Читаем без скачивания Замуж с осложнениями - 3 - Юлия Жукова

       — У него и имя гласное! — выпаливает Кир, полностью игнорируя меня. — У тебя уже есть законный сын с гласным именем! Зачем я тебе?!

       Азамат перестаёт качать Алэка на коленке и хмурится.

       — Ты мне нужен, потому что ты мой. И между прочим, первенец. Я всегда хотел много детей. Ты мне дорог и важен точно так же, как Алэк. Почему я должен выбирать?

       Кир неверяще качает головой, обхватывает себя за плечи и остаётся стоять в дверях. Я с трудом удерживаюсь, чтобы не закрыть лицо руками. Расслабились, называется! Как будто всё могло быть так просто — поплакал и успокоился!

       Приходится встать, подойти к ребёнку, приобнять его.

       — Кир, ну прости, надо было сразу тебе сказать, я понимаю, что ты уже настроился быть единственным, но...

       Он вырывается и отходит в другой угол комнаты. Я тяжело вздыхаю.

       — Азамат, давай я с мелким посижу, — предлагаю. Неподходящий момент нянчиться с младенцем, когда старший думает, что его все кинули.

       Муж кивает и передаёт мне озадаченного Алэка, который никак не возьмёт в толк, почему взрослые вдруг расстроились.

       — И как же ваше враньё? — ядовито интересуется Кир. — Если вы только весной поженились, когда успели двоих сделать?

       — По легенде вы близнецы, — поясняет Азамат. — Не волнуйся, всё остаётся по-прежнему.

       — У него глаза синие, — напоминает Кир. — А у меня нет.

       — Так бывает, — пожимает плечами Азамат.

       — Близнецы не обязательно совсем одинаковые, — говорю.

       В этот момент стучат в дверь — это принесли завтрак. Кир прячется в своей комнате, пока слуги не уходят, да и потом не спешит вылезать.

       — Все ушли, иди есть! — зовёт Азамат. — Сегодня будет трудный день, не советую пропускать завтрак.

       Кир молчит; дверь приоткрыта, но он забился в угол, где не видно. Азамат немножко ждёт, тяжело вздыхает, собирает на тарелку кунжутных лепёшек с лебяжьей подливкой и относит Киру в комнату.

       — Съешь, — говорит строго. — А то сейчас пойдём к Старейшинам, а у тебя в животе заурчит, вот стыд-то будет!

       Кир ворчит что-то невнятное, но, видимо, принимается есть. Азамат подбирает ему одежду покрасивее на официальный выход. Я сижу жую, делясь с Алэком подливкой, он держится за меня и хмурится в сторону Кировой двери.

       После завтрака мы одеваемся в сдержанную парадную одежду и тихонько проскальзываем к машине. К счастью, на пути никого не попадается, а то очень не хочется до встречи со Старейшинами объяснять, кто такой Кир. Ребёнок замечает, что мы таимся, и снова начинает нервничать. К счастью, до Дома Старейшин ехать всего ничего.

       На пороге нас встречает заспанный Урик. Азамат ещё вчера договорился со Старейшинами об этом визите. Они сами назначили раннее утро, видимо, тоже чтобы не привлекать к ребёнку лишнего внимания. Алтонгирел ведь должен был объяснить Ажгдийдимидину, что к чему.

       Входим в залитый утренним солнцем зал, где вальяжно и расслабленно расселся Совет. При виде такого количества Старейшин Кир бледнеет и даже цепляется за рукав Азамата. Хорошо хоть за спину не прячется. Муж замечает и ободрительно похлопывает ребёнка по спине, и тот сразу же отодвигается. Я держу Алэка — ему необходимо присутствовать. Младенец компактно разместился в новом вышитом слинге, который мне на заказ сделала Орешница.

       Ажгдийдимидин смотрит на нас довольно безучастно, разве что немного поджав губы. Унгуц хмурится и явно переживает. Изинботор неприкрыто скептичен. Асундул вообще нас не замечает, теребит бороду и думает о своём. Мы здороваемся и рассаживаемся на ковре.

       Асундул отвелкается от своих мыслей, прерывисто вздыхает и прокашливается.

       — Урик, давай экран.

       Прислужник вкатывает в зал тот самый экран, которым пользовались, когда именовали Алэка. Асундул наконец фокусирует взгляд на Кире, и мне этот взгляд не нравится.

       — Ты, значит, Кир?

       Тот нервно кивает. Старейшина больше ничего не говорит и начинает манипуляции с экраном. Пауза тянется долго, но из-за всеобщей сонности она не кажется напряжённой.

       — Есть такой, — наконец объявляет Асундул. — Именован на двадцать седьмой день месяца Умукха Старейшиной Интгилигом.

       По залу разносится тихое аханье. Мы с Киром напрягаемся, а Азамат печально усмехается.

       — Записан, — продолжает разбирать Асундул, — как сын Азамата Байч-Хараха.

       Означенный Азамат приподнимает бровь.

       — А мать? — подгоняет Изинботор.

       — Не указана, — с нажимом отвечает Асундул и обводит собравшихся многозначительным взглядом.

       — Как это не указана? — возмущается старик Удолын. — Сколько лет именую, ни разу не было, чтоб мать не указали!

       — Тебе экран показать? — опасным тоном предлагает Асундул. — Думаешь, я разглядеть не могу?

       — Тихо, тихо, — басит Агылновч. — Интгилиг был изрядный подлец, но дело своё знал. Раз не вписал мать, значит, были причины.

       — Знаем мы эти причины, — скандально объявляет Изинботор. — Звонкие они были и тяжёлые!

       Поднимается жуткий гам. Старейшины спорят, орут друг на друга, доказывают свою правоту, Асундул стучит по полу какой-то деревяшкой, пытаясь призвать всех к порядку, ничего не добивается. Кого-то дёрнули за бороду, другой получил тычок в рёбра... Мы сидим, боясь напомнить о своём пристутствии — слыханное ли дело, чтобы Старейшины передрались! Кир скрючился на полу, голову руками закрыл, даже не возражает, что Азамат его за плечо придерживает.

       Внезапно становится тихо. Это Ажгдийдимидин вышел из транса и приказал всем заткнуться. Как ни странно, на достигнутом он не останавливается. Его неверный дрожащий голос выводит в воздухе слова, и они как будто прямо так, материальные и тяжёлые, повисают под потолком, того и гляди на голову кому-нибудь упадут:

       — Старейшина Интгилиг поступил верно. Настоящая мать этого мальчика была ему неизвестна.

       По залу как будто проносится холодок, я вдруг понимаю, что так напряглась — аж мышцы сводит. Даже не сразу получается расслабиться. У остальных, похоже, та же проблема. Экран мерцает и отрубается с хлопком. Азамат натурально пододвигает Кира поближе к себе прямо по ковру и заставляет его разогнуться.

       Первым очухивается Унгуц.

       — Ажги-хян, ну ты б ещё колыбельную спел, шакал тебя покусай!

       Остальные Старейшины вполголоса соглашаются. Ажгдийдимидин передёргивает плечами и выражает на лице полное удовлетворение своим превосходством над коллегами, мол, это ваши проблемы, что так не можете.