Читаем без скачивания Страсть и тьма - Александра Айви

Слова призрака заставили Анну задуматься. Отчасти она испытывала чувство облегчения от того, что не по вине короля Артура погибли ее близкие. Но в то же время она злилась на предка из-за того, что тот вынудил ее противостоять самой королеве фей.

Несколько минут прошли в тягостном молчании. Затем Анна, печально вздохнув, спросила:

— Что мне теперь делать с этим изумрудом?

— Я оставлю его у себя. Так будет безопаснее.

Анна нахмурилась. Ей вовсе не хотелось знать, в какие дьявольские игры намеревается играть Артур со своей сестрой, но все же она задала очередной вопрос:

— А это… благоразумно?

Король тут же кивнул:

— Да, вполне. Теперь я обрел покой, и больше мне нет нужды искать отмщения. И по правде говоря, я считаю, что будет лучше, если в мире фей узнают, что изумруд находится вне пределов досягаемости. Феи капризны и непостоянны. И они могут стать опасными, если решат, что вампиры держат их королеву в плену.

Анне пришлось признать, что король прав. Ведь если изумруд останется у нее, то феи, знающие, что ее муж — вампир, вполне могут решить, что их королева отдана на милость вампиров. А ей меньше всего хотелось, чтобы между демонами началась война.

К тому же ей просто осточертело, что на нее постоянно набрасывается всякая нежить.

Анна разжала пальцы, и камень начал растворяться в мерцающем тумане. Спустя несколько секунд изумруд исчез, унося Моргану ле Фей в небытие.

У Анны вырвался вздох облегчения. Что ж, она не расстроится, если никогда больше не увидит этот проклятый камень. Да, возможно, она трусит — ну и пусть.

— Подданные Морганы, может, и не стали бы защищать ее, если бы знали правду, — сказала она, вспомнив сонм демонов, заполнивших заброшенную ферму. — Думаю, никто из них не знает, что смерть великого короля Артура — на совести Морганы.

— Верно, никто. — Туман сгустился, и в заброшенном замке воцарилась атмосфера печали. — Но наступит день, когда об этом станет известно миру.

Анна задумчиво кивнула. Она рассчитывала, что многое узнает о прошлом своего предка, но она также понимала: есть вещи, о которых не стоит говорить вслух, ибо можно разбередить старые раны, нуждающиеся в забвении и покое.

— Я… — Анна внезапно замолчала, когда перед ней возник образ Цезаря, и ее сердце сжалось от почти болезненного желания прикоснуться к нему.

— Анна, в чем дело?

— Это Цезарь. Я должна идти.

— Тебе так хочется вернуться к своему вампиру? — спросил призрак.

Анна пожала плечами.

— Он очень встревожен.

Король тихо рассмеялся.

— Когда-то я, вероятно, разгневался бы, узнав, что кто-то из моих потомков соединил свою жизнь с вампиром. Но теперь я испытываю лишь облегчение. Ведь это существо всегда защитит тебя и всегда будет рядом.

Анна с некоторым недовольством взглянула на предка.

— Я и сама могу неплохо постоять за себя.

— Моя любимая, моя драгоценная Анна… — Туманные пальцы ласково провели по ее щеке. — Ты настолько хороша, что я о подобном даже не мог и мечтать.

Неожиданно она испытала приступ страха. В голосе Артура прозвучало что-то… похожее на прощание.

— Мы еще встретимся когда-нибудь?

Призрак немного помолчал — будто прислушиваясь к голосу, который слышал лишь он.

— Как только решится твоя судьба, — наконец произнес он. — До тех пор мне не позволено вмешиваться.

— О нет! — Анна решительно покачала головой. — С судьбой я уже разобралась. Теперь я хочу лишь одного — спокойной и тихой жизни с вампиром, которого люблю.

— Боюсь, что судьба еще не разобралась с тобой, — с печалью сказал дух короля. — А теперь отправляйся к своему вампиру. Я не из этого мира, но даже я чувствую его страдания.

Стены древнего замка начали таять, а закованный в латы рыцарь вновь превратился в волка.

Анна снова покачала головой. Ей было безразлично, чего потребует от нее судьба. Она выполнила свой долг и намерена была получить свое вознаграждение.

В объятиях своего вампира.

Стоя на коленях рядом с огромной кроватью в особняке Стикса, Цезарь поглаживал роскошные волосы Анны. Рядом с ним стоял Леве; он внимательно смотрел на женщину, лежавшую без сознания, и его изящные крылышки тревожно вздрагивали — горгулья пытался отстраниться от исходивших от Цезаря холодных волн отчаяния.

Граф никак не мог разбудить Анну, и он уже впал в такую степень нервного напряжения, что готов был убить кого угодно — лишь бы освободиться от этого невыносимого груза. Но горгулья был ему нужен, была нужна его способность чувствовать магию. Поэтому Цезарь, изредка поглядывая на маленького демона, лишь скрипел зубами от бессильной ярости.

— Ну что?! — рявкнул он.

Леве в испуге взвизгнул. Прочистив горло, горгулья произнес:

— Она кажется… вполне здоровой.

Цезарь мысленно обругал Леве. Он и сам видел, что Анна здорова. В противном случае ее раны не заживали бы так быстро.

Ему необходимо было понять, почему она не просыпалась, хотя разваливающийся Авалон был уже очень далеко.

— Так почему же она все еще без сознания? Неужели все дело в магии? Может, Моргана заколдовала ее?

Леве сморщил нос, осторожно принюхиваясь.

— Есть что-то похожее на волшебство, но запах…

Цезарь с трудом удержался от грязных ругательств.

— Черт тебя побери, горгулья! Что это за запах?!

— Шалфея.

— И что же это значит?

— Я… не знаю.

— А кто знает?! — в бешенстве заорал вампир.

В испуге отступив на несколько шагов, Леве старательно принюхивался, пытаясь найти ответ на этот вопрос. И тут граф вдруг заметил, что Анна пошевелилась.

— Цезарь?.. — прошептала она.

Он опустил голову и коснулся губами пульсирующей жилки на виске девушки. Вдыхая ее чудесный запах, граф прохрипел:

— Анна, что с тобой?

Она с трудом приподняла ресницы, и в ее ореховых глазах мелькнули озорные искорки.

— Оставь беднягу Леве в покое, Цезарь.

Раздался негромкий треск кожистых крыльев, и горгулья неожиданно опустился на середину кровати. Его уродливая мордочка, казалось, светилось от радости.

— Oui. — Он протянул шишковатую лапку и положил ее на лоб Анны, пренебрежительно бросив в сторону Цезаря: — Оставь бедного Леве в покое.

— Не искушай судьбу, горгулья! — прорычал граф, не отводя взгляда от бледного лица Анны. Dios, он с радостью простоял бы на коленях целую вечность — лишь бы находиться рядом с этой женщиной.

— Ха! Это ты искушаешь судьбу, вампир, — дерзко ответил Леве; теперь, когда он оказался подле Анны, храбрость чудесным образом вернулась к нему. — Анна, ты бы только видела его! Сижу я на кухне, наслаждаюсь восхитительной свининой, которую, хочу заметить, был вынужден сам выследить и убить, не говоря уж о том, чтобы зажарить. И тут этот полоумный вампир врывается и требует, чтобы я все бросил и… — Его монолог внезапно прервался, когда лампы в комнате вдруг потускнели, потом замигали и тут же взорвались с оглушительным треском. С удивительной скоростью горгулья перелетел к двери. — Все, ухожу, ухожу.