Читаем без скачивания Муж и жена - Уилки Коллинз

— Ну, это вы хватили через край. Потерпите чуть-чуть. Пройдет забег — и я осмелюсь предложить вам руку и сердце.

— Вы! Ждите-дожидайтесь моего согласия, состаритесь, как Мафусаил! Кстати, у Перри есть сестра. Вам лучше обратиться к ней. Она будет для вас подходящей партией.

Джеффри снова перевернул цветок в зубах, и лицо его словно говорило: тут есть над чем подумать.

— Хорошо, — сказал он. — Что угодно, лишь бы не расстраивать вас. Я спрошу Перри.

Он повернулся, будто хотел сделать это немедля. Миссис Гленарм вытянула восхитительную ручку в розоватой перчатке и положила ее на могучее предплечье атлета. И легонько ущипнула его железные мускулы (гордость и слава Англии).

— Ах, какой мужчина! — воскликнула она. — В жизни подобных не встречала!

В этих словах и крылась тайна власти, какую имел Джеффри над миссис Гленарм.

Они были вместе в Суонхейвене чуть больше десяти дней; этого времени Джеффри оказалось достаточно, чтобы покорить миссис Гленарм. За день до приема в парке — в минуты перерыва, предоставленные ему Перри, — он застал ее одну, взял за руку и без обиняков спросил, согласна ли она стать его женой. Завоевать женское сердце за десять дней — при всем уважении к женщинам следует заметить, что подобное явление далеко не редкость. Но есть ли женщина, которая жаждет сей факт обнародовать, — это еще предстоит выяснить. Вдова стального магната заручилась обещанием хранить тайну, пока она не даст окончательного ответа. И когда Джеффри поклялся держать язык за зубами, вплоть до снятия запрета, миссис Гленарм без дальнейших колебаний сказала «да», — отметим, кстати, что за последние два года она сказала «нет» по меньшей мере полудюжине мужчин, превосходивших Джеффри во всех мыслимых отношениях, но уступавших ему в привлекательности и физической силе.,

На все есть своя причина; не было беспричинным и ее решение.

Сквозь всю историю взаимоотношений полов ясно прослеживается простая истина: для женщины естественно находиться в подчинении у своего хозяина, мужчины, как настойчиво это ни отрицают бесполые теоретики наших дней. Посмотрите в лицо женщине, которая не зависит впрямую ни от какого мужчины, и вы наверняка — как наверняка увидите солнце на безоблачном небе — увидите женщину несчастливую. Потребность в хозяине есть главнейшая неизведанная потребность женщины; у женщины должен быть хозяин — лишь тогда ей представляется (подсознательно), что в жизни она достигла цели. В девяноста девяти случаях из ста именно этот примитивный инстинкт и толкает женщин на жертву, иначе совершенно не объяснимую, когда они по доброй воле бросаются на мужчин, которые не стоят их мизинца. Именно этот примитивным инстинкт и толкнул миссис Гленарм на добровольную сдачу, иначе совершенно не объяснимую.

До встречи с Джеффри опыт общения с миром у молодой вдовы был весьма невелик — она знала лишь, что такое быть привилегированным тираном. За короткие полгода замужней жизни с мужчиной, которому она вполне годилась во внучки — очень даже годилась! — ей было достаточно поднять палец, как все ее желания исполнялись. Старый муж, бывший от нее без ума, охотно исполнял любой каприз вздорной женушки. На следующем этапе ее жизни, когда общество с утроенной энергией восторгалось ее происхождением, красотой и богатством, куда бы она ни пошла, везде она находила себя предметом самого раболепного поклонения среди кавалеров, соперничавших за право быть с ней. И Джеффри Деламейн, встреченный ею в Суонхейвене, оказался первым мужчиной, не склонным выполнять все ее прихоти.

Занятия Джеффри в это время особенно способствовали конфликту между желанием женщины доказать, сколь сильно ее влияние, и желанием мужчины доказать, сколь сильна его воля.

Вернувшись в дом брата, Джеффри до самого приезда тренера целиком отдался физическим упражнениям, без которых не обрести необходимой для состязания спортивной формы. У него имелся опыт подготовки, и он знал, какие упражнения надлежит выполнять, какой соблюдать распорядок дня, от каких соблазнов воздерживаться за столом. Миссис Гленарм снова и снова склоняла его к нарушению выбранного режима — и снова и снова ее влияние на мужчин, никогда раньше ее не подводившее, теперь оказывалось бессильным. Чего она только не говорила, чего только не делала — этот мужчина был непробиваем. Приехал Перри; и пренебрежение, с каким Джеффри отвергал эти проявления очаровательной женской тирании, — коими все и всегда восторгались, — стало еще более дерзким и непробиваемым. Миссис Гленарм ревновала своего избранника к Перри так, будто Перри был женщиной. Она бушевала; давала волю слезам; флиртовала с другими мужчинами; грозилась уехать. Все впустую! Джеффри не пропустил ни одной тренировки с Перри; ни разу не прикоснулся к предложенному ею кушанью или питью, если это запретил Перри. Нет занятий, которые притупляют интерес к противоположному полу более, чем активные занятия спортом. Мужчины, посвятившие свою жизнь наращиванию физической силы, — именно они наиболее недосягаемы для женщин. И Джеффри выдерживал натиск миссис Гленарм без малейших усилий. Нимало к тому не стремясь, он заставлял ее трепетать от восхищения, будил в ней безмерное уважение к себе — просто оставаясь самим собой. Она льнула к нему, как к герою; отшатывалась, как от грубияна; она боролась с ним, уступала ему, презирала его, обожала — все разом. А ведь размотать этот клубок юякобы сложных переплетений и противоречий довольно просто ― миссис Гленарм нашла своего хозяина.

— Отведите меня к озеру, Джеффри! — взмолилась она, чуть стиснув его предплечье порозовевшей ручкой.

Джеффри взглянул на часы.

— Через двадцать минут меня ждет Перри, — ответил он.

— Опять Перри!

— Да.

Миссис Гленарм вскинула руку с веером и, вне себя от ярости, наотмашь хлестнула Джеффри по лицу. Веер сломался.

— Ну вот! — воскликнула она, топнув ножкой. — Мой бедный веер! Вы чудовище, это все из-за вас!

Джеффри холодно взял сломанный веер и сунул его в карман.

— Я напишу в Лондон, — сказал он, — и закажу для вас другой. Ладно, будет вам. Поцелуемся и заключим мир.

Он глянул назад через левое плечо, через правое — убедиться, что они одни; потом оторвал ее от земли (она отнюдь не была пушинкой) и, подняв в воздух, будто ребенка, бесцеремонно и смачно поцеловал в обе щеки.

— С нижайшим поклоном остаюсь искренне ваш! — воскликнул он и, расхохотавшись, опустил ее на землю.

— Как вы смеете? — воскликнула миссис Гленарм. — Если меня будут так оскорблять, я пожалуюсь миссис Деламейн! Я никогда не прощу вас, сэр! — После этой полной негодования тирады она метнула на него взгляд, решительно противоречащий сказанному. В следующий миг она уже опиралась на его руку и в тысячный раз смотрела на него с изумлением, ибо подобное обращение со стороны мужского пола было ей совершенно в новинку. — Какой вы грубиян, Джеффри! — ласково произнесла она. Он улыбнулся, принимая бесхитростную дань этой мужской добродетели. Увидев эту улыбку, она немедля в очередной раз попыталась бросить вызов ненавистному превосходству Перри. — Отмените ваши занятия! — прошептала эта дочь Евы, полная решимости соблазнить Адама, заставить его надкусить пресловутое яблоко. — Джеффри, дорогой, идемте, прошу вас, хоть раз забудьте о своем Перри. Отведите меня к озеру!

Джеффри взглянул на часы.

— Перри ждет меня через четверть часа, — сказал он.

Негодование миссис Гленарм проявилось в новой форме. Она принялась рыдать. Джеффри озадаченно смотрел на нее минуту-другую — потом взял обеими руками и как следует встряхнул.

— Послушайте! — обратился он к ней слегка раздраженно. — Вы можете быть моим тренером?

— Я бы хотела, но…

— Желание тут ни при чем! Вы способны, как говорится, довести меня до ума ко дню состязания? Да? Или нет?

— Нет.

— Тогда вытрите глаза, и пусть этим займется Перри.

Миссис Гленарм вытерла глаза и предприняла еще одну попытку.

— Я так взволнована, что не могу быть на людях. Совсем выбита из колеи, хоть караул кричи. Идемте в дом, Джеффри — выпьем по чашке чая.

Джеффри покачал головой.

— Перри запрещает чай, — возразил он, — в дневное время.

— Как вы жестоки! — воскликнула миссис Гленарм.

— Вы хотите, чтобы я проиграл состязание? — парировал Джеффри.

— Да.

С этим ответом она наконец-то оставила его и вбежала в дом.

Джеффри прошелся по террасе, немного поразмышлял, остановился, взглянул на портик, под которым скрылась разгневанная вдова.

— Десять тысяч в год, — пробормотал он, думая о перспективе супружества, которую он подвергал опасности. — Но чего, черт возьми, мне это стоит, — добавил он и, скрепя сердце, направился в дом, чтобы умиротворить миссис Гленарм.