Читаем без скачивания Принеси мне их сердца - Сара Вулф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фиона шепчет нам:
– Говорить буду я. Следуйте за мной.
Я наигранно отдаю ей честь, и она отвечает еле заметной улыбкой – одной из своих настоящих, – прежде чем глубже спрятать лицо в тени капюшона. Мы следуем за ней по пятам, четверо стражников подходят к нам по лестнице сбоку лишь после того, как мы приближаемся к двери.
– Эй, минутку. – Страж поднимает руку. – Эрцгерцог Гавик сказал, что ночных визитов больше не будет. У нас там уже достаточно работников.
– В хранилищах произошла утечка, – голос Фионы звучит поразительно глубоко, совершенно по-другому. – Мы должны как можно скорее сообщить начальству!
Стражник фыркает, его взгляд шарит по нашим поясам, словно в попытке что-то обнаружить.
– Ничем не могу помочь. Парням из хранилища придется самим обо всем позаботиться.
– Парней из хранилища вырубило ртутными газами, – резко отвечает она. – Всех семнадцать. – Стражник ошеломлен. Фиона продолжает: – Если вы не собираетесь лично объяснять эрцгерцогу Гавику, почему весь его запас белой ртути испарился за одну ночь, советую вам пропустить нас. Прямо сейчас.
– В-ваши капюшоны…
– Мы тоже вдохнули дым. Из-за него наши глаза чувствительны даже к лунному свету. Ради Кавара, впустите нас внутрь, пока мы еще держимся на ногах и помним детали этой утечки!
Стражник внезапно салютует и открывает дверь. Фиона бросается внутрь со сноровкой домашней кошки, и мы следуем за ней. Она шагает быстро и широко, ни разу не сбавив темпа, ведя нас через каменные коридоры и комнаты с шипящими медными машинами, над которыми стоят, склонившись, десятки энциклопедистов. В конце концов она сбавляет шаг на лестнице, снимает капюшон и пристегивает к поясу такую же медную трубку, которую использовал Гавик во время чистки, чтобы усилить свой голос. Это из-за нее голос Фионы звучал так странно? Она указывает на стальной люк.
– Это оно.
– Ты уверена? – спрашивает Люсьен.
– Вполне, – язвит она. – Я изучала чертежи этого места всего полгода.
– Откуда… – начинает Малахит. – Откуда ты столько узнала о составе белой ртути и прочем?
– Почему твои глаза светятся красным? – выпаливает в ответ она. – Ты первый.
Я вижу, как багровые глаза Малахита мягко мерцают под капюшоном, словно внутри горят огоньки, зрачки сужены.
– У подземников в полнолуние всегда так, – отвечает он. – А у тебя какое оправдание?
– Мой дядя засранец.
Малахит согласно кивает.
– Справедливо.
– Если вы закончили, нам пора, – шепчет Люсьен, настороженно озираясь по сторонам. – Я предпочитаю не оставаться слишком долго на одном месте.
Фиона отстегивает с пояса кольцо с ключами и смотрит на Малахита с Люсьеном.
– Будьте настороже.
Она встает на колени возле люка, пытаясь подобрать ключ к замку.
Малахит внезапно шипит:
– Пугало движется на запад. Открывай эту штуковину.
– Я пытаюсь! – огрызается Фиона.
– Пытайся быстрее, – напеваю я.
– В чертежах Ветриса ничего не говорилось о замках с шифрами, – возражает она, засовывая в замок золотой ключ.
Люсьен не отрываясь смотрит на приближающегося энциклопедиста, его рука медленно тянется к ручке меча под робой. Он шепчет Малахиту:
– Напомни мне все здесь поменять, когда я стану королем.
Малахит со стоном нащупывает зазубренный кинжал на бедре. Косоглазый энциклопедист уже взволнованно посматривает в нашу сторону. Средних лет, с сальными волосами, готовый сообщить о нас кому следует. Опасность.
– Я вас догоню, – шепчу я Люсьену и Малахиту. – Просто убедитесь, что все спустились вниз.
– Что ты задумала, леди Зера? – прищурившись, спрашивает Люсьен. Подмигнув, я ухожу дальше по коридору. Медленно снимаю капюшон, используя трюк, которому научилась при дворе, изо всех сил стараясь сделать свою улыбку неотразимой. Этот парень простой энциклопедист – не королевский, – поэтому шансов на то, что ему известны мое лицо и титул, почти нет. Я надуваю губки и хлопаю ресницами, на миг представив, будто передо мной принц. В тот миг, когда он спотыкается о полу собственной робы, я понимаю, что он попался. Мужчина растерян – остался последний штрих. Покачнувшись, я задеваю своим внушительным бюстом его плечо и опираюсь на его руку. Улыбнувшись, я делаю вид, что тяжело дышу.
– О боги, мне так жаль. Я тут всего неделю и до сих пор не привыкла ходить по этим коридорам.
Его лицо заливает краска, он заикается, глаза жадно скользят по мне, по треугольному вырезу на груди, к которой прижата его рука.
– В-вы… Я не хотел… П-простите…
– Не извиняйтесь, – жеманничаю я. – Это моя вина. Я просто неуклюжая идиотка.
Позади слышатся сдавленные протесты и звук захлопнувшегося металлического люка. Воцаряется тишина. Отлично. Остальные ушли вниз. Энциклопедист пытается разглядеть что-то за моей спиной, и я быстро сжимаю его руку.
– Я до сих пор не понимаю, где я… Вы, случайно, не могли бы показать мне, где находятся уборные?
– У-уборные, – силится сказать мужчина, явно не имеющий привычки разговаривать с женщиной. – Да. Сюда!
Он с воодушевлением бросается вперед, быстро и неистово, пока я, посмеиваясь про себя, ныряю в металлический люк и спускаюсь вниз. Фиона ждет, запирая за мной крышку сразу же, как только мои ноги касаются земли. Люсьен избегает моего взгляда, яростно буравя глазами ближайший факел. Малахит ухмыляется.
– Итак? Ты высосала из него душу до или после того, как он истек слюной, глядя на тебя?
– Никто, – бормочет Люсьен, – ничего не высасывал.
– Знаю, твои человеческие родители никогда об этом не говорили, – протягивает Малахит. – Но ревновать нормально. Абсолютно естественно.
Я смеюсь, но перехватив острый, точно кинжал, взгляд Люсьена, тут же прикусываю губу. Фиона откашливается.
– Если вы все уже закончили вести себя как подростки, я бы предпочла двигаться дальше. Малахит, ты пойдешь первым. Держись западной части комнаты и ищи дверь без замочной скважины.
Я щурюсь, тьма за несколькими факелами почти непроницаема. Малахит со вздохом проводит рукой по волосам.
– Так вот почему вы меня взяли – а вовсе не из-за моих выдающихся мускулов.
– Поздравляю, наконец-то сообразил, – соглашается Фиона. – А теперь идем.
Она инструктирует нас, как выстроиться в цепочку: Люсьен держится за край робы Малахита, я за полу робы Люсьена, а Фиона за мою. Мы идем очень медленно, в кромешной тьме видны лишь красные сверкающие глаза Малахита. Шипение невидимых машин звучит вдалеке жутковатым эхом.
– Они держат их
