Читаем без скачивания Приключения-91 - Виталий Гладкий

Кима, однако, не интересовали ни женщина, ни прохожие, то и дело наклонявшиеся через его плечо и оценивающие работу всяк на свой лад. Он ждал и был уверен, что в такой день, когда все складывается из рук вон плохо, ему в конце концов повезет и он встретит кого-нибудь из старых знакомых. А если повезет по-крупному, то и человека, продавшего книгу интуристу. Он рано или поздно вернется сюда, не сегодня, так завтра. Успех окрыляет, он же и губит. В картотеке Ким нашел фотографии всех участников преступной группы, проходивших по делу «Серебряный потир». Он не напрасно просидел в архиве, перечитывая материалы следствия, запоминая фамилии, имена, особые приметы и черты внешности всех, кто был привлечен к ответственности за хищение и продажу церковной утвари и антиквариата.

Автобусы с туристами подходили один за другим, мимо стоянки прошли сотни людей.

К вечеру подморозило. Пора было возвращаться, а Ким все еще надеялся увидеть кого-нибудь из тех, от кого во многом зависел не только успех операции, но и его, Логвинова, авторитет. При других обстоятельствах он не стал бы рассчитывать на случайность. Трудно предположить с достаточным основанием, что один из полумиллиона жителей города придет именно сейчас и именно туда, где его поджидает работник уголовного розыска. Но Ким верил в интуицию, что бы о ней ни говорили, как бы ее ни осуждали. Интуиция — дочь логики и точного расчета, бездоказательная уверенность в правильности решения, считал он.

— Можно посмотреть?

Ким обернулся на приятно-кокетливый голос за спиной. Молодая женщина глядела на него весело и непринужденно, но в интонации вопроса чувствовалось нечто, не вязавшееся с ее лицом — добрым, открытым, даже немного застенчивым.

Сегодня он несколько раз видел се издалека. Когда она встречала группы туристов у автобусов и, энергично жестикулируя, что-то рассказывала на ходу, женщина казалась ему гораздо старше. Теперь перед Кимом стояла девушка в беретике, делающем ее лицо почти детским, и с твердым, даже властным взглядом — настоящая хозяйка монастыря, но вовсе не монашенка.

— Вы фотограф? — спросила она с наигранной разочарованностью, внимательно разглядев этюд и сравнив его с оригиналом.

— Ну что вы, — медленно произнес Ким, раздумывая, что бы такое ввернуть в ответ на неожиданное и весьма точное замечание. — Я не профи, я — люби.

— А я, между прочим, Лида.

— Простите, — пробормотал Логвинов, не сразу сориентировавшись, как вести себя с воплощением беззастенчивой напористости. — Меня зовут Владимиром, — поднялся он. — Не нравится? Я имею в виду этюд.

— Не очень. Вам, по-моему, тоже. Хотя... Можно попытаться предложить одному человеку. Чудак: собирает произведения начинающих художников. Надеется, что кто-нибудь из них станет знаменитостью.

— Это не про меня.

— Творческий кризис? Период разочарования?

— Наоборот, просветление, момент истины.

— Значит, вы точно не профессионал. Уж я-то их знаю.

— Почему вы так решили?

— Да очень просто. Какой же художник, зарабатывающий кистью свой завтрак в постели, обед в ресторане и ужин в кругу почитателей, так скажет о своем творчестве? О своей мазне они говорят, что это — их самобытное видение жизни, плод оригинального мышления, авангардизм и всякое такое. А на самом деле они не картины пишут, а деньги рисуют.

— Это в каком смысле? — удивился Ким.

Разговор принимал интересный оборот, и он решил поддержать его. Знакомство с этой бойкой женщиной могло оказаться небесполезным.

— В прямом — по рублю за мазок. — Лида говорила убежденно, со знанием дела и нескрываемым презрением. — Вот это, — как вы его назвали, этюд. Лида смешно протянула предпоследнюю букву, сложив губы трубочкой. Но смотрела без улыбки, и непонятно было, какой ответ ей нужен.

— Почему бы и нет? — произнес Ким тихо, будто про себя. Он никогда не продавал свои пейзажи и не думал об этом. Но ситуация подсказала ему правильную манеру дальнейшего разговора. — Только я его еще не закончил. Ладно, уговорили. Лишняя сотня не помешает.

— Мне тоже.

— А вам-то за что?

— А как же, комиссионные. С чего бы мне с вами за здорово живешь умные разговоры вести. Мне эрудированные экскурсанты до смерти надоели. Подходите сюда часам к восьми, я освобожусь и поедем к моему знакомому. Вы, надеюсь, на машине? — спросила Лида, оглядываясь и как бы ища взглядом средство передвижения, которое должно стоять поблизости.

— Естественно, — безразлично ответил Ким, кивнув в сторону стоянки. Он начал сомневаться, что разговор окажется стоящим.

— Тогда все в порядке, — кокетливо склонила набок голову женщина, — до вечера, Володя.

Игриво размахивая на ходу сумочкой, она поспешила к приближающемуся экскурсионному «Икарусу». Едва Лида приостановилась, чтобы подкрасить губы, из стоящих неподалеку «Жигулей» вылез невысокий человек в распахнутой дубленке и без головного убора, несмотря на приметную лысину. Ким бросил кисть на тряпку, отодвинулся от мольберта и, быстро поднявшись, пошел ему наперерез. Они оказались рядом с Лидой почти одновременно.

— Простите, — быстро взглянув на мужчину, твердо произнес Логвинов и не очень церемонно отвел женщину в сторону, взяв ее под локоть. — Я, кажется, не представился как положено. Моя фамилия Волгин, Владимир Сергеевич Волгин, режиссер Ленинградского телевидения. Я буду ровно в восемь, как договорились.

— Хорошо, — улыбнулась Лида, — как договорились.

Складывая мольберт, Ким видел, как человек в дубленке о чем-то спросил женщину, кивнув в его сторону, и они оба рассмеялись. Логвинов был возбужден. «Смейтесь, смейтесь, Алексей Федорович, — торжествующе шептал он про себя. — Как-то вы потом будете веселиться? Не повезло вам, гражданин Коптев, 1932 года рождения, холостой, ранее судимый. Прилетел, голубчик. Ласточка ты моя весенняя. Освободился, сменил телогреечку на дубленочку. Посмотрим, каков ты в новом оперении, птаха моя ненаглядная».

Ким был озадачен: где достать машину за пару оставшихся часов? В управление идти нельзя, могут проследить. Значит, по телефону. Хорошо, если Смолянинов окажется на месте и не придется его долго разыскивать. Живописцу-любителю, совершающему одинокое путешествие по древним городам и при возможности приторговывающему своими творениями, не пристало оказаться «безлошадным».

Позвонив полковнику, Ким отправился в гостиницу. Не вдаваясь в подробности, Смолянинов тут же связался с администратором. Заполняя регистрационную карточку, новоиспеченный Владимир Сергеевич Волгин не колеблясь указал свою должность: кинорежиссер. В этом городе без желания вряд ли набредешь на собрата по вымышленной профессии. В том же, что сегодня вечером ему предстоит общаться с другими представителями богемы, Ким уже не сомневался.