Читаем без скачивания Эта больная любовь (ЛП) - Холл Джесси

Он такой же, как они.

Они.

Я повторяю это в голове снова и снова, пока Сэйнт несет меня по лестнице к моей кровати, аккуратно кладет на край, а сам устраивается на мягкой скамейке напротив меня. Не имея ни малейшего представления о том, где находится Эроу, я могу лишь предположить, что он где-то рядом и внимательно наблюдает за нами, готовый убить и меня, и Сэйнта, если план сорвется.

— Покажи мне, — снова бормочет Сент, отодвигая скамейку к концу железного каркаса моей кровати и пристально глядя на меня, когда он снова садится. — Мне нужно увидеть, что я с тобой делаю, Брайони.

Легкая боль в его невинном голосе безмолвно убивает меня. Не то чтобы я никогда не представляла себе Сэйнта в таком свете. Он красив и чрезвычайно привлекателен по сравнению со всеми остальными моими одноклассниками. Но именно его брат постоянно занимал мои мысли. Его измученный, истерзанный старший брат, который показал мне свет и заставил меня сомневаться не только во всем, но и во всех.

Опираясь на локти, я отклоняюсь назад, пока мои пятки не упираются в край кровати. Я бросаю последний взгляд на Сэйнта, чтобы оценить его намерения, и когда наши глаза встречаются, его невинность сияет.

Боже, я собираюсь покончить со всеми его средствами к существованию.

Что, если Эроу ошибается? Что, если Сэйнт не имеет никакого отношения к деловым отношениям своего отца с Аластором Эбботом, церковью и расчетливой коррупцией, которую они поощряют? Что, если он действительно невинный прохожий, которого, к сожалению, втянули в этот хаос как главную цель для уничтожения, а на самом деле он сохранил свою невинность в этом мире жадности, коррупции и власти?

Легкий скрип старых деревянных половиц, доносящийся из коридора, заставляет мое сердце учащенно забиться. Сэйнт отводит глаза от меня, а мое сердце бешено колотится в груди при мысли о том, что Эроу находится в режиме ожидания. Могу только представить, что сейчас творится в его измученном черепе.

Но прежде чем Эроу полностью отвлекает внимание Сэйнта от меня, я закрываю порез на верхней части бедра подолом зеленой клетчатой юбки и раздвигаю бедра, обнажая испачканные хлопковые трусики.

Глаза Сэйнта становятся дикими от восхищения, его челюсть отвисает от увиденного. Он сглатывает, а я прикусываю губу, молясь какому бы то ни было Богу, что это тот путь, который мне суждено пройти, чтобы вывести на свет истинное зло.

— Значит, это правда. Вот что происходит, когда твое тело готовится к сексуальным отношениям? — задыхаясь, спрашивает он, все еще глядя на влагу между моих ног.

Я почти смеюсь над его заявлением. Я уже забыла о той наивности, которую мы когда-то разделяли, когда все детство молчали, когда дело касалось знаний о сексе. Все, что мы знаем, — это то, что мы слышим о сексуальных похождениях запятнанных и грешных людей. Его брат мог бы научить его кое-чему о том, как подготовить женское тело к сексу. Мужчина — это ходячее состояние возбуждения.

Стоит ему шепнуть, какая я грязная шлюха, и я кончу по команде.

— Ты вся мокрая, — констатирует он, и его глаза наконец-то встречаются с моими. — Везде.

Я киваю головой, сохраняя знание о том, что мой мокрый вид вызван его братом, и медленно опускаюсь спиной на матрас. Взяв в руки трусики, я делаю быстрый успокаивающий вдох, а затем сдвигаю их вниз по бедрам и снимаю, стараясь не задеть свежую, похожую на сатанинскую рану.

— Я обнаружила, что это происходит, когда я думаю о тебе. — Я снова приподнимаюсь на локтях и наклоняю голову к нему. — Мне становится скользко здесь. Скользко и мокро. Думаю, чтобы облегчить боль? Чтобы…

Он сжимает челюсть, руки сжимаются в кулаки на брюках, демонстрируя некоторую потребность в сдержанности, а затем медленно кивает головой, точно понимая, что я имею в виду, без необходимости слышать, как я это говорю.

— В этом есть смысл, — соглашается он, слегка покачивая головой, почти с недоверием. — Это безумно привлекательно.

Я краснею, прижимаясь щекой к собственному плечу, и поджимаю губы.

— Ты когда-нибудь… использовала что-нибудь? — его глаза переходят на мой секс, а затем снова смотрят в мои глаза, чтобы оценить мою реакцию. — Я имею в виду, что-нибудь, кроме твоих пальцев, когда ты думаешь обо мне?

Я качаю головой в знак отрицания.

— Только пальцы.

Я выставляю перед ним два пальца, и он опасливо смотрит на них, сузив глаза и проводя языком по зубам.

— Именно эти два?

Я бросаю на него виноватый взгляд и киваю. Он хватает меня за руку и смотрит на меня своими похотливыми, дерзкими глазами. Не сводя с меня взгляда, он подносит пальцы ко рту. Положив их на язык, он медленно посасывает их по всей длине, не сводя с меня пристального взгляда. Мой клитор мгновенно начинает пульсировать, а мурашки пробегают по всей длине моей руки, до самого сердца от такого эротического движения, которого я никак не ожидала от него.

Убрав мою руку, он снова садится на скамью, очевидно, готовый наблюдать за тем, что я делаю с этими влажными пальцами. Уже чувствуя, как прохладный воздух комнаты ударяется о мой затекающий центр, я тихонько вздыхаю, успокаивая себя изо всех сил, прежде чем снова широко раздвинуть бедра перед ним.

С глазами-блюдцами он наклонился вперед в своем положении.

— Боже, помоги мне, — шепчет он, глядя на меня сквозь ресницы, и его взгляд из-под ресниц опускается к моему обнаженному и стекающему центру. — Ты прекрасна.

Я скрежещу зубами от этого сладкого чувства, не позволяя ему проникнуть в мой вновь обретенный стальной облик.

Его глаза снова поднимаются к моему лицу, мягкие и вопросительные. Он хочет прикоснуться, но задается вопросом, где проходит та грань, защищающая его чистоту, и готов ли он переступить ее ради меня.

Приподнявшись на локте, я провожу пальцами по выбритому половому органу, набухшему и влажному от уже использованного. Мой клитор гудит от возбуждения, просто от одной мысли об этом.

— Мне часто было интересно, как ты выглядел, — шепчу я, поглаживая средним пальцем свой клитор. — Я имею в виду, я чувствовала его раньше. — Под его брюками я вижу его эрекцию. — В тот день на кухне. Вдоль твоего бедра.

Он садится выше, его плечи отводятся назад, мышцы напрягаются от моих слов.

— Я представляла, как чувствую его прямо здесь. — Опустив голову на кровать, я ввожу палец глубоко в свою киску, и у меня вырывается стон.

— О, Брайони, — вздыхает он. — Господи, я не могу… не могу.

Я продолжаю трахать себя пальцем, раздвинув ноги перед ним, одной рукой все еще придерживая юбку на бедре, а другой поднимая бедра навстречу удовольствию, которое берет меня в заложники.

— О, Боже, — стону я, вертя пальцем в том беспорядке, который оставил Эроу, чувствуя себя полностью возбужденной и готовой взорваться.

— Я не могу, — снова бормочет он.

В ожидании прикосновения руки, которая больше не может себя контролировать, я лежу с пальцем глубоко внутри своего мокрого центра, и мертвая тишина внезапно заполняет комнату.

Я поднимаю голову и вижу, что Сэйнт сидит на краю своего места с закрытыми глазами и страдальческим выражением на лице, тяжело дыша через рот. Он проводит рукой по лицу, но вместо темного искушения, которое раньше исходило из его голубых глаз, когда мы встречаемся взглядами, в них появляется разочарование и отвращение.

— Сэйнт, — шепчу я, резко садясь и опуская юбку.

Блять, я теряю его.

— Прости меня, — умоляю я.

Он качает головой, не желая смотреть на меня.

Вот дерьмо.

— Я перешла черту, Сэйнт. Я не должна была…

Он встает со скамьи и направляется к двери в мою комнату, но снова поворачивается ко мне, потирая переносицу большим и указательным пальцами. Он опускает руку, как будто хочет что-то сказать, но вместо этого качает головой.

Через мгновение он вздыхает, разочарование в себе очевидно.

— Я пользуюсь тем, что тебе страшно и одиноко, и это совершенно неправильно с моей стороны.