Читаем без скачивания Любовь в смертельной прогрессии - Наталья Фёдоровна Худякова

— Что это ты его чуть не прибил в том переулке. Сапрунов, ты отмороженный идиот. И все.

Не знаю, возможно, я ошибался, но это первое, что пришло мне в голову, что похоже на правду.

— И все? Ну, повеселил! Хорошая новость! — захохотал он, закинув голову. — Жаль, что не прибил… Ну, пусть живет, недоносок…

Он явно расслабился и не ожидал от меня каких-либо действий. Я воспользовался этим моментом и, схватив его свободной рукой за ногу, дернул на себя, сколько было силы. Сапрунов взмахнул руками, но удержаться не смог и рухнул на пол. Я быстро подтянулся и навалился всем тело на него. Тем временем, я смог освободить вторую руку. Его плохое самочувствие сыграло решающую роль, и столкнуть меня у него никак не получалось. Я обхватил руками его за шею, он безуспешно пытался оторвать мои руки, но получалось лишь немного ослабить хватку.

— Зажаришься, падла, вместе с нами…

Я слышал, как Селена упала вместе с креслом, чтобы как-то выпутаться, как она звала на помощь. А я все давил и давил Сапрунова. Потом был звон разбитого окна, громкий стук взламываемой двери. Меня кто-то с руганью пытался оттащить от Сапрунова, но мои руки будто одеревенели…

Виталий Иванович сидел в кресле у камина. Лицо его было бледным, осунувшимся. Поверх брюк с рубашкой на нем был толстый стеганый халат, он зябко поводил плечами и прятал руки в карманах халата. Мария Егоровна после укола скорой лежала на диване, то и дело вытирая платком набегавшие слезы и причитала:

— Как же так, как же так, Леша… ведь ты мог погибнуть из-за меня. Старая дура! Поверила этому негодяю. Он ведь, Лешенька, заверил меня, что ты в большой опасности, что только он может спасти…

— Мария Егоровна, да будет вам, доктор сказал не расстраиваться и ни о чем плохом не думать, — пытался я успокоить ее, разглядывая свое отражение в настенном зеркале. Глаз припух, на скуле синяк, а так вроде неплох еще парень.

Селена отказалась ехать сюда, к Бородичу. Она решила дождаться меня в моей квартире, сославшись на сильный стресс. Заодно, сказала она, наведу порядок, отвлекусь. Я запретил ей этим заниматься. Приеду, сказал, и вместе все сделаем.

Мы ждали Подмазова, он должен был вот-вот подъехать вместе с Сапруновым. Сыщик, на мое удивление, организовал целую группу для захвата Сапрунова. Все прошло четко и быстро. Нас с Селеной увез на машине Подмазова один из его парней. Сам же сыщик поехал со всеми в автобусе, куда затолкали Сапрунова в наручника. Почему они так задерживались, было не ясно.

— Леша, зря ты его не придушил, — сокрушенно произнес Бородич и, достав из кармана таблетки, попросил налить ему воды.

— Что вы, Виталий Иванович, — возразил я. — Спасибо ребятам, что вовремя оттащили меня. Он еще должен рассказать, за что так ненавидел вас, меня и Селену. По сути, я не услышал от него ни одной здравой мысли. Так, бред безумца. Нужна вся картина для понимания.

Бородич одним глотком осушил стакан, посмотрел на меня потухшим, безжизненным взглядом и с горечью согласился:

— Он и есть безумец. Я только сейчас понял это, хотя и раньше замечал за ним странности.

— Какие? — подала голос Мария Егоровна. — Почему, Виталий, ты мне ничего такого никогда не говорил? Я бы не наделала столько глупостей. Леша и тот понимал, что Андрей этот плохой человек, а я все время защищала его. — Женщина тихонько заплакала.

Я налил из кувшина воды и подошел к дивану.

— Сделайте хоть пару глоточков, нельзя плакать, — я присел на край дивана рядом с ней.

— Тебе самому, мальчик мой, надо успокоиться, — махнула она рукой, — такое перенести…

На крыльце дома послышался шум.

— Приехали, — сказал я и вдруг почувствовал, как бешено забилось сердце в груди и мелкая дрожь пошла по всему телу.

В гостиную вошел Подмазов, следом за ним двое мужчин ввели в наручниках Сапрунова, посадили его на стул у входа.

Бородич с отсутствующим видом отвернулся к окну.

— И зачем вы сюда привели этого преступника, — тихо, чеканя каждое слово, произнес он.

Сапрунов громко захохотал, хотя далось ему это совсем нелегко. Лицо его по-прежнему было мертвенно бледным, дышал он прерывисто, с шумом.

— Я, по-твоему, преступник, Витя? Служил тебе верой и правдой, как собака… За это, видать, ты меня напоил сегодня какой-то дрянью. — Он закашлялся, долго не мог остановиться.

Бородич брезгливо смотрел на него, затем сказал:

— Как собака и сдохнешь.

Потом вдруг раздался выстрел, голова Сапрунова откинулась назад, затем он медленно стал клониться на бок и, в конце концов, с грохотом упал со стула. Вскрикнула Мария Егоровна, я вскочил с дивана, ничего не понимая, Подмазов в один прыжок оказался возле Бородича и схватил его за руку, в которой был пистолет. Он стрелял прямо через карман халата…

— Витя, зачем? — закричала Мария Егоровна. Ее глаза расширились от ужаса.

— Тарасов, уведи женщину в другую комнату и позвони в полицию, — попросил Подмазов. — Объясни им ситуацию. Да, захвати, чем прикрыть тело.

Я не сводил глаз с Бородича, я был в ужасе от его спокойствия.

— Виталий Иванович, — медленно вытягивая из себя слова, произнес я. — Зачем вы это сделали? Как же мы теперь…

— Спокойно, Леша, — перебил он меня. — Теперь мы будем жить спокойно.

К Подмазову подошел второй из тех, кто находился рядом с Сапруновым и подал сыщику пластиковый пакет, в который тот аккуратно положил оружие.

— А вот это вряд ли у вас получится, Виталий Иванович, — покачал головой Подмазов. — Но для начала вы нам расскажете интересную историю. Сапрунов уже не сможет ничего сказать, так что вся надежда на вас.

Бородич хмыкнул:

— Ловко ты меня провел, оборотень проклятый. Ты, Леша, скажи Алине, чтобы гнала его взашей.

Я переводил взгляд с Подмазова на Бородича, ничего еще не понимая, но уже предчувствуя большую беду.

— Я убил подонка и ничего говорить не буду без адвоката. Ясно?

Подмазов пожал плечами, зевнул и скучно промолвил:

— Можете не утруждаться. У нас есть запись допроса Сапрунова, а, точнее, Горина Леонида. Так ведь его звали, Виталий Иванович?

Бородич дернулся в кресле, но Подмазов ладонью придавил его за плечо.

— Алексей, — обратился он ко мне, — не стой, присаживайся поудобнее, слушать долго придется.

Я сел, точнее — просто рухнул на