Читаем без скачивания Дурак космического масштаба - Кристиан Бэд

У меня заломило в висках, и я стал растирать их пальцами.

— Я объясню, — повторил Абио. — Это трудно, но я попробую. Но кое-что нужно будет просто запомнить, потому что это — необъяснимо. Запомните, капитан: внутри сторон всегда три. А снаружи — четыре. Человеческих — четыре.

Он налил ещё травяного настоя. Достал и выложил на стол старинный грантский трехгранный клинок с бронзовой рукояткой, обмотанной полосками кожи… Простой такой на вид клинок. Две его боковые грани были заточены, а третья просто возвышалась горбом. На рукояти следы тщательно счищаемой патины.

— Это ритуальный кинжал. Когда уйду — я оставлю его вам. На сохранение, или на память. Смотрите: у ритуального кинжала — три грани. Всегда три. Но рука — держит его… Боковые грани — острые. Это — ум и дух. Между ними — не режущая грань — душа. Она и между, и дополняет любое из лезвий. Дух и душа в союзе — устремляют человека к тому, что не объяснишь умом. К состраданию — ведь ум спросит, почему я должен за кого-то страдать? К жертвенной любви без требования взаимности. Ведь для ума такая была бы странной. Почему, любя другого, не попросить чего-то и себе, спросит ум? Ведь это было бы разумно? И только дух — не спрашивает… Дух — левая грань ножа. Неразумная. У нас говорят — левая. У вас бы сказали — правая. Это — неважно. А вот, — он коснулся другой режущей грани клинка. — Грань ума. И снова душа — между. Душа и ум. Душа страдает, ум требует мщения, душа любит — ум требует взаимности…

Наверное, со стороны это выглядело странно. В разгар боевых действий мы были погружены в сугубо философскую беседу. Но я слушал жадно. Абио наконец говорил так, что смысл не ускользал пока от меня.

— Я не говорю, что какая-то из граней — лучше, посмотрите, обе одинаково ранят. Но, у выбравших дух — одни пути, у выбравших ум — другие. Было время, когда ножи делали только с одним режущим краем. Это было время духа. Пути духа — более старые, пути ума — моложе. Мы меньше знаем о них, и потому ранят они сильнее… Хотя, (смотрите на клинок, капитан), ум и дух следуют рядом, но вышли они из разных глубин бездны. Зато рано или поздно — сольются на острие! Возможно, всё наше предназначение — это сдерживать вторую часть нашего я, чтобы не сломать раньше времени клинка. Мы, на Гране, сдерживаем ум, наши мастера полагают, что ум больше нуждается в сдерживании, как более молодая рана нашего мира. Можно выбрать и серединный путь, как эйниты. Скользить вот здесь, по грани души. По ней можно провести пальцем и не пораниться. Эта сторона не ранит сама по себе. Но, развившие чувствительность до невообразимых пределов — убивать не могут. Они так остро переживают сущее, что, скорее всего, убивая — умрут вместе с вами. Вот и всё. Три стороны. И острие. Три извечных. И четыре — для нас.

— Если бы я не влез в это самое, — я усмехнулся. — То воспринял бы, как сказку.

Я тоже налил себе чаю. В горле вдруг высохло сразу. И губы тоже высохли.

— Значит, в храме мне что-то сделали с эмоциями? — спросил я Абио. — И, чтобы удержать их теперь, я должен тренировать в себе дух или ум? Или — всё стразу?

— Всё сразу — не время. Может быть, мы сможем когда-то — сразу, но сейчас вам нужно выбирать, какая сторона удержит вас в равновесии. Путь к острию ещё не близок.

— А лорд Михал выбрал ум?

— Похоже на то. Выбравшие ум — по определению более жестоки.

Абио допил свой стимулятор. Мне тоже хотелось достать ампулу, но при нём я почему-то стеснялся.

— Если удастся убить или вывести из игры лорда Михала?

— Его люди временно останутся без его сильных эмоций. К ним привыкают, как к наркотику. Это считается у непонимающих людей некой личностной силой, харизмой. Возможно, я очень надеюсь на это, с его смертью начнутся серьёзные разногласия. Не забывайте, есть и вторая часть правительства Аннхелла. Всё это время — с мятежниками пытаются договориться. Возможно, без лорда Михала мятежники станут уступчивее.

— Будем надеяться… Хотя… Я бы всё-таки не стал убивать лорда. Для мира на Аннхелле важнее суд над ним.

— Это будет зависеть не от меня, а от того, насколько он силён в том, что умеет. Если мне повезёт — я захвачу его в заложники. Но я умею предвидеть недалеко. А сны странные… Я не мастер.

— Однако медведя этого не боишься? Он же в два раза тебя крупнее?

— Не боюсь.

Абио улыбнулся и стал собираться.

— А отдохнуть?

— Не сейчас. Счет пошел на часы, а скоро пойдёт на минуты. Слушайте себя.

Я вздохнул. Вытащил всё-таки ампулу и разломил её. Воевать — так воевать. На трое суток меня в таком режиме хватит. А там — хоть трава не расти.

К полудню Рос предложил сумасшедшую идею: основными силами отвлечь фермеров, а двумя-тремя шлюпками "накрыть" последний "бич". Его электромагнитные разряды мешали нам сильнее всего. Рос предположил, что он сможет какое-то время убегать в воздухе от "удара" бича. В это время другие шлюпки вычислят, наконец, где эта зараза стоит, и ударят по нему. Риск был велик. "Бич" очень трудно локализовать в пространстве. Тем более — его умело маскируют. Я предложил другое. Устроить вылазку и взять в заложники кого-то из техников. Тогда мы будем хотя бы примерно знать, где этот проклятый бич, и сведём риск идеи Роса до минимума.

Идея моя мне не нравилась, но другой мы так и не придумали. Я вызвал Тича: и он, и Джоб, кое-что понимали в пытках. Тако на вопрос, может ли он помочь, тоже кивнул. Рос стал делать из шлюпки приманку. Я помогал ему, стараясь хотя бы физическими усилиями заглушить боль от собственного бездействия. Больше всего мне хотелось сесть сейчас за простенький пульт десантной шлюпки, и полететь вместе с ребятами дразнить фермеров. Но это было как раз то, чего я вообще не мог себе позволить. Я настолько не имел права рисковать, что лучше об этом даже не думать. Мы снимали защитные панели, оставляя только корпус, чтобы свести к минимуму возможность электромагнитной "наводки". Рос откручивал "фалевые" линзы, защищающие пилота. В конце концов, у нас вышло что-то дырявое и страшное. Но максимально механическое по своей сути. И это хорошо. Когда в воздухе вместе шлюпка и "бич" — гораздо лучше подойдет не современный, начинённый электроникой агрегат, а пустая консервная банка. Иначе вас ждут горячие человеческие консервы…

Заложников взяли с потерями, но довольно легко. Фермеры уже свыклись с нашей манерой "налететь и обстрелять" и не ожидали, что мы сбросим десант. В первые секунды, они просто обалдели от такой наглости. Ну а нашим и требовалось секунд двадцать, чтобы накинуть сеть на мужика в серой форме и запихать его в сделавшую петлю шлюпку…

Прыгали трое бойцов. Двоих расстреляли на месте. А Лимо успели подобрать. Мало того — без единой царапины. Странная это штука — везение.

Потом ещё немного повезло — погнавшиеся за шлюпками флаттеры увлеклись погоней и влетели следом за нашими шлюпками в ущелье. И там, на практике, подтвердилось, что флаттер — это всё-таки не шлюпка. Шлюпки могли столкнуться, шлюпку могло протащить по камням, флаттер таких ударов не выдерживал. Водородное топливо, плюс вспышки с отражателей, плюс удар — и он взрывался. Когда до наших, удирающих против течения реки, это дошло в полном объеме, они развернулись…

Ведущим был Дерен с "Абигайль". Нервы у него, говорят, есть, но я предпочёл бы поприсутствовать на вскрытии, чтобы убедиться.

В общем, он развернул наших, и они начали развлекаться. Мощность щита шлюпки и флаттера — примерно одна. Расстрелять противникам друг друга было трудно, но пойти в лобовую, а потом задеть боком, развернуть и грохнуть об нависающие скалы…

Наших шлюпок удирало четыре, погналось за ними флаттеров штук пятнадцать. Один ребята сбили нечаянно, убегая и путая следы. С восемью другими они расправились в ущелье быстро и жестоко. Мало того, когда до Дерена дошло, что противник не отступает, а бежит, он приказал отбить один из линяющих флаттеров, и его загоняли по ущелью до полного одурения пилота. Гоняли Дерен и Павим, оба пилоты КК, которые привыкли к таким перегрузкам, что наземным леталам даже и не снились. В конце концов, они прижали флаттер к земле, вырезали дверь и вытащили пилота и двух вояк-фермеров. Пилот был ещё в сознании, фермеры — уже без. В это время четвертая наша шлюпка наблюдала за ущельем. Но вернуться фермеры побоялись. И Дерен привёз вместо одного пленника четырёх. Еще мои бойцы извлекли блоки из бортового компьютера чужого флаттера и навигационный экран. Вернулись злые, потому что двоих всё-таки потеряли, но и довольные тоже. Адреналина хватило бы утопиться.

Я делал ставку на то, что люди сейчас достаточно изнежены физически. Они уже привыкли, что в современных условиях при допросе ломают мозги, а не руки. Мы уже практиковали эту линию поведения, будучи в наземном спецоне, и результат был. Специально разбили палатку немного в стороне от основного лагеря. В палатке я оставил тех, кого точно уже не вырвет. (Тича не хотел брать, но других спонтанных садистов у меня в подразделении не наблюдалось). Мы делали всё молча. Тич с Джобом развели небольшой костерок прямо в палатке. Грантс нарезал с какого-то кустарника сухих веток и теперь превращал их в заострённые палочки. Я разглядывал пленников, выбирая, с кого начать. Техника трогать пока не стоило. Пусть посмотрит. Послал Тича за скотчем. Техник попался понятливый — я ещё не расстелил перед ним карту, а глазки у него уже забегали. Он понял, что я хочу какой-то привязки к местности, но ещё не догадывался, что желания у меня бывают очень навязчивые. Я кивнул Тичу на одного из пленных. Сержант, единственный из здесь присутствующих, испытывал душевный подъём и возбуждение. Я с трудом терпел его наглую морду. Смотреть на подобного разлива радость даже противнее, чем вообще на всё, что мы собирались делать. В палатке резко пахло человеческим потом и смолистым деревом, которое строгал Тако. Грантс был спокоен и сосредоточен. Он собирался качественно выполнить работу, не более. Пока Тич заклеивал фермеру скотчем рот, я показал технику на карте место, где они стояли, и объяснил задачу. И отвернулся. В этот раз я мог себе позволить хотя бы отвернуться.