим офицером на фрегате «Генерал-адмирал», который по флотскому порядку он довёл до высшей степени совершенства. Молодого перспективного офицера заметили, и следующей служебной ступенькой Чухнина стал командирский мостик канонерской лодки «Манчжур». Лодку молодой командир принимал на копенгагенской верфи со скандалом. Пунктуальный и дотошный, он заставил датчан ликвидировать все недоделки, оплатить неустойку и не дал поживиться за счёт русской казны.