Читаем без скачивания Среди волков - Дженнифер Барнс

Внезапно я поняла, почему альфы на самом деле решили встретиться с Чейзом. Они захотели увидеть, чем превращенный оборотень отличается от оборотня рожденного. Они хотели знать детали нападения Бешеного на людей, потому что им хотелось выяснить, что знал этот монстр и чего не знали они.

— Бешеный не собирается делиться тайной производства новых оборотней. — Я произнесла эти слова решительно, я просто не смогла бы их не произнести, даже если бы была одна в комнате. — В тот самый момент, когда Бешеный скажет альфам, как производить новых волков, он больше не жилец на этом свете. И мы столкнемся с еще большей проблемой.

Один Бешеный, охотящийся на людей, — это плохо. А если с полдюжины альф будут этим заниматься, с такой проблемой даже я не смогу справиться.

— Хорошо, а если он не поделится секретом, что получат альфы, оставив его в живых? — спросил Чейз, и его голос звучал очень по-человечески.

Если он позволит своему волку овладеть собой, он узнает ответ.

Численность — это власть.

— Он обменивает их, — сказала Лейк, плюхаясь на кровать и подтягивая колени к груди. — Этих детей из хижины. Они — его козырная карта.

Я вошла в сознание Лейк и увидела, насколько это затронуло ее душу. Сколько раз она думала об этом: не может ли так случиться, что и ее собственный альфа решит обменять ее на кого-нибудь?

Никогда, беззвучно сказала я, вложив в это слово всю мою силу. Каллум был альфа из альф. И его первым инстинктом всегда было защищать.

За исключением тех случаев, напомнил мне тоненький голосок, прозвучавший у меня в голове, когда он этого не делал.

Все равно я не могла поверить, даже на секунду, что Каллум когда-нибудь мог отнестись к Лейк как к товару. Что он позволил бы кому-нибудь сделать ей больно, и не важно, что бы он получил взамен.

— А что если Бешеный не торгует этими детьми? — спросил Девон, меривший комнату длинными шагами. — Существуют две вещи, которые хочет получить любой доминантный волк: территория и Стая.

Именно из-за этого брат Девона ушел из стаи Каллума и перешел в другую стаю, где сразу после перехода у него появилась возможность бросить вызов и убить вожака. Нужда в территории и в Стае — это то, что Девону было очень понятно, и он до последнего момента скрывал это от меня.

— Дев прав, — сказал Чейз. Его голос стал задумчивым, и я поняла, что этот разговор все ближе и ближе подводит Чейза к переключению. — Зачем Пренсеру отказываться от своих волков, когда он просто может сделать себе новых?

Я почувствовала, что Чейз теряет контроль над собой, и бросилась к нему. Схватила руками за грудки и обхватила своим сознанием — его.

Останься со мной, Чейз. Останься человеком.

Я не могла представить, что он будет делать в волчьем обличье в такой маленькой комнате. В последний раз, когда он был так расстроен, его жажда охоты была непреодолимой.

Останься со мной, сказала я успокаивающим тоном. Мои слова прозвучали как что-то среднее между колыбельной и приказом. Останься. Человеком.

Я почувствовала, как где-то очень близко сердито заворчал его волк, и на какое-то мгновение мне показалось, что я его теряю, но как только я приложила руки к его груди, умоляя его успокоиться, его волк затих, и Чейз кивнул мне.

Брин!

Чейз!

Брин!

На какую-то долю секунды я задумалась над тем, что было бы, если бы мы остались в этой комнате одни. А потом заставила себя отойти от Чейза — я заметила, что Девон и Лейк были наготове, чтобы встать между мной и Чейзом и защитить меня, чего бы это им ни стоило.

Самое последнее, чего нам теперь не хватало, — так это драки между нами. Ставки на убийство Бешеного взлетели, и даже больше, чем я представляла себе раньше, потому что, если мы не убьем его сейчас, неизбежно последуют новые нападения. И их будет очень много, скорее всего. Он будет охотиться за новыми оборотнями, под заказ.

Почему Бешеный нападал не на взрослых? Может быть, в этом и кроется секрет производства новых волков? Дети могут выжить, а взрослые — нет?

И теперь будет еще больше детей, которые потеряют все ради Большого Злого Волка.

Я оставила размышления на потом. Будь это так просто, альфы давно бы уже обо всем догадались. К тому же, даже если предположить, что Бешеный может изменять взрослых, то, с точки зрения альфы, чем моложе, тем, скорее всего, лучше. Процесс установления господства в Стае, утверждение своей власти среди других вожаков Стай — это все не в один день делается. Для тех, кто живет практически вечно, восемнадцать лет не самый большой срок, чтобы дождаться, когда кто-то повзрослеет. Чем раньше Стая установит над новичком контроль, тем больше влияния она может на него оказать.

Посмотрите на меня.

И я снова подумала о том, что то, что Бешеный сделал с Чейзом, он планировал сделать со мной, когда я была еще ребенком. Где-то в подсознании я всегда знала, что это было не случайное нападение и что монстр пришел в наш дом за мной. А мои родители просто оказались у него на пути.

Выходи, выходи скорей! Где же ты?..

Но почему я? Почему все мы?

Я взглянула в глаза Чейзу и увидела в них себя. С того самого момента, как я услышала его жалобный вой, я нутром поняла, что мы с ним — одно и то же. Я смотрела на Чейза и видела красную пелену его снов… и снов моих. Вспомнила, как инстинктивно включился мой механизм «бей или беги»[46] — дикое, беспощадное, бескомпромиссное желание выжить, которое я почувствовала и в его, и в своем сознании.

Альфы спрашивали Чейза, как на него напали. Они хотели это знать, потому что надеялись, что он скажет им нечто большее, чем то, что они узнали во время своих предыдущих расследований. Бешеный охотился более десяти лет. За это время некоторые альфы могли о многом догадаться.

Они могли следить за Бешеным, чтобы узнать, как он возрождал к жизни этот едва колеблющийся огонек.

Я не помню того момента, когда мои мысли перешли в устную речь, — мои друзья без проблем понимали все без звука. Их сознание, их мысли — переплетались с моими.

— Может быть, Бешеный каждый раз проделывает это немного по-другому, — догадалась я, и меня обдало волной жара. — Лейк и я… мы раньше искали паттерны. А что, если паттерна нет? А есть просто сам факт, что все волки Вилсона должны были умереть. Что, если секрет вовсе не в нападении?

Никакой магической последовательности. Никакого рецепта, как правильно рвать тело.

— А что, если все дело в жертве?

Чейз и я были — одно и то же.