Читаем без скачивания Тегеран – Ялта – Потсдам - Б. Цыбулевский

Если Италия признана США и Советским Союзом, а английским правительством признана на 90 процентов, то почему нельзя поставить вопрос о рассмотрении проблемы установления дипломатических отношений, скажем, с Румынией, Болгарией и Венгрией? С точки зрения демократии там такое же положение, как и в Италии. Между тем Италия признана тремя державами. Здесь не сказано – установить полные дипломатические отношения. Я, собственно, не понимаю смысла той поправки, о которой говорил г-н Кадоган. Почему делается такая разница между Италией, у которой нет свободно избранного правительства, и другими странами, у которых, кроме Финляндии, тоже нет свободно избранных правительств?

Бевин. Не заключается ли разница в том, что в отношении Италии мы знаем, каково там положение, а относительно положения в других странах нам ничего неизвестно?

Сталин. Вам не предлагается принять обязательство признать эти правительства. Пока вы будете обсуждать вопрос о признании, у вас будет возможность ознакомиться с положением в этих странах.

Бевин. Но почему следует взять это обязательство прежде, чем мы узнаем о положении в этих странах?

Сталин. Мы так же мало знали об Италии, когда устанавливали с ней дипломатические отношения, – может быть, даже меньше, чем вы знаете сейчас об этих странах. Речь идет о том, чтобы этим странам, начиная с Италии и кончая Болгарией, открыть какие-то пути для облегчения их положения. Для Италии здесь намечается перспектива вступления в Организацию Объединенных Наций. Это уже второй шаг по пути облегчения ее положения, а первый шаг состоял в том, что через шесть или восемь месяцев после ее капитуляции с ней были восстановлены дипломатические отношения. Второй шаг по пути облегчения положения Италии состоит в том, что мы спустя два года после ее капитуляции даем ей возможность вступить в Организацию Объединенных Наций.

Теперь задача состоит в том, чтобы в отношении других стран сделать первый шаг: обеспечить, чтобы 'был обсужден вопрос о признании их со стороны трех держав. Это предлагается сделать спустя десять месяцев после их капитуляции. Если мы согласились облегчить положение Италии, то надо кое-что сделать в этом смысле и для других стран. Вот в чем дело.

Эттли. Мне кажется, здесь было объяснено, что для нас невозможно возобновить полные дипломатические отношения с этими странами до подписания мирных договоров. Трудность заключается в том, что принятие советского предложения создает впечатление, что мы собираемся в отношении этих стран сделать то, что является для нас невозможным. Предложенная английской делегацией поправка, заключающаяся в том, что полные дипломатические отношения с этими странами будут возобновлены после заключения с ними мирных договоров, констатирует то, что является возможным.

Сталин. А если сказать так: три государства рассмотрят, каждое в отдельности, вопрос об установлении полных или неполных дипломатических отношений. С Финляндией в любом случае придется возобновить дипломатические отношения, уже неудобно затягивать разрешение этого вопроса, поскольку там образовано свободно избранное правительство. Речь идет об остальных странах.

Эттли. Мне кажется, что это предложение не соответствует действительности.

Сталин. Хорошо, примем тогда формулировку американцев: вместо «рассмотрят» сказать «изучат».

Эттли. Мне кажется, изменение слова не меняет сути дела. Один вопрос, заданный в парламенте, раскроет все дело.

Сталин. А мы ничего не скрываем. Что тут раскрывать? Одно дело – рассмотреть, другое дело – изучить. Все равно будете изучать этот вопрос. Было бы странно, если бы мы не изучали вопроса о признании этих правительств. Что тут страшного или нового? Я думаю, что англичане могли бы пойти на американскую формулировку. Вы ничего не потеряете, а только выиграете в общественном мнении этих стран.

Бевин. Когда мы вернемся, в парламенте нас спросят, что означает то, что мы сделали. Я хочу совершенно честно ответить народу. Если я признаю правительство, то я действительно признаю это правительство. И я не хочу прикрывать словами вещи, которые можно понять иначе. Я предпочел бы принять самое последнее предложение американцев и отложить разрешение этого вопроса.

Сталин. Давайте отложим.

Трумэн. Какой мы будем обсуждать вопрос сейчас – о западной границе Польши или о репарациях с Италии и Австрии?

(Было решено обсудить вопрос о репарациях).

Трумэн. В таком случае я хочу сделать заявление относительно репараций с Италии. Как я уже сказал в первый день обсуждения вопроса об Италии, вернее, вопроса об облегчении условий перемирия с Италией, нам пришлось вместе с британским правительством предоставить Италии приблизительно 500 миллионов долларов для восстановления ее экономического положения. Мы рассчитываем дать Италии еще полмиллиарда долларов для той же цели. Правительство США готово предоставить эти средства для определенной цели, о которой я уже говорил, но не для того, чтобы Италия платила репарации союзным и другим странам. Если в Италии имеются военные заводы с тяжелым оборудованием, в котором нуждается Советский Союз, мы согласны, чтобы Советский Союз взял это оборудование. Однако те средства, которые мы хотим предоставить Италии, должны в первую очередь покрываться экспортом из Италии.

Сталин. Можно было бы согласиться насчет того, чтобы с Австрии репараций не брать, поскольку Австрия не представляла собой самостоятельного государства. Но нашему советскому народу очень трудно понять отсутствие всяких репараций с Италии, которая представляла самостоятельное государство и войска которой дошли до Волги и принимали участие в разорении нашей страны. У Австрии не было своих вооруженных сил, можно не брать с нее репараций, у Италии были свои вооруженные силы, и она должна платить репарации.

Трумэн. Если в Италии имеются предметы для репараций, я совершенно согласен передать их Советскому Союзу. Но мы не готовы и не согласны предоставить Италии деньги для того, чтобы она из этих денег платила репарации союзным и другим странам.

Сталин. Я понимаю точку зрения президента, но я хочу, чтобы президент понял мою точку зрения. Что дает моральное право советскому народу говорить о репарациях? Это то, что значительная часть территории Советского Союза была оккупирована вражескими войсками. Три с половиной года советские люди находились под пятой оккупантов. Если бы не было оккупации, может быть, у русских не было бы морального права говорить о репарациях. Может быть.

Трумэн. Я вполне вам сочувствую.

Сталин. Президент говорит, что, может быть, в Италии есть оборудование, которое понадобится русским, и, может быть, это оборудование пойдет для погашения репараций. Хорошо, я не хочу требовать многого, но я хотел бы установить примерную сумму этих репараций. Италия – большая страна. Какую сумму можно взять с Италии, какое будет ценностное выражение репараций? Если президент не готов ответить на этот вопрос, я готов подождать, но какую-то сумму репараций нужно установить.

Трумэн. Я не могу сейчас ответить на этот вопрос.

Бевин. При установлении суммы репараций я предлагаю не учитывать того, что дают Италии Америка и Великобритания, а принимать в расчет только то, что у Италии имеется в настоящее время.

Сталин. Конечно, интересами Америки и Англии я пренебрегать не собираюсь.

Эттли. Я хочу сказать, что я вполне согласен с тем, что сказал г-н президент. В то же время я питаю полное сочувствие к русскому народу в связи с тем, что он перенес. Но мы также много перенесли из-за нападения со стороны Италии. У нас также имеются разоренные земли, и можно представить себе чувства английского народа, если Италия должна будет платить репарации из средств, которые фактически предоставлены ей Америкой и Великобританией. Конечно, если в Италии имеется оборудование, которое можно изъять, то это другое дело, но на оплату репараций из средств, которые были даны нами и Америкой, наш народ никогда не согласится.

Сталин. Мы согласны взять оборудование.

Эттли. Военное оборудование?

Сталин. Военное оборудование.

Эттли. Это будут единовременные изъятия военного оборудования, а не репарационные изъятия из текущей продукции?

Сталин. Единовременные изъятия.

Бевин. Я хочу спросить: речь идет о военном оборудовании для производства военной продукции?

Сталин. Нет, почему? Речь идет об оборудовании военных заводов, которое будет использовано для производства мирной продукции; такое же оборудование мы изымаем из Германии.