Читаем без скачивания Ангел-мечтатель (СИ) - Ирина Буря
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
До того дошло, что в голове мелькнуло: хорошо бы, если бы Анатолий снова на оперативный простор вырвался — он бы это болото вмиг растормошил.
Он откликнулся, леший его переверни и прихлопни, на мысль шальную. Нормально? Вот чтобы он прямые приказы с таким рвением выполнял! И это я еще пока не выяснил, кто его надоумил рискнуть главного карателя внаглую сканировать.
О том, что Анатолий с темным мыслителем все это время контачит, я догадывался, но отбросил это соображение как минимальный из рисков. Если тот его на очередной взбрык подобьет — так внештатникам на голову, а что до утечки информации — так у него больше доступа ни к чему важному не было.
Сам я контакты с его темным приятелем тогда прекратил — не было никакой гарантии, что и его банда свою руку к народным волнениям не приложила. Смущала меня та настойчивость, с которой он к нам в союзники набивался. Пару раз я его прямо об этом спросил — он мне чего-то такое понес, что я ни слова не понял. Кроме того, что его за язык не поймаешь. И Макс вдруг как-то подозрительно пропал — как бы не потому, что у него-то я давно знаю, на какие точки давить, чтобы язык развязать.
А потом я уже перестал вообще что-либо понимать. Перевернуло меня в том болоте вверх ногами — так, что мне глаза той самой мутью залепило и ко дну потянуло головой вперед.
Татьяну отправили стажироваться к наблюдателям. Это уже вообще ни на какую голову не налазило.
Отбор подходящих новобранцев в мой отряд считался у нас жестким. Но у моих орлов строгий приказ был никого прыгать выше головы не заставлять и отбракованных отпускать восвояси в целости и сохранности.
О подготовке принятых в мой отряд вообще только слухи ходили, и без дальнейших подробностей замечу, до истины они не дотягивались. Но это был выбор моих орлов, и они никогда не жаловались. Наоборот, добавки вечно просили. Знали, что каждая капля пота на тренировке — вклад в успех реальных операций. А если кто не выдерживал — отпускал я его на гражданскую дорогу без обид и насмешек.
А тут еще даже никуда не зачисленного новобранца под огонь из самого крупного калибра? Ладно, не поверили они ее пустомеле. Со всех сторон заходы сделали, чтобы заставить ее проболтаться. Ничего не вышло — так теперь наблюдателям ее на съедение, даже если она ничего не помнит? А те ведь ничего не забыли — ни «горячий» прием, который их везде на земле встречал, ни рукоприкладство Анатолия, ни их публичное унижение во время судилища после него, ни наши опусы, которые этих пиявок на всеобщее обозрение выставили.
Я еще после аварии, когда Татьяне память вычистили вместо того, чтобы ее хранителя под трибунал за халатность отправить, неладное почуял. Решение беспрецедентным было — и не в приемнике они принималось. И вопрос продления ее стажировки на самом верху решался. И программа этой стажировки, надо понимать, там же составлялась …
Это что у нас такое творится? Это с каких пор у нас мода завелась самые блестящие кадры ломать? Это же не наш путь — это у темных пунктик с испытаниями, которые либо раздавят, либо крепче сделают. Это же вообще их методы — подлый удар исподтишка и под дых, а если с концами, то туда слабаку и дорога. Это что — пока мой отряд на земле им охоту экспериментировать отбивал, у нас здесь с ними кто-то общий язык нашел?
Нет, вот тут не понял — темным зачем Татьяну через мясорубку пропускать? Они и так о возвращении ее памяти знают — их головастый точно, через него опусы сюда доставляли. Он и о том, что она инвертацию пробила, своим доложить должен был — его официально на демонстрацию такого прорыва направили…
Стоп. Если Татьяна у наблюдателей сорвется, ее сто процентов на сканирование отправят. И тогда и у нас все об этом узнают. Нет, обо всех ее открытиях. На такое рука ни у кого не поднимется. Хотя я уже ни в чем не уверен. Неважно — если ей даже память заново не вычистят, то какая-нибудь элита к рукам приберет. Это что — я в любом случае ценнейшего кадра лишусь?
Ну да, сейчас. Анатолий получил строжайший приказ не дать ей попасть к наблюдателям. Как угодно. Любой ценой.
Кто бы сомневался, что он и эти переговоры провалит! Но мне, по крупному счету, уже плевать было — я понял, что Татьяна попадет в мой отряд. Как угодно. Любой ценой.
Не сорвалась она у наблюдателей. Вот не ожидал я такого — на земле она в моих глазах по крепости характера Марине в подметки не годилась. Зауважал.
А потом я понял, что она попадет в мой отряд не просто любой ценой, а на любых условиях.
Последним этапом стажировки ей поставили аналитиков. Я даже не сразу понял — в ушах зазвенело, как всегда перед крутым поворотом. И за этот ее первый день у них я узнал больше, чем за все месяцы топтаний и блужданий ее безрукого хранителя. Причем из первоисточника — она мне все транслировала. Толково, без метаний от объекта к объекту и со звуковым сопровождением местного сотрудника.
Меня просто подбросило от открывшихся перспектив. Пробрался я таки в этот бункер! При таком раскладе я даже не возражал, если она к ним распределится — такие глаза и уши меня вполне устраивают. А прежние — бесполезные, куда их ни приставь — пусть пока под арестом сидят. Пока я не выясню, что это за новшества у нас появились и откуда у них ноги растут.
А потом все мои планы — только-только замаячившие на горизонте как награда за долгие потемки бесящего меня непонимания — сорвались в штопор. Когда на второй день Татьяны у аналитиков связь с ней внезапно оборвалась.
Последнее, что я услышал — они знают о возвращении ее памяти и у них есть у ней предложение.
Завертело меня в том штопоре знатно. С одной стороны, Анатолий верещит — вытаскивай его, понимаешь, и немедленно; с другой его темный приятель директивы диктует — Анатолия у
