Читаем без скачивания Два адмирала - Джеймс Купер

— Сэр Джервез, — сказал герцог, наклоняясь над его стулом, — вот сэр Зичерли Вичекомб, который однажды короткое время служил у вас лейтенантом: это было на «Плантагенете». Я уверен, что вы помните «Плантагенет», мой дорогой сэр?

— Плантагенетов? Конечно, герцог; я читал всю их историю, когда еще был мальчиком, Эдуардов, Генрихов и Ричардов. — При последнем имени он остановился; мускулы его лица пришли в движение, ибо память его задела за струну, которая все еще звучала в нем. Но прикосновение было слишком слабо и потому не могло произвести ничего особенного.

— Вот видите, — ворчал Галлейго прямо в лицо Агнес, которую он в эту минуту рассматривал в серебряные очки, подаренные ему сэром Джервезом, — он забыл даже старого «Плантера»… Это безбожно, сэр Жерви, забыть такое судно.

— По крайней мере я уверен, что вы не забыли Ричарда Блюуатера, — продолжал герцог, — который погиб в последнем деле нашем с графом de Vervillin?

Луч воспоминания блеснул на безжизненном морщинистом лице старика, глаза его заблистали, и болезненная улыбка заиграла на устах.

— Дика! — воскликнул он голосом более сильным, чем прежде. — Дик! Так ли, герцог? Добрый, отличный Дик? Мы вместе были мичманами, милорд герцог, и я любил его, как брата!

— Я это знал и уверен, что вы теперь припомните Печальную причину его смерти?

— Разве Дик умер? — спросил адмирал с бессмысленным взглядом.

— Боже мой, Боже мой, сэр Жерви, вы ведь знаете, что он умер и что эта мрачная громада — его памятник; теперь вы должны вспомнить и старого «Плантера», и графа Вервильена, и то, как мы его тогда отделали?

— Извини меня, Галлейго; тут вовсе нет причины горячиться. Когда я был мичманом, старшие офицеры часто делали мне строгие выговоры за горячность в выражениях.

— С вашим вмешательством, Галлейго, мне никогда не удастся исполнить свое намерение, — сказал герцог, обращаясь к Галлейго, чтобы заставить его молчать. — Это весьма естественно, сэр Вичерли, что память нашего доброго адмирала обращается к его юности, упуская из виду все сцены позднейшей жизни. Да, Дик умер, сэр Джервез. Он пал в том сражении, в котором вас французы атаковали с двух бортов: «Громовержец» с одного борта, «Плутон» с другого.

— Помню! — прервал его сэр Джервез ясным, сильным голосом, и в его глазах вспыхнуло что-то вроде огня юности. — Помню! «Громовержец» был у нас на траверзе, «Плутон» на левом крамболе, Бонтинг поднялся наверх, чтобы посмотреть, где Блюуатер… — нет, бедный Бонтинг был убит.

— Вы посылали наверх сэра Вичерли Вичекомба, который потом женился на Милдред Блюуатер, племяннице Дика, — заметил баронет, почти столько же воспламенившись, как и адмирал, — сэр Вичерли Вичекомб был наверху и вернулся оттуда с известием, что «Плутон» приближается!

— Так, так! Господь да благословит его! Прекрасный был молодой человек; ведь он женился на племяннице Дика. Господь да благословит их обоих. Так, сэр, хотя эта история для вас и не интересна, но я расскажу вам ее. Мы лежали в дрейфе почти совсем закрытые дымом. Один двухдечный корабль действовал против нас со штирборта, другой валял с бакборта; стеньги наши уже висели, а пушки неприятеля все еще продолжали громить.

— А, наконец-то вы вспомнили! — воскликнул Галлейго в восторге, размахивая своей палкой и расхаживая с важностью по маленькому приделу. — Валяйте их, сэр Жерви, со штир и бакборта!

— Так мы и делали, так мы и делали! — продолжал старик с восторженностью и, приподнявшись с неизменным своим благородством и приятностью в обращении, полный своего врожденного огня, он был величественен. — Так и сделали! De Vervillin был у нас с правой стороны, а де Пре с левой — дым нас душил — Бонтинг, — нет, молодой Вичекомб был подле меня; он говорил, что новый француз направляется прямо к нам. Избави Боже! — думал я; у нас их и так было довольно. Вот он идет! Смотрите, вот конец его бом-утлегеря — а — вот он, радость! О, счастье — старый римлянин рассекает перед нами дым! Смотрим, это сам «Цезарь»! И вот стоит Дик и молодой Джоффрей Кливленд, — он был вашей фамилии, герцог, — вот стоит Дик Блюуатер между недгедцами и машет мне шляпой… ура! .. Он пришел, наконец, спасти меня! Он не изменил… не изменил! .. Ура! Ура!

Слова эти раздавались подобно громким звукам трубы, и «ура» старого моряка звучало в сводах аббатства так, что все его услышавшие вздрогнули, будто им послышался замогильный голос. Сэр Джервез сам, казалось, был удивлен; он посмотрел на сводчатый потолок полуиспуганный и полуобрадованный.

— Это Боулдеро или Гламорган-Хаус, милорд герцог? — спросил он шепотом.

— Ни то, ни другое, адмирал Окес, это Вестминстерское аббатство; а это могила вашего друга контр-адмирала, Ричарда Блюуатера.

— Галлейго, помогите мне встать на колени, — отвечал старик точно школьник, которого пожурили. — Надменнейший из нас должен бы в храме Господнем преклонять колени перед Его величием. Извините, господа, я хочу молиться.

Герцог Гламорганский и сэр Вичерли Вичекомб помогли адмиралу встать на колени, а потом и сам Галлейго, по обыкновению, преклонил колено свое подле господина, который положил свою голову на плечо своего верного слуги. Это трогательное зрелище привело всех остальных в то же смиренное положение, и все они, преклонив колени, пламенно молились. Потом один за другим встали; только Галлейго и его господин остались еще простертыми на полу. Наконец, Джоффрей Кливленд подошел к ним, поднял старика и посадил его с помощью Вичерли в кресла. Он сидел со спокойной улыбкой на устах и, по-видимому, устремил глаза свои на имя друга. Вглядевшись в него, все присутствующие убедились, что он был мертв. Удар прекратил жизнь этого славного моряка.

Так скончался сэр Джервез Окес, исчерпав полную меру лет и почестей, — один из храбрейших и счастливейших морских адмиралов Англии. Он прожил свой век, служа новым примером того, что все земные успехи недостаточны для полного счастья человека, который пережил, можно сказать, свои способности, и не в состоянии уже был дать отчета самому себе во всем, что он совершил и какие приобрел почести. Как бы в вознаграждение за эту слабость природы ему дано было в последние минуты бросить трепетный взгляд на одну из поразительнейших сцен его жизни, которую Господь, в милосердии Своем, пресек в ту самую минуту, когда знаменитый сэр Джервез Окес в уничиженной покорности восхвалял Его величие и славу…

Примечания

1

Дик, сокр. Ричард (Примеч. перевод.).

2

Fonts — купель.

3

При Деттингене Георг II разбил французов 27 июня 1743 года. В битве же при Фонтенуа, 11 марта 1745 года, соединенные армии голландцев и англичан под начальством герцога Кумберлендского были разбиты маршалом Саксонским, что повлекло за собой потерю Турне и всей Фландрии. (Примеч. авт.)