Читаем без скачивания Великие тайны и загадки Средневековья - Анна Вербицкая

Именно таким триглавом волхв писал по воде. Изображая на водной поверхности руны, кудесник как бы программировал воду на нужный лад — для определенного человека, семьи, деревни, а иногда и целого города. Волхв закладывал программу помощи, прощения, выздоровления, защиты от бед и болезней и тому подобное. Если верить древним мифам, такая вода имела чудесную силу. Кудесник после окончания обряда брал воду и нес ее тому, для кого ее готовил, или ходил по всему поселению, добавляя понемногу в бочку у каждого дома. Таким образом, вся вода в бочке приобретала нужные полезные свойства. Особенно интересной любителям мифов, славянских верований и мистики покажется третья поговорка — «бить баклуши».

Когда в общине, которую опекал волхв, рождался ребенок, он, как правило, на правах лекаря принимал роды или присутствовал при них. При этом кудесник обязательно замечал день и время рождения малыша. После этого волхв ночью шел в лес и выбирал дерево в цвету. Нет, имеется в виду не цветущее дерево, а дерево, которое достигло пика своего развития, находится на вершине своей силы и обладает мощной биоэнергией, от которой светится, «цветет». Жрец проводил ритуал, испрашивая у богов и самого дерева разрешения, и срубал его. Потом он обязательно сажал на месте спиленного дерева несколько молодых саженцев. Из ствола и ветвей этого дерева волхв нарезал чурбаки и, выбрав благоприятное время, начинал бить их на небольшие баклуши. Баклуши делались специально разного размера, поскольку в дальнейшем им предстояло стать игрушками, инструментами, рукоятками для оружия, посохами, талисманами, посудой, словом, всем тем, чем ребенку предстояло пользоваться в течение жизни. Баклуши волхв передавал отцу ребенка, и тот сам изготавливал все необходимое. Все вещи, сделанные из этого дерева или с частями из него, приносили ребенку удачу, придавали силу и защищали от бедствий. Они были могучим оберегом на протяжении всей жизни.

Вот такие существуют необычные и даже колдовские версии всем известных русских поговорок.

Упоминания о волхвах исчезли много веков назад, языческие боги забыты, капища заброшены, но народная память надежно хранит традиции далеких предков. Христианство дало новую веру, новые праздники. А замечали ли вы, что христианские праздники, как правило, совпадают с языческими?

Славяне представляли себе годовой цикл круговоротом, в котором поочередно верх одерживают злые и добрые силы. Начальной точкой этого цикла было рождение нового солнца — день зимнего солнцестояния. Языческое содержание этого праздника славяне воплотили в христианском Рождестве. Спасы припадают на время сбора урожая и дни благодарения языческих богов за щедрость. Кто знает, может, боги наших пращуров и по сей день опекают нас?

Авиценна

Прошло более тысячи лет с той поры, когда в Бухаре жил человек, наделенный поистине безграничным талантом. Его имя — Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Сина. В Европе он известен под именем Авиценна. Если вы назовете его имя врачу, тот скажет, что это великий врач. Если заговорите о нем с математиком, тот отметит, что Авиценна был великим математиком и астрономом. Литератор скажет вам, что это великий писатель и поэт. Философы назовут его великим мыслителем, а музыканты — тонким ценителем и знатоком музыки, теоретиком и даже изобретателем популярного теперь в Средней Азии струнно-смычкового музыкального инструмента — гиджака. Кто из них прав? Все сразу. Наследие Авиценны обогатило мировую науку и определило ее развитие на многие века. Ему принадлежит более 450 трудов в 29 областях науки, из которых до нас дошли только 274, или, по некоторым данным, 276. На шестьсот лет раньше Декарта Авиценна записал: «Я мыслю, и это значит, что я существую». Уже в 17 лет Ибн Сина пользовался такой славой умелого лекаря, что был приглашен ко двору Нуха ибн Мансура, которому придворные медики помочь не смогли. Вопреки насмешкам именитых коллег юноша сумел поставить правильный диагноз и вылечить правителя.

Как совсем молодому человеку удалось это? Откуда он черпал знания? Кто учил его наукам и искусству врачевания?

Об этом рассказал сам Ибн Сина в автобиографии, где он описывает свою жизнь до 30 лет. Далее его летописцем стал его верный ученик Джузджани. С именем Авиценны связано много легенд и преданий. Поистине жизнь этого необыкновенного человека достойна восхищения.

Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Хасан ибн Али ибн Сина родился в 370 г. хиджры (980 г. н. э.) в селении Афшане неподалеку от Бухары, в нынешнем Таджикистане. Отец Ибн Сины — Абдаллах — был родом из Балха, старинного города на севере Афганистана. В своей биографии Ибн Сина писал: «Отец мой приехал оттуда в Бухару в дни правления саманида Нуха ибн Мансура и занялся там работой в диване — канцелярии. Ему предоставили управление Хармайсаном, центром одного из районов в окрестностях Бухары. Из Афшаны, одного из ближайших селений, он взял себе в жены мою мать по имени Ситара — „звезда“. Там же и родились сначала я, а затем мой брат». Отец очень старательно подбирал имя первенцу, мечтая о том, каким тот будет уважаемым человеком, какая будет у него благополучная семья. Он не знал, что уделом старшего сына станут скитания и у него никогда не будет ни жены, ни детей. Зато имен у Ибн Сины со временем появилось множество. Его называли Шейх-ур-Раис. «Шейх» — потому что он был большим знатоком религии и философом. Почетное звание «Раис» указывает на то, что он был видным государственно- политическим деятелем и мудрым визирем. Также он был удостоен высоких титулов Худжатул Хакк, что значит «Доказательство или авторитет истины», Хаками бузург — «Великий Исцелитель» и Шараф-уль-Мульк «Слава, гордость страны». Но это было гораздо позже. А пока мальчик рос и был необыкновенно смышлен и любознателен. Его любимым словом было «почему?». О маленьком Хусейне рассказывают такую притчу. Однажды служанка показывала ему золотое кольцо и нечаянно уронила его в мешок с крупой. Потом девушку отвлекли, и она забыла о кольце. Мешок наполнили крупой до краев и унесли в амбар. На следующий день обнаружилась пропажа кольца. Служанку обвинили в краже и выгнали из дому. В это время мальчик кричал и громко плакал. Он прорыдал два дня, издавал разные звуки, но никто не мог понять, чего хочет малыш. Но уже через несколько дней он смог связно говорить и первые его слова были о служанке и кольце. Мальчику поверили, высыпали крупу из мешка и действительно нашли там кольцо. Служанку отыскали, извинились и щедро одарили, но девушка отказалась возвращаться. Однако еще долго она рассказывала знакомым удивительную историю о маленьком мальчике Хусейне.

Когда Хусейну исполнилось пять лет, отец привез его и младшего брата Махмуда в Бухару, мечтая дать детям хорошее образование. Мальчика отдали в начальную мусульманскую школу — мактаб, где он проучился до 10 лет. Несмотря на то что Хусейн был самым младшим учеником хатиба Убайда, знания он усваивал удивительно легко. Мальчик часто задавал учителю вопросы, на что тот неизменно отвечал: «Учи Коран. Там на все есть ответы». Одновременно Хусейн занимался с учителями, которые обучали его грамматике, стилистике и арабскому Языку. Однажды Хусейн заявил учителю: «Я выучил весь Коран. Теперь я могу задать свои вопросы?» Учитель не поверил, возразив, что Коран нужно учить долгие годы и только тем немногим, кто выучил его наизусть, дают почетное звание — «хафиз». «Значит, я хафиз!» — заявил Хусейн. И не замедлил доказать это, рассказав на память все суры и не перепутав ни единого слова. Так не знал Коран даже сам хатиб Убайд. После этого учитель сказал, что Ибн Сине больше не нужно посещать мактаб. В десять лет будущий ученый и мыслитель поражал окружающих необыкновенной памятью, великолепным знанием арабской литературы и быстрым умом. Он сам писал в своей биографии: «К десяти годам я изучил Коран и литературную науку и делал такие успехи, что все поражались». Ходила о нем и занятная легенда. Еще в детстве Ибн Сина отличался необыкновенной чуткостью, как говорили тогда, мог «разделить волосок на сорок частей». Ученики мектаба удивлялись его способностям и однажды решили испытать: под коврик, на котором мальчик сидел во время занятий, подложили лист бумаги. Весь день Хусейн вел себя странно, то поднимая глаза к потолку, то глядя на пол, а потом удивленно сказал: «Не знаю, или потолок в нашей школе опустился, или немного приподнялся пол».

После окончания учебы в начальной школе Хусейн начал изучать арифметику и алгебру, а потом под руководством домашнего учителя Абу Абдаллаха ан-Натили — логику, геометрию Эвклида и «Альмагест» Птолемея. Однако скоро Натили вынужден был признать, что исчерпал свой учебный материал и уже не в состоянии удовлетворить любопытство ребенка. Он давал ему задания для самостоятельной работы и просил лишь приносить и показывать ему готовые ответы. Трудности у юноши возникли с изучением «Метафизики» Аристотеля. Он никак не мог постигнуть содержание труда, пока случайно не увидел у книготорговца сочинение аль-Фараби «О целях метафизики», которое являлось комментарием к работе Аристотеля. Ибн Сина вспоминал то время так: «Я вернулся домой и поспешил прочесть книгу, и тотчас же раскрылись для меня цели „Метафизики“, так как я знал ее наизусть». В эти же годы Хусейн написал первые самостоятельные трактаты и даже вступил в научную переписку-полемику с аль-Бируни. Абу Абдаллах ан-Натили был вынужден признать, что ученик превзошел его и уже сам учитель узнает от юноши то, чего сам не мог понять. Дальше Ибн Сина продолжал учиться самостоятельно. Его очень привлекали естественные науки, особенно медицина. Медициной Хусейн заинтересовался очень рано. Тогда ему еще не было и 12 лет. Посоветовал мальчику заняться этой наукой знаменитый врач и философ Абу Салаха ал-Масихи. Юноша учился, без преувеличения, день и ночь. Он прочел все доступные ему книги о медицине, начал посещать больных и через некоторое время стал настолько знающим и опытным, что даже известные врачи приходили к нему за советом. У Ибн Сины была обширная практика и слава мудрого лекаря. Юноше в это время едва исполнилось 16 лет. В 17 лет Ибн Сина был приглашен ко двору Нуха ибн Мансура. Правитель уже давно болел, и придворные медики ничем не могли ему помочь. Они открыто смеялись над юношей, не веря, что там, где они потерпели поражение, он сможет одержать победу. Хроники не указывают, чем болел Нух ибн Мансур, но достоверно известно, что Ибн Сина смог установить правильный диагноз и вылечить владыку. Когда Хусейна спросили, какую награду он хочет получить, он попросил разрешения пользоваться дворцовой библиотекой, которая в то время была одной из богатейших на всем Ближнем Востоке. Библиотека стала для юноши настоящим сокровищем. Там он нашел книги, о которых не знал и которых не видел больше никогда в жизни. Перед ним открылись ворота в такие глубины знания и науки, о которых многие мудрецы того времени даже не догадывались. Ибн Сина расширил свои научные познания до грандиозных масштабов. Он изучал логику, естествознание, медицину, метафизику и другие науки, а еще начал писать стихи. Еще в детстве он прекрасно усвоил правила стихосложения. Рифмовать строки умели многие грамотные люди, но лишь у единиц эти слова могли передать радость и слезы сердца, тоску и надежду. Именно такими были стихи Ибн Сины. Первые стихи он сочинял для забавы, но постепенно его творения наполнялись мыслями и чувствами. Их уже знали многие в Бухаре и передавали друг другу. Но этому счастливому времени вскоре настал конец. В 999 г. умер отец — Абдаллах ибн Хасан, и на плечи юноши легла забота о близких. Однако к семье исмаилита относились с подозрением. К тому же в Бухаре начались беспорядки. Вскоре разбойники сожгли библиотеку эмира… После взятия Бухары тюрками и падения династии Саманидов в 1002 г. Ибн Сина направился в Ургенч, ко двору правителей Хорезма. Уже тогда у него зародилась мысль создать обобщающий труд по медицине, где можно было бы найти название болезни со всеми ее признаками, пояснения, отчего она возникает и как ее можно лечить. Для этой цели Ибн Сина делал выписки из различных книг и обобщал их. Так началась подготовка материала для «Канона врачебной науки», над которым Ибн Сина работал долгие годы.