Читаем без скачивания Глаз бури - Тэд Уильямс

Тролль пожал плечами, обеими руками ухватившись за шею Кантаки.

- Нет, он не ваш дьявол, друг Саймон. Но он зло - или, я предполагаю, что то, чего он желает, будет злом для всех нас, а этого достаточно, чтобы именовывать его злом.

- А… дракон? - медленно произнес Саймон мгновение спустя. Бинабик, резко повернув голову, странно посмотрел на Саймона сквозь прорези в маске.

- Тот, который живет на горе. Тот, чье имя я не могу произнести.

Бинабик разразился смехом, пар его дыхания клубился в воздухе.

- Игьярик его именовывают! Дочь Гор, у тебя много забот, юный друг! Дьяволы! Драконы! - От смеха слезы выступили у него на глазах. Тролль поймал одну слезинку на палец перчатки и поднял вверх. - Смотри! - засмеялся он. - Как будто нам и так не хватает льда!

- Но там был дракон! - горячо отозвался Саймон. - Все так говорят!

- Очень сильно давно, Саймон. Это место полно дурных предзнаменований, но я предполагаю, что в этом виновна его оторванность от остального мира. Легенды кануков говаривают, что ледяной червь некогда жил здесь, и мой народ не ходил сюда, но теперь я предполагаю, что на самом деле это бывал снежный леопард или кто-то подобный. Нельзя говорить, что мы вообще не имеем никакой опасности. Гюны, как ты очень хорошо знаешь, имеют далекие захождения в эти дни.

- Так что на самом деле ничего такого страшного нет? По ночам в голову приходят такие ужасные вещи!

- Я не говаривал, что не надо питать страха, Саймон. Мы не имеем должности забывать, что имеем врагов, и некоторые из них, как я предполагаю, весьма могущественные.

Еще одна ледяная ночь в пустыне; еще один маленький костер в пустынной тьме бескрайних снежных полей. Саймону ничего бы так не хотелось, как свернуться калачиком под теплым одеялом в Наглимунде, даже если самая кровавая битва всей истории Светлого Арда будет бушевать за дверями. Он был уверен, что если в этот момент кто-нибудь предложил бы ему теплую сухую кровать, он солгал бы, убил, дал любую клятву именем Узириса, чтобы получить ее. Сидя скорчившись, закутавшись в попону и стараясь не стучать зубами, он был уверен, что чувствует, как его ресницы примерзают к векам.

Волки пронзительно лаяли и завывали в бесконечной темноте вне круга слабого света, ведя длинные, тоскливые разговоры. За две ночи до этого, когда путники впервые услышали их пение, Кантака провела весь вечер, нервно расхаживая вокруг костра. Но с тех пор она успела привыкнуть к ночному крику своих собратьев и только изредка отвечала беспокойным поскуливанием.

- Почему она не от-т-т-ветит им? - озабоченно спросил Хейстен. Житель равнин эркинландского севера, он любил волков не больше Слудига, хотя успел почти полюбить коня Бинабика. - Почему она не велит им мучить кого-нибудь другого?

- Как и люди, не все племена рода Кантаки имеют мир между собой, - ответил Бинабик, никого не успокаивая.

В эту ночь огромная волчица делала все, что могла, чтобы не обращать внимания на вой - даже притворялась спящей, но выдавала себя, сверкая колючими глазами в сторону самых громких воплей. Волчья песня, решил Саймон, закутываясь в одеяло, это пожалуй самая одинокая песня, которую ему приходилось слышать.

Почему я здесь? думал он. Почему все мы здесь? Ищем в ужасных снегах какой-то меч, о котором долгие годы никто и не вспоминал. А тем временем принцесса и все остальные, оставшиеся в замке, со дня на день ждут королевской атаки! Глупо! Бинабик вырос в горах, в снегу; Слудиг, Гримрик и Хейстен солдаты, они ко всему привыкли; один Эйдон знает, чего хотят ситхи, - но почему я здесь?! Это глупо!

Вой стих. Длинный указательный палец коснулся руки Саймона, заставив его подпрыгнуть от неожиданности.

- Ты слушал волков, Сеоман? - спросил Джирики.

- Т-трудно не слышать.

- Они поют такие свирепые песни, - ситхи покачал головой. - Они такие же, как вы, смертные. Они поют о том, где они были, что видели и чуяли. Они рассказывают друг другу, где бежит лось и кто кого выбрал себе в пару, но по большей части просто кричат: Я здесь! Вот я! - Джирики улыбнулся, прикрыв глаза, сонно глядя на умирающий огонь.

- И ты думаешь, то же самое говорят… говорят смертные?

- Словами и без них, - ответил принц. - Попытайся посмотреть на вещи нашими глазами - нам, зидайя, твой народ часто кажется детьми. Вы видите" что долгоживущие ситхи не спят, что мы бодрствуем всю темную ночь истории. Вы, люди, как дети, хотите оставаться у костра со старшими, слушать песни и сказки, смотреть на танцы. - Он сделал широкий жест, как будто окружающая темень была полна танцующих весельчаков. - Но вы не можете, Сеоман, - ласково продолжал он. - Вы не должны. Вашему народу дано засыпать последним сном, так же как нам дано всю ночь гулять и петь под звездами. И возможно, что ваши сны драгоценны, но мы, зидайя, не можем понять этого.

Звезды, повисшие в хрустально-черном небе, казалось, скользнули прочь, утонув во всепоглощающей ночи. Саймон думал о ситхи, о жизни, у которой нет конца, и не мог заставить себя понять, что это может означать. Промерзший до костей - а может быть даже до самой души - он наклонился ближе к костру, стягивая с себя мокрые перчатки, чтобы согреть руки.

- Но ситхи могут ум-мереть, п-п-правда? - спросил он осторожно, проклиная свою закоченевшую, запинающуюся речь.

Джирики быстро склонился к нему, глаза его сузились, и на одно ужасное мгновение Саймону показалось, что принц сейчас ударит его за такое неуместное любопытство. Но ситхи только взял дрожащую руку Саймона и поднес ее к свету.

- Твое кольцо, - сказал он, глядя на причудливую завитушку в форме рыбы. - Я не видел его раньше. Кто дал тебе это?

- Мой… мой наставник, я д-д-думаю, - запинаясь, ответил Саймон, - доктор Моргенс из Хейхолта. Он послал его для меня Б-б-бинабику. - Ледяная хватка принца пугала его, но он не смел отнять руку.

- Значит, ты один из рода смертных, кто знает тайну? - спросил Джирики, внимательно глядя на него. Саймона пугала глубина его золотистых глаз со ржавыми отблесками огня.

- Т-т-тайна? Н-н-нет! Нет, я не знаю никакой тайны! Джирики некоторое время не сводил с него глаз, удерживая

Взгляд мальчика так же надежно, как если бы держал его голову

Двумя руками.

- Тогда почему они дали тебе кольцо? - спросил Джирики, обращаясь главным образом к самому себе, и покачал головой, отпустив руку Саймона. - А сам я дал тебе Белую стрелу…

Воистину, предки уготовили нам странный путь. - Он отвернулся, устремив взор в пляшущее пламя, и перестал отвечать на вопросы.

Тайны! сердито думал Саймон. Опять эти тайны! У Бинабика тайны, у Моргенса были тайны, ситхи полны тайн! Я ничего больше не хочу знать ни о каких тайнах! За что мне такое наказание? Почему все всегда навязывают мне свои ужасные тайны?!