Читаем без скачивания Дракон (ЛП) - Андрижески Дж. С.

После его отъезда из Бангкока прошло больше пяти недель.

Больше месяца. Бл*дского месяца.

В тот момент он почувствовал Элли — достаточно сильно, чтобы понимать, что она тоже почувствовала его. Он не мог это заблокировать. Пытался, но не смог.

В следующий раз он будет осторожнее.

Но он понимал, что мог обманывать самого себя.

Он старался подходить к этому стратегически. Он прогонял их неделями — пожалуй, дольше, чем стоило после того, что он сказал Менлиму о том, как он и Элли освободили друг друга от клятв. Его повторяющиеся отказы от секса в Лхасе не помешали им задавать вопросы, расспрашивать об Элли, о боли разделения, об его нежелании образовывать с ними более интенсивную связь, и Ревик осознал, что не сможет отказывать им вечно.

Он решил, что позволит этому случиться там, где остальные это почувствуют, и тогда они, возможно, оставят его в покое.

Он знал, почему они его травили.

Дело не в том, что они хотели его, и уж тем более не в том, что они хотели его свет. Большинство из них до сих пор презирало его за дезертирство. Большинство до сих пор считало его предателем.

Дело не в том, что хоть один из них действительно хотел его трахнуть.

Дело в Элли. Дело в том, чтобы причинить боль его жене.

Они ненавидели её. Некоторые, вроде Уте, ненавидели её просто до абсурда.

Ревик чувствовал, как эта ненависть сочилась из их света практически всякий раз, когда всплывало её имя. Он слышал, как их голоса наполняются презрением всякий раз, когда её упоминали в новостях. Он подслушал весьма детальные угрозы изнасилования, описания того, что они сделали бы с ней, если бы заполучили её лично. Ему приходилось держать свой разум закрытым, а тело неподвижным, пока они бросали эти угрозы в его сторону, или он просто входил в комнату в неподходящее время, что случалось довольно часто.

Они винили её… во многом, похоже.

Так что да, Ревик понимал, чем на самом деле вызваны постоянные предложения секса.

Попытки трахнуть его были лишь ещё одним способом метнуть дротик в спину его жены.

Чёрт, да они наверняка действовали по приказам.

Несмотря на это, тот факт, что он позволил отсосать себе там, где остальные это почувствовали, не сработал и не заставил других отступить.

Это не сработало даже временно. Он получил ещё два непристойных предложения, не успев сойти с чёртова самолета.

Усилием воли вытолкнув это из своего света, Ревик постарался не думать о том факте, что почувствовал её в процессе. Он знал, что это наверняка его вина, что бы он ни пытался делать в тот момент. Ему всегда дерьмово удавалось контролировать себя и не подпускать свой свет к жене, пока он трахался.

Он затаскивал её в свою сексуальную жизнь дольше, чем признавался самому себе. Он делал это даже в России, когда ещё не встретил её во взрослом возрасте вне Барьера.

Сейчас он не мог думать об этом.

Бл*дь, он не мог думать об этом.

Выбросив чувство вины и боль разделения из своего света, он сосредоточился на грязном виде за тонированными окнами.

В аэропорту их встретил целый армейский конвой.

Ревику следовало ожидать этого, учитывая то, под каким именем он вновь путешествовал, но его мозг просто взрывался от изощрённости этих ресурсов. Он знал, что так и задумывалось. Это наверняка должно было напугать его, заставить ощутить вес сравнительно скудных ресурсов его жены.

Он чувствовал, как Менлим бродит вокруг их шаткого перемирия словно лев, кружащий вокруг добычи и ждущий, когда та отделится от стада, и можно будет её завалить.

Пока что «Тень» уважал это соглашение… как минимум на поверхности.

Он держал Ревика вне основной конструкции.

Он позволял его свету сохранять немалое количество автономного пространства, давая ему информацию через отдельных видящих, линии связи, терминалы с данными и виртуальные ландшафты.

Эти средства разделения информации явно контрастировали с детальными Барьерными пространствами, к которым его подчинённые имели доступ для более подробной информации, но поскольку Ревик всё равно был отрезан от них по причинам безопасности, он не особо переживал.

После нескольких встреч с нынешним кругом армейских лидеров Менлима они решили дать ему Китай.

Они хотели, чтобы он проник в Запретный Город.

Менлим вёл себя так, словно дав Ревику эту работу, он оказал ему какую-то огромную услугу, но мысль о том, что ждало впереди, вызывала у Ревика легкую тошноту.

Конечно, он не питал никакой остаточной любви к видящим Лао Ху.

Он в особенности не питал любви к их лидеру, Вой Пай, и не только потому, что она раз за разом предавала его и Элли, нарушала перемирия и неоднократно похищала их друзей. Она превратила его жену в шлюху.

Хуже того, она отдала Элли Дитрини, который был безумным даже в глазах тех, кто подчинялся его приказам.

В данный момент злость Ревика адресовалась не только Вой Пай.

Остальные позволили этому случиться.

Даже учитывая то, кем она являлась, они позволили Дитрини сделать с ней такое.

Хуже того, в то время многие из них воспользовались её беспомощным состоянием.

Ревик видел кусочки этого во время своего галлюциногенного тура по периоду её пребывания здесь. Он жалел, что это случилось. Более того, он знал, что все те события ранили Элли сильнее, чем она показывала.

Некоторых из тех людей она считала друзьями. Некоторые притворно сочувствовали её затруднительному положению, а потом присоединялись к насилию.

Чёрт, да Ревику, наверное, надо благодарить Териана за то, что он сохранил ей жизнь в Пекине.

Элли сказала ему, что «Улай», видящий, в чьём теле обитал Териан (чего она в тот момент не знала, конечно же), и был тем, кто наконец-то убедил Вой Пай помешать Дитрини.

К тому времени этот психопат избил её почти до смерти. Он татуировал её своей меткой, раз за разом насиловал, побуждал других насиловать её. Он сделал её рабыней во всём, оставив лишь видимость титула. Настоящей рабыней, судя по тому, что Ревик видел через свет своей жены… а он видел чертовски больше, чем хотел.

Больше, чем когда-либо сможет забыть.

Ревик осознал, что всё ещё должен Балидору выпивку за то, что он уложил этого мудака Дитрини.

Невзирая на его личные проблемы с руководством Лао Ху, эта работа ему всё равно не нравилась. Мысль об осквернении священного Города тревожила его сильнее, чем ему хотелось думать, что бы он ни думал о текущем руководстве.

В его сознание протиснулись образы: как он и остальные солдаты Дренгов вытаскивают видящих, которые пинаются и кричат — видящих, которые некогда составляли самую могущественную группу его людей в современном мире.

Конечно, некоторых придется застрелить.

Не может быть, чтобы Город пал без смертей.

Зная Дренгов, они сделают некоторые смерти показными примерами.

За этими стенами жили дети. Может, там обитала очень значительная часть детей-видящих, выживших после катастроф прошлых лет.

Так что да, Ревик думал не только об Элли, но и о Лили.

Он нахмурился, прислонившись к обитому сиденью в задней части бронированного транспорта, и постарался думать. Выбросив Элли и Лили из своего света и разума, он попытался мыслить объективно. Возможно, у него есть больше вариантов, чем он обдумывал.

Конечно, он отправлялся туда, ожидая и планируя военную операцию. Это всё, что он знал. Этого ожидал от него Менлим.

Дипломатические навыки свойственны скорее Элли.

Ревик был солдатом. И всё же Менлим оставил планирование этой операции ему, в том числе и то, какой подход применить и как разбираться с последствиями.

Ревик понимал, что это тоже какой-то тест.

Его это не особо волновало.

Вставив гарнитуру в ухо, он прокашлялся, чувствуя, что горло по какой-то причине пересохло. Он осознал, что это будет первый настоящий приказ, отданный им во время боевой операции под началом Менлима — первый за много лет.

Он вспомнил так называемые «компромиссы» тех лет. Эта мысль вызвала резкую боль в груди. Это также породило непрошеную волну эмоций, которая неизбежно заставила его почувствовать себя более юным.