Читаем без скачивания Обманутая - Барбара Делински

– Возможно.

– Но ведь они не будут надевать на него наручники, правда?

Лаура задавала себе тот же самый вопрос.

– Не думаю. Он ведь со своим адвокатом. Они знают, что он не сбежит.

– Они будут снимать у него отпечатки пальцев и все остальное? – так же шепотом продолжила Дебра.

– Думаю, да.

– Это ужасно!

Обернувшись, Лаура увидела, что Дебру настолько потрясло происшедшее, что она тут же заключила ее в объятия. Она хотела сказать: «Не волнуйся, малышка, все будет в порядке. Скотт вернется, это все ошибка», но сама не верила в это. Здравый смысл не всегда торжествовал. Единственное, что имело значение, – это тепло, исходящее от другого человека, близость и сопереживание. Вероятно, Дебра ощущала то же, потому что они довольно долго стояли обнявшись и молчали в пустом доме, где царила тишина.

– Ты дрожишь, – в какое-то мгновение прошептала Дебра.

– Мне уже лучше, – шепотом откликнулась Лаура, и они постояли еще некоторое время. Наконец, поняв, что предложение Кристиана полезно не только в практическом смысле, она глубоко вздохнула и произнесла: – О’кей. Что бы мне приготовить?

Проявив милосердие, Дебра не стала интересоваться, как в таком состоянии Лаура может заниматься готовкой. Вместо этого она просто спросила:

– А что у тебя есть?

Лаура открыла холодильник, вытащила из морозильника кусок говядины, который положила размораживаться в микроволновую печь, а сама тем временем принялась выкладывать на стойку свежие овощи.

«Неизвестно, сколько они там пробудут, – подумала она. – Я могу сейчас все подготовить, а потом поставить в печь, когда они вернутся». Это было разумно, и ей доставило удовольствие, что хоть что-то еще в этой жизни оставалось разумным. Она достала разделочную доску, взяла нож и принялась за работу.

Она нарезала шпинат, сельдерей.

– Разве ты обычно не оставляешь листья шпината целыми? – спросила Дебра. Она стояла рядом со стойкой и наблюдала за работой Лауры.

– Мне надо чем-то занять себя, – ответила Лаура, и в это же мгновение из ее рук со стуком выпал нож, так как раздался телефонный звонок.

Но Дебра схватила трубку раньше.

– Алло? – еще через мгновение, в течение которого Лауре казалось, что жизнь ее висит на волоске, она снова повторила: – Алло?

– Что ты слышишь? – прошептала Лаура.

– Ничего, – шепотом ответила Дебра. – Алло? – Еще через секунду она повесила трубку. – Наверное, набрали неправильно номер.

Лаура хотела спросить у нее, не были ли слышны помехи, но тогда бы Дебра заинтересовалась ее вопросом, и пришлось бы объяснять ей, что это мог звонить отец.

Поэтому Лаура ничего не сказала и вернулась к своим овощам. Из-за мыслей о Скотте и Джеффе она не ощущала в руках былой уверенности. Внимание ее было рассеяно.

– Как ты думаешь, что они сейчас делают со Скоттом? – нервно спросила Дебра.

– Оформляют документы.

– Как ты думаешь, ему страшно?

– Ага.

– Дафна будет с ним все это время?

– Надеюсь.

– И Кристиан. Как странно, что он появился сегодня. Я хочу сказать, в день рождения папы и вообще.

Лаура положила нож и вытерла трясущиеся руки о джинсы. Подойдя к холодильнику, она достала из него несколько картофелин и стала их чистить.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь? – спросила Дебра.

– Я справлюсь сама.

– Кристиан велел мне помогать тебе.

– Ты можешь накрыть на стол.

Лаура принялась нарезать картошку соломкой не толще шнурка от ботинка, но не успела она разрезать и первую картофелину, как нож сорвался и лезвие глубоко вошло ей в ладонь. Выругавшись, она схватила лежавшее рядом кухонное полотенце и прижала его к порезу.

– Сильно? – оглянувшись, поинтересовалась Дебра.

– Нет.

– Дай-ка я посмотрю.

– Все в порядке. Сделай одолжение, принеси мне пластырь.

Пока Дебра ходила в ванную, Лаура подставила руку под холодную воду. Порез был довольно сильным – нож глубоко вошел в ладонь. Но она не умрет от этого, как не умрет и от вида крови, хотя никогда раньше не испытывала такой слабости, как сейчас.

Дебра вернулась с коробочкой пластыря, Лаура стянула им края раны как можно туже, но не успела она выкинуть обертку, как кровь просочилась сквозь марлевую прокладку.

– Ужасно, – сказала Дебра. – Сколько крови. Может, надо наложить швы?

Лаура почувствовала легкое головокружение.

– Просто руку надо потуже перебинтовать. Там рядом с пластырем должен быть бинт.

Дебра отправилась за бинтом, а Лаура, спотыкаясь, добрела до кресла и опустила голову между колен. Она редко теряла сознание, но ей были известны симптомы этого состояния.

– Мам? С тобой все в порядке?

Лаура подняла голову и вздохнула.

– Все в порядке, девочка. Просто на минуту закружилась голова.

– Может, тебе лучше лечь?

– Со мной все в порядке, – повторила Лаура, открыла две упаковки с бинтами и марлевыми подушками, выкинула окровавленный пластырь и перевязала руку.

– Ну вот. – Она рывком встала, достала из холодильника воды со льдом и сделала пару глотков. Это помогло.

– Ты побледнела, – сказала ей Дебра. – Ты уверена, что не потеряешь сознание?

– Нет. Все хорошо. – И, чтобы доказать это, она вернулась к работе. Вскоре картофель был нарезан и положен вместе с остальными овощами на тарелку. Затем Лаура приготовила все необходимое для соуса и поставила вариться рис.

– Что бы мне приготовить на десерт? – взглянула она на Дебру.

– У тебя в холодильнике масса всего.

– Ты смеешься надо мной, девочка. Мне надо что-то делать. Как насчет горячего фруктового компота? – Скотт любил компот. Она достала консервированные фрукты и принялась укладывать их в большую кастрюлю. Вскоре кастрюля уже была в печи, и Лаура снова посмотрела на Дебру, прижимая к себе раненую руку, которая начала болеть, затем она встревоженно перевела взгляд на часы.

– Их нет уже целый час, – промолвила Дебра. – Это хорошо или плохо?

– Не знаю.

– У тебя болит рука?

– Немного. Все пройдет.

– Они скоро должны вернуться?

Лаура кивнула.

– Знаешь, Миган Таккер действительно ужасная. Она каждый месяц меняет мальчиков. Ни один судья не поверит ей.

– Надеюсь, дело не дойдет до суда, – сказала Лаура. – Если нам повезет, мы добьемся, чтобы обвинение было снято. – И, чувствуя необходимость чем-то занять себя и помня о том облегчении, которое ей принесло приготовление обеда, она спросила: – Хочешь чаю?

– Терпеть не могу чай. Чай пьют, когда болеют или при расстройстве желудка. Когда мы были маленькими, ты часто заставляла нас пить чай. Думаю, я никогда не смогу даже смотреть на него, не вспоминая при этом о сухарях и лекарствах. Нет, спасибо.