Читаем без скачивания Сент Ив - Роберт Стивенсон

— Прекрасно понимаю, мистер Дьюси, — отвечал адвокат. — И чем быстрей я приступлю к делу, тем больше у нас надежды на успех. Мой секретарь проводит вас в приемную; полистайте, если угодно, свежие номера «Каледонокого Меркурия» и «Реджистера», это поможет вам скоротать время до моего возвращения.

Мистер Робби отсутствовал часа три, не менее. Наконец я увидел в окно, как он выходит из кареты, и почти тут же меня вновь пригласили к нему в кабинет; держался он на сей раз столь сурово, что у меня душа ушла в пятки от самых дурных предчувствий. У него достало жестокости начать с пространного нравоучения о том, сколь неправдоподобно глупы, чтобы не сказать безнравственны, были все мои поступки.

— Мне тем приятнее откровенно высказать вам свое мнение, что, кажется, вам все сойдет с рук, — сказал он наконец, и, право же, на мой взгляд, именно с этого ему и следовало начать.

— Вашего Фэя выпустили, он совершенно излечился, а приятели ваши Тодд и Кэндлиш давным-давно вышли бы из тюрьмы, не будь они так безгранично вам преданы, мистер Дьюси… то бишь мсье Сент-Ив, видимо, так мне следует теперь вас называть? Эти два старых дурака словечка не проронили, ни единым намеком не дали понять, что есть на свете некто Сент-Ив, а когда им предъявили версию Фэя о том, что произошло, они вдруг заговорили совсем несообразно, наперекор и прежним своим показаниям и друг другу, вовсе сбили прокурора с толку, и он вообразил, будто за этим кроется что-то серьезное. Ну, разумеется, я высмеял его подозрения и с легкостью их рассеял. А затем имел удовольствие наблюдать, как обоих ваших друзей освободили и они с радостью воротились к своим гуртам.

— Ах, сэр! — вскричал я. — Почему вы не привели их обоих сюда?

— Вы не давали мне такого поручения, мистер Дьюси, — отвечал мой адвокат. — Как я мог знать, что вы пожелаете возобновить знакомство, которое наконец столь благополучно пришло к концу? И, по совести говоря, я бы воспротивился, даже если бы вы мне это поручили. Пусть себе идут своей дорогой! Им уплачено, они вполне довольны и почитают мистера Сент-Ива величайшим своим благодетелем. Когда я выдал каждому по пятьдесят фунтов

— как вам угодно, мистер Дьюси, а этого более чем достаточно, — Тодд стукнул посохом оземь и сказал (вообще-то я только его голос и слышал, второй уж вовсе ни разу рта не раскрыл): «То-то, я ж говорил, он самый настоящий джентльмен!» А я ему в ответ: «Знаете, Тодд, то же самое мистер Сент-Ив говорит про вас».

— Словом, обмен любезностями, как в великосветской гостиной!

— Нет, право, мистер Дьюси, эти самые Кэндлиш и Тодд ушли из вашей жизни — и скатертью дорога! Конечно, они на свой лад превосходные люди, но вам не компания, и, сделайте милость, обещайте мне оставить наконец свои проказы и не связываться более с гуртовщиками, разбойниками, мастеровыми и прочим сбродом, а наслаждайтесь жизнью, подобающей вашим летам, богатству, уму и, ежели мне позволено об этом упомянуть, вашей наружности. И первым шагом на этом пути будет холостяцкий обед у меня дома, — докончил он, глядя на часы.

За обедом, кстати говоря, отменно вкусным, мистер Робби продолжал развивать свою мысль.

— Вы, без сомнения, любитель потанцевать? — спросил он меня. — Так вот, в четверг состоится бал в Благородном собрании. Вы непременно должны там быть, и позвольте мне к тому же выполнить долг чести и от имени нашего города послать вам приглашение. Я твердо верю, что молодой человек всегда и во всем остается молодым человеком, но заклинаю вас, хотя бы из уважения ко мне: довольно гуртовщиков и разбойников! Кстати, мне вдруг пришло на мысль, — я ведь и сам был молод когда-то! — что у вас может на бале не оказаться дамы, и потому, ежели только вас соблазнит скучнейшее семейное чаепитие в холостяцком доме стряпчего в обществе его племянниц и племянников, внучатых племянников и племянниц, а также его подопечных и многочисленных родственников его бывших клиентов, то загляните ко мне сегодня часу в седьмом. Надеюсь, мне удастся представить вас двум или трем барышням, на которых стоит посмотреть, и затем на бале в Благородном собрании вы пригласите их потанцевать.

И мистер Робби принялся описывать мне девиц, по его мнению, подходящих, с которыми я могу познакомиться у него дома.

— И еще у меня будет мой задушевный друг, мисс Флора, — сказал он под конец. — Но ее я даже не пытаюсь вам описать. Увидите сами.

Вы, конечно, понимаете, что я с радостью принял приглашение и, воротясь домой, поскорее занялся туалетом, достойным той, кого мне предстояло повстречать вечером, а также тех добрых вестей, которые я готовился ей сообщить. Туалет, полагаю, удался на славу. Мистер Роули отпустил меня, сказав на прощание:

— Вот это да! Вы, мистер Энн, прямо картинка!

Даже твердокаменная миссис Макрэнкин была — как бы это получше выразиться? — ослеплена и в то же время скандализирована моим видом, и хотя она, разумеется, скорбела о моем суетном тщеславии, однако же не могла не восхищаться его плодами.

— Ох, мистер Дьюси, дурное это занятие для богобоязненного христианина! — сказала она с укоризной. — Когда Христа презирают и отвергают во всех краях земли, а Завет совсем позабыт, вам больше пристало бы преклонить колена и молиться. Впрочем, не скрою: наряд вам очень к лицу. И ежели вы собираетесь к тому же повидать нынче вечером вашу милую, придется мне, верно, вас простить. Молодость — она и есть молодость, — прибавила миссис Макрэнкин со вздохом. — Помню, когда мистер Макрэнкин приходил поухаживать за мной — ох, давненько это было! — я надевала зеленое платье, все расшитое бисером, и люди говорили, шло оно мне на диво! Я, правда, не была, как нынче говорят, хорошенькая, а все-таки интересная, бледная такая, на меня сразу внимание обращали.

И склонясь со свечой над перилами лестницы, она глядела мне вслед, пока я не скрылся из виду.

Вечер у мистера Робби оказался совсем скромный; не то, чтобы малолюдный, нет, гостей было полнымполно, но никто не старался их принимать и развлекать. В одной комнате приготовлены были карточные столы, и гости, пожилые, солидные, самозабвенно предались игре в вист; в другой, что попросторнее, собралась молодежь и довольно скучно развлекалась: дамы сидели на стульях в ожидании кавалеров, а молодые люди стояли вокруг в различных позах, от совершенно равнодушных до вкрадчиво-льстивых. Единственным занятием здесь были разговоры, да еще порою молодые люди брали со столов разложенные на них многочисленные альбомы со стихами и рисунками либо иллюстрированные рождественские сборники и принимались показывать девицам картинки. Сам хозяин дома почти все время пребывал в карточной комнате и только время от времени, выйдя из игры и замешавшись в общество молодежи, весело, вразвалочку, переходил от одного к. другому