Читаем без скачивания Унесенные ветром - Маргарет Митчелл

— Нет! — И захлебнулась слезами.

— Фил Мид, сейчас же замолчите! — прошипела Мелани, поднимаясь в коляску и прижимая миссис Мид к груди. — Вы считаете, что очень облегчите своей матери жизнь, если ей придется хоронить и вас тоже? Отродясь не слышала более глупого способа утешать! Быстрей везите нас домой!

Фил взял вожжи, а Мелани обернулась к Скарлетт:

— Как только отвезешь тетушку Питти, приезжай к миссис Мид. Капитан Батлер, не можете ли вы послать за доктором — он в госпитале.

Коляска покатила сквозь поредевшую толпу. Некоторые женщины заливались слезами радости, но большинство стояли оглушенные, еще не осознав до конца, какой на них обрушился удар. Скарлетт склонилась над расплывшимися типографскими строчками, быстро пробегая их глазами, ища, не попадется ли имя кого-нибудь из друзей. Теперь, узнав, что Эшли уцелел, она уже могла думать и о других. О, какой длинный перечень имен! Какой тяжкий урон для Атланты, для всей Джорджии!

Силы небесные! «Калверт, Рейфорд, лейтенант». Рейф! Внезапно всплыло далекое-далекое воспоминание: она и Рейф, сговорившись, бегут из дома, но с наступлением ночи решают вернуться, потому что проголодались и боятся темноты.

«Фонтейн, Джозеф К., рядовой». Маленький злючка Джо! А Салли только что разрешилась от бремени!

«Манро, Лафайетт, капитан». А Лаф обручился с Кэтлин Калверт. Бедняжка Кэтлин! Потерять сразу двоих — и брата и любимого! А Салли-то еще тяжелей — и брата и мужа!

Нет, это слишком ужасно! Скарлетт не решалась заглянуть дальше в список. Тетушка Питти вздыхала и всхлипывала у нее на плече, и Скарлетт без особых церемоний отпихнула ее в угол коляски и снова стала читать.

Господи, нет, не может быть — фамилия Тарлтон три раза подряд… Верно, наборщик напутал в спешке… Нет. Все трое. «Тарлтон, Брейтон, лейтенант», «Тарлтон, Стюарт, капрал», «Тарлтон, Томас, рядовой». А Бойд погиб еще в первый год войны и похоронен где-то там, в Виргинии. Все четверо тарлтонских мальчиков погибли на войне. И Том, и длинноногие бездельники-близнецы — эти отчаянные болтуны с их нелепым пристрастием к «розыгрышам», и Бойд, грациозный, как профессиональный танцор, и с языком острым, как жало.

У нее не было сил читать дальше. Она боялась увидеть в этом списке имена кого-нибудь еще из тех мальчиков, с которыми росла, танцевала, кокетничала, целовалась… Слезы душили ее, но не могли пролиться, горло сдавило словно железным обручем.

— Я сочувствую вам, Скарлетт, — произнес Ретт Батлер. Она подняла на него глаза. Она совсем забыла, что он все еще здесь. — Там много ваших друзей?

Она кивнула, не сразу найдя в себе силы заговорить.

— Почти в каждой семье графства… И все… все трое братьев Тарлтонов.

Лицо его было сосредоточенно и сумрачно, в глазах не мелькала обычная усмешка.

— И это еще не конец, — сказал он. — Это только первые сводки, и они не полны. Завтра поступят новые, более длинные списки. — Он понизил голос, чтобы его не услышали в проезжавших мимо экипажах. — Генерал Ли, по-видимому, проиграл это сражение, Скарлетт. В штабе говорили, что он отступил в Мэриленд.

Она поглядела на него с испугом. Но не весть о поражении Ли привела ее в смятение. Более длинные списки? Завтра? Она была так счастлива, не найдя имени Эшли в списке, что как-то совсем не подумала о завтрашнем дне. Завтра! Господи, он, может быть, уже мертв сейчас, а она узнает об этом только завтра или даже через неделю!

— Ох, Ретт, кому она нужна, эта война! Ведь янки могли бы просто купить у нас негров, им бы это было легче… Да наконец, мы могли бы отдать их даже даром, лишь бы не воевать.

— Дело не в неграх, Скарлетт. Негры просто предлог. Войны будут всегда, потому что так устроены люди. Женщины — нет. Но мужчинам нужна война — о да, не меньше, чем женская любовь.

Знакомая усмешка снова искривила его губы, лицо опять стало непроницаемым. Он приподнял свою широкополую шляпу.

— Прощайте. Я отправляюсь на розыски доктора Мида. Сейчас он едва ли сумеет оценить иронию судьбы, сделавшей меня вестником гибели его сына. Но впоследствии, боюсь, ему будет невыносима мысль, что весть о смерти героя он услышал из уст спекулянта.

Скарлетт уложила тетушку Питти в постель, приготовила ей стакан грога, поручила ее заботам Присей и кухарки и направилась к дому доктора Мида. Миссис Мид и Фил ждали у себя наверху возвращения доктора, а Мелани сидела в гостиной с исполненными сочувствия соседями, и они переговаривались приглушенными голосами. Вооружившись иголкой и ножницами, Мелли старательно перешивала для миссис Мид траурное платье, позаимствованное у миссис Элсинг. Весь дом уже пропах едким запахом краски: на кухне всхлипывающая кухарка кипятила платье миссис Мид в большой лохани, наполненной черной краской домашнего изготовления.

— Как она? — шепотом спросила Скарлетт.

— Ни единой слезы, — отвечала Мелани. — Когда женщина не может плакать, это страшно. Я не понимаю, как мужчины умеют все переносить, не давая воли слезам. Но, конечно, они сильнее и мужественнее нас. Миссис Мид твердит, что поедет в Пенсильванию одна, чтобы привезти его тело. Доктор не может покинуть госпиталь.

— Одна? Это ужасно. А почему Филу не поехать с ней?

— Она боится, что может за ним не уследить и он сбежит там на фронт. Он же такой рослый, а сейчас уже берут и шестнадцатилетних.

Соседи один за другим начали расходиться, боясь встретиться с доктором, когда он вернется домой, и Скарлетт вместе с Мелани принялась за шитье. Мелани держалась спокойно, хотя лицо ее было печально и на шитье порой капала слеза. По-видимому, она думала о том, что бои еще идут и, быть может, Эшли уже нет в живых, и Скарлетт, у которой сжималось сердце, была в нерешительности — передать ли Мелани слова Ретта Батлера, почерпнув горькое утешение в зрелище ее страданий, или промолчать? В конце концов она решила не говорить. Совсем ни к чему давать Мелани повод думать, что она слишком обеспокоена судьбой Эшли. Все были так поглощены своими тревогами, что, слава богу, никто — ни Мелани, ни тетушка Питти — не заметил ничего странного в ее поведении.

В полном молчании Скарлетт и Мелани продолжали шить. Но вот за окнами раздался шум, и, приподняв занавеску, Скарлетт увидела доктора Мида. Он спешился и направился к дому. Он шел сгорбившись, так низко опустив голову, что седая борода веером распласталась по груди. Медленно войдя в дом, он снял шляпу, положил свою сумку и молча поцеловал обеих женщин. Потом стал тяжело подыматься по лестнице. Через минуту из верхних комнат — длинноногий, длиннорукий, неуклюжий — выбежал Фил. Мелани и Скарлетт взглядом предложили ему посидеть с ними, но он выскочил на крыльцо и опустился на верхнюю ступеньку, уронив голову в колени, закрыв лицо руками.

Мелли вздохнула.

— Он сходит с ума, оттого что они не пускают его на фронт. Пятнадцатилетний мальчишка! Ах, Скарлетт, как бы я хотела иметь такого сына, как он!

— Чтобы его убили на войне? — сказала Скарлетт, думая о Дарси.

— Лучше иметь сына и потерять, чем не иметь совсем, — сказала Мелли и сглотнула слезы. — Ты не можешь этого понять, Скарлетт, потому что у тебя есть Уэйд, а я. …О, Скарлетт, как я хочу иметь ребенка! Ты, верно, считаешь, что не следует открыто говорить об этом, но что делать, раз это правда, и каждая женщина только о том мечтает, и ты сама это знаешь.

Скарлетт едва не фыркнула, но вовремя сдержалась.

— Если богу будет угодно… взять у меня Эшли, я, наверно, сумею это перенести, хотя мне легче было бы умереть самой. Бог даст мне силы перенести эту утрату. Но как перенести то, что он мертв, а у меня даже нет от него ребенка, который послужил бы мне утешением в горе! Ах, Скарлетт, какая ты счастливица! Правда, ты потеряла Чарли, но у тебя остался его сын. А у меня, если я потеряю Эшли, не останется ничего. Прости меня, Скарлетт, но иной раз я так завидую тебе…

— Завидуешь мне? — воскликнула Скарлетт, чувствуя легкий укол совести.

— Потому что у тебя есть сын, а у меня нет. Порой я даже начинаю воображать, будто Уэйд — мой сын. Это так ужасно — не иметь ребенка.

— Вот чушь какая! — с облегчением произнесла Скарлетт. Она скосила глаза на хрупкую фигурку и залившееся краской лицо, склоненное над шитьем. Мелани может, конечно, мечтать о ребенке, но она совсем не создана для того, чтобы рожать. Узкие бедра, плоская грудь и рост, как у двенадцатилетней девчонки. Мысль о том, что Мелани может понести, почему-то вызвала у Скарлетт чувство гадливости. И это пробуждало еще другие мысли, множество других мыслей, которые были уже совсем непереносимы. Стоило Скарлетт подумать о том, что у Мелани может быть ребенок от Эшли, и у нее возникало такое чувство, словно ее ограбили.

— Ты не сердись, что я так сказала про Уэйда. Ты же знаешь, как я его люблю. Не сердишься?

— Не будь идиоткой, — сухо промолвила Скарлетт. — Лучше выйди на крыльцо, поговори с Филом. Он плачет.