Читаем без скачивания Летняя гроза - Кэтрин Харт

— Почему он не плачет? — пробормотала она, напрягая слух. — Ну почему же он не плачет, чтобы мы могли найти его?

Вольный Ветер сочувственно поглядел на жену. Его тоже не на шутку беспокоила безопасность Идущего Облака, но он старался сохранять хладнокровие, потому что Гроза была не в состоянии мыслить трезво. Ведь их сын, как и все дети шайеннов, с первых дней своей жизни был приучен не плакать. В прежние времена плачущий ребенок мог привлечь внимание врагов племени и обнаружить лагерь. И хотя теперь индейцы мирно жили в резервации, традиция воспитывать детей тихими и спокойными сохранилась.

Поиски продолжались два часа, тянувшихся бесконечно, отчаянно долго, и Гроза чуть не лишилась разума, когда внезапно над ними, над самыми верхушками деревьев, появился Боевые Перья. Орел кружил над головами людей, и его резкий крик раздавался снова и снова. Потом птица снизилась, на мгновение присела на плечо Грозы и тут же взмыла вверх, снова сделала круг, опять подлетела к людям и снова поднялась в небо.

Гроза глянула на Ветра, и на ее лице затеплился отблеск слабый надежды.

— Может, он зовет нас? Может, Боевые Перья нашел нашего сына?

Ветер практически не надеялся на это, но в голову ему пришла та же мысль.

— Острое зрение орлов хорошо известно. Ночь надвигается очень быстро, и сейчас это наша единственная возможность.

Хотя это и казалось невероятным, случались и более невозможные вещи. Гроза, Ветер и их помощники пошли за птицей, не теряя ее из виду и пробираясь между деревьев. Наконец они вышли к небольшому ручейку. Немного прошли вдоль него, и тут увидела мальчика. Он лежал на холодной земле в нескольких шагах от воды. Над ребенком, почти придавив его, навис большой кугуар. На мгновенье у Грозы сдавило сердце, но тут она узнала Когтистую Лапу. Огромная кошка охраняла и согревала ее сына, и когда Идущее Облако неожиданно повернулся в сторону ручья, кугуар носом мягко вернул его в прежнее положение.

Две Стрелы нахмурился.

— Твоя кошка украла твоего сына? — с недоумением спросил он.

— Нет, — ответила Гроза. — Тот, кто это сделал, раздел моего ребенка, потому что я оставила его одетым. Когтистая Лапа не мог этого сделать.

Она взяла мальчика на руки и прижала к груди. Он замерз, замерз настолько, что маленькие пальчики рук и ног одеревенели и покраснели, а губы и лицо от холода были серо-голубого цвета.

— Я отдам свою душу, чтобы узнать, кто это сделал, — произнесла Гроза.

Глаза Ветра полыхали гневом.

— Мы узнаем, кто это сделал. Даю тебе слово. — Снял с себя рубаху и бережно закутал в нее сына. — Идем. Мы должны вернуться в лагерь и согреть его, пока он не заболел. Когтистая Лапа, возможно, спас ему жизнь, а теперь мы должны побыстрее принести его домой и как следует прогреть.

Ветер дал остальным сигнал, что ребенок найден, и люди двинулись в лагерь. Обратная дорога в темноте была долгой, но прижимавшая к себе сына Гроза ничего не замечала. Она возносила молчаливые молитвы благодарности за то, что ребенок найден целым и относительно невредимым.

Оказавшись в вигваме, Гроза завернула Идущее Облако в теплые меха и положила как можно ближе к огню. Потом в котле с водой она нагрела над огнем несколько камней, обернула их и обложила ими завернутого малыша. Постепенно маленькое личико обрело свой обычный цвет, губы перестали дрожать.

Пока жена хлопотала вокруг ребенка, Ветер расспрашивал свою сестру. Она ничего не помнила. Никаких других ран, кроме шишки на голове, у нее не было.

Тогда Ветер медленно обошел вигвам, внимательно разглядывая каждый предмет знакомой обстановки, ничто не ускользало от его взгляда. Вдруг он остановился, нахмурившись. Нагнулся и поднял что-то со шкуры, которая лежала рядом с колыбелью Идущего Облака. Это был амулет — особый амулет, который всегда носила на шее Утренняя Луна. Во всей деревне ни у кого такого не было, только у нее.

Гроза подняла глаза и увидела, что муж разглядывает какой-то предмет.

— Что это, Вольный Ветер? Что ты нашел?

Лицо Ветра застыло, взгляд сделался мрачным.

— Это особый амулет Утренней Луны, — гневно сказал он. И решительно пошел из вигвама, прихватив несколько длинных ремней. — Присмотри за нашим сыном как следует, Летняя Гроза, а я займусь Утренней Луной. — И ушел, прежде чем она успела спросить, что он собирается делать.

Вернулся он довольно скоро, но Грозе уже не было никакого дела до окружающих. Дыхание Идущего Облако сделалось хриплым, его начало лихорадить. Быстро посоветовавшись со знахаркой, она раздобыла сосновой и кедровой стружки и бросила ее в котел с кипящей водой. Потом укрепила над котлом одеяло, чтобы не выпускать целебный пар и направлять его на больного ребенка. Всю ночь она хлопотала над малышом, а Ветер и Когтистая Лапа стерегли их.

К рассвету дыхание смягчилось, лихорадка отступила. Гроза с облегчением опустилась на постель. Но, прежде чем забыться благословенным сном, она спросила:

— А что ты сделал с Утренней Луной?

— Религиозная книга белых людей, которая называется Библией, говорит: «Око за око, зуб за зуб», — таинственно ответил Ветер. — Я так и поступил.

Сон сморил Грозу, и она больше ничего не спросила, успев подумать, что все равно узнает днем.

Несколько дней у Идущего Облака болели горло и голова, но это было лишь незначительное последствие его пребывания на холоде мартовским днем. Гроза была безумна рада, что его украли не к ночи, потому что тогда он наверняка умер бы от переохлаждения. В ту ночь температура упала до заморозков, подул резкий западный ветер, наутро заклубились облака, и к полудню пошел снег.

Когда Гроза снова спросила у Ветра, как он наказал Утреннюю Луну, ни один мускул ни дрогнул на его лице.

— Если ты пойдешь к ручью, где она оставила Идущее Облако, то найдешь ее там.

— Она умерла?

Ветер безразлично пожал плечами.

— Может быть… а может, еще не совсем, но скоро умрет.

Его неопределенный ответ пробудил в Грозе любопытство.

— Что ты с ней сделал?

— Только то, что она собиралась сделать с нашим сыном. Она оставила его беспомощного на холоде, он не мог вернуться в тепло. Так же, как Идущее Облако, она раздета, но, в отличие от Идущего Облака, она висит на ветке над рекой, ее ноги опущены в ледяную воду. Именно такой участи она желала нашему сыну. За одним исключением. Я стегал ее, пока кровь ручьями не побежала по ее телу, потому что хотел, чтобы до того, как ее тело онемеет от холода, она испытала боль. А если запах крови и ее страха привлечет диких зверей, что ж, так тому и быть.

— Только справедливо, что она получила то, что заслуживала, — заметила Гроза. — Я рада, что она больше не сможет вредить нам.