Читаем без скачивания Дети Великой Реки - Грегори Киз

Йэн пожал плечами.

— Возможно, и так. Но когда-нибудь…

Хизи покачала головой.

— Нет. Это глупая мысль. Знатные не плавают на торговых судах.

Йэн чуть тронул пальцем поверхность стола.

— Нет конечно же… И все же, если ты мечтаешь об этом…

Хизи предостерегающе подняла руку.

— Ты и не представляешь даже, насколько я устала мечтать.

Йэн понимающе кивнул.

— Я все-таки верю, что ты найдешь свое счастье. И если ты хочешь говорить со мной об этом, я охотно буду слушать тебя. И никому не пересказывать наши беседы. — Юноша усмехнулся. — И не только потому, что слова твои должны храниться в секрете. Ты здесь — единственная моя знакомая. Прочие меня не замечают.

— У тебя нет друзей среди архитекторов?

— Нет. — Йэн вздохнул. — Их трудно расположить к себе. Все они прожили во дворце по нескольку лет и воображают себя особами Королевской Крови. Держатся они очень надменно. Вот когда я проживу здесь год-другой, они, возможно, удостоят меня своим вниманием.

— Это плохо, — сказала Хизи.

— Не так уж и плохо, — возразил Йэн. — Изредка я навещаю своего отца.

— Он для тебя то же, что для меня Тзэм и Квэй. Они — мои единственные друзья.

— Тзэм — это тот самый верзила?

— Да. Он наполовину великан. Мой отец приказал его матери выйти замуж за одного из королевских стражников. Ему было интересно, что из этого получится.

— Понятно, — сказал Йэн. — А кто такой этот Вез? Это тот самый юноша, который приходил сюда утром и из-за которого старик сделал тебе выговор? Он твой друг?

Хизи фыркнула и покачала головой:

— Нет, он ухаживает за мной. Такие обычно не бывают друзьями.

— Стыдись, — сказал Йэн. — Какое тебе удовольствие в ухаживании, если юноша не по нраву!

— Никакого, — согласилась Хизи.

— Ладно, — кашлянул Йэн. — Я должен вернуться к своим делам. Но… ты меня порадуешь, если будешь считать своим другом.

— Спасибо, — удивленно согласилась Хизи, не зная, что еще на это можно сказать.

Йэн кивнул и заторопился прочь.

Хизи вновь взялась за составление примечаний к указателю, хотя делала это довольно рассеянно. Ей казалось странным, что друзьями ее могут быть только те, кто не связан с ней родством.

III

БРАТЕЦ КОНЬ

Деревья незаметно сменились кустарниками, кустарники — травами. В течение нескольких дней вокруг расстилались степи, но в одно прекрасное утро Перкар обнаружил, что их обступает пустыня. Пустыня была куда враждебнее, чем степь. Пески подбирались иногда к самой воде, но чаще всего Реку отгораживал от них густой заслон из ив, тополей, дубов и бамбука. Но сейчас они проплывали вдоль ряда олив, сквозь которые легко просматривались бескрайние дали. Раскаленные пески казались Перкару еще более прожорливыми и ненасытными, чем Река. Наверное, бог Реки и бог Пустыни смертельно ненавидели друг друга, раздумывал Перкар, или, напротив, они были союзниками? Или, возможно, двумя явлениями единой сущности, как Охотница и Карак?

Перкар, несмотря на подавленность, не мог не испытывать восторга. Как удивительно непохожи все эти земли на его родину! Река здесь чувствовалась как-то иначе. Перкар догадывался, что безжалостное солнце иссушивает силы Речного бога; юноша был рад, что и Реку можно заставить страдать. Хотя солнце не ограничивалось только Рекой, но иссушало силы Перкара и Нгангаты.

Нгангата лежал в тени от оленьей шкуры, которую Перкар наконец догадался растянуть над лодкой на ивовых прутьях. Сын альвы постепенно выздоравливал, хотя порой лихорадка еще возвращалась к нему. Перкар поил его как можно чаще, хотя вода в Реке имела горьковато-солоноватый привкус. Как кровь, подумал Перкар, припоминая свои сны.

Однажды около полудня Перкар заметил, что они приближаются к острову. Он взялся за руль — его можно было повернуть настолько, чтобы высадиться на песчаной островной кромке. Некогда этот остров был попросту вдававшейся в Реку излучиной, но Река прогрызла себе путь, и вода с обеих сторон стала обтекать этот клочок земли. Перкар вытащил лодку в густые камыши, осторожно ступая, опасаясь наступить на длиннющую змею. На всякий случай он пропел песнь богу Змей, чтобы тот не сердился. Ведь они распугали всех его подданных, но едва он начал петь, как вспомнил: здесь надо всем царит Река. Харки, наверное, об этом точно знает.

— Во-первых, — услышал он голос Харки, — я слышу, что боги неподалеку. Они не у самого берега, но в густой траве, наблюдают за нами. Тебе нужно пройти всего несколько шагов — и ты услышишь их шипение. Они говорят об Изменчивом. Он пожирает их.

Перкар и не сомневался в этом, после того как недавно видел Ее. Подняв Нгангату, Перкар побрел в глубь острова, надеясь, что тут не везде заболочено. Шагов через пятнадцать — двадцать он с радостью ощутил, что под ногами у него — твердая почва. Колючки впивались в его босые ноги. Перкар брел, надеясь добраться до середины острова (Ну, подсказал ему голос из сновидений), где виднелись колеблемые ветром деревья, которые напоминали ему папоротники (если они вообще могли напоминать что-либо).

Нгангата слабо шевелился у него на руках, с любопытством оглядываясь вокруг.

— Я пойду сам, Перкар, — предложил он.

Перкар поставил его на ноги и поддержал, когда колени у друга подогнулись. Но Нгангата, стиснув зубы, сделал один-два неверных шага, не опираясь на Перкара. И он продолжал идти, медленно и неуклюже, пока они не достигли деревьев.

Перкар взглянул вперед — и удивился. Густая колючая островная поросль сменилась ровным, утоптанным песком. На дальнем конце площадки стояла хижина, каркас ее был сделан из ив и оплетен тростником. На сколоченных жердях вялилась рыба, под ней тонкой струйкой курился дымок, медленно поднимаясь в небо. У костра сидели старик и собака и с любопытством смотрели на чужаков.

— Диви? Ду Йугаандиин, Шеен? — проскрипел старик. Его пес, рыжий с коричневыми пятнами, поднял голову, прислушиваясь. Перкар протянул вперед руки, показывая, что в них нет оружия.

— Я не понимаю тебя, — сказал он старику.

Язык, на котором обратился к нему старик, не был языком из его сновидений, но и на его родное наречие не был похож. Но вдруг старик, на родном языке Перкара, хотя с чужеземным выговором, произнес:

— Я всего лишь спросил у своей собаки, кто вы такие.

— Хузо, шутсебе, — слабым голосом сказал Нгангата.

— Хузо, шицбёе, — улыбнувшись, ответил старик. — Ну хоть ты умеешь говорить, как надо.

— Меня зовут Перкар, я из рода Барку. А это мой друг, Нгангата.

Старик изумленно покачал головой:

— Какие имена! Я не уверен даже, что сумею повторить их правильно.