Читаем без скачивания Мифы и легенды народов мира. Т. 2. Ранняя Италия и Рим - Александр Немировский

214

В «Энеиде», как правило, отсутствуют позорящие богов сцены соблазнения, столь частые у Гомера. Этот отрывок, в котором Венера использует свои чары, – исключение.

215

В соответствии с победой железного века (Гомер жил в самом его начале) циклопы, выступающие в «Одиссее» как пастухи, превращены Вергилием в мастеровых.

216

Бронт, Стероп, Пиракнон – греч. «Гремящий», «Сверкающий», «Огненный».

217

Тегея – один из древнейших городов Аркадии, названный в гомеровском каталоге кораблей, родина Эвандра.

218

Агилла – древнее пеласгийское название города, который после его завоевания этрусками получил название Церы. Следы доэтрусского города обнаружены в ходе раскопок. Эвандр направляет Энея в бывший пеласгийский город, поскольку он сам выходец из пеласгийской Аркадии.

219

Эрил – легендарный герой города Пренесте, не известный ни одному из древних авторов, кроме Вергилия.

220

Ферония – богиня источников и рощ, культ которой был распространен по всей Центральной Италии, особенно на горе Соракте, в Пизавре, в Фурфо и в других местах. В Таррацине был храм Феронии, где отпускали на волю рабов.

221

Созданный по образцу гомеровского щита Ахилла, щит Энея – краткая официальная история Рима, призванная возвеличить несгибаемую римскую волю, преодолевшую все препятствия на пути к мировому владычеству. Чередой проходят потомки Энея, начиная с основателя Рима и кончая победителем в гражданской распре императором Августом. Эней обращен к будущему, за которым скрывается современная поэту политическая действительность, рассматриваемая им как высшее достижение истории. Щит Ахилла, напротив, является моделью космоса с вкраплениями сцен военной и мирной жизни, современной поэту.

Щиты двух героев еще в XVIII в. сопоставил Готхольд Лессинг, пришедший к выводу, что римский поэт был неумелым подражателем греческого гения.

Среди последних попыток реабилитации Вергилия наиболее интересна позиция английского историка Ф. Харди. В отличие от своих предшественников, сопоставлявших эпическую технику греческих и римских поэтов, он обратил внимание на то, что изображение на щите Энея является такой же моделью космоса, как у Гомера, но космоса римского, каким является империя времени Августа.

222

Марк Антоний – участник триумвирата, которому при разделе власти над римской державой достался Восток (но не Бактра, которая никогда не входила в римские владения).

223

Дается описание битвы при Акции (31 г. до н. э.), сделавшей Октавиана единоличным правителем римской державы.

224

Кориф (Korythos) – имеется в виду сын Зевса и Электры, царь этрусков, легендарный основатель Кортоны, считавшейся древнейшим городом Италии. Из Кортоны, согласно италийской легенде, двое его сыновей переселились в Эгеиду, один на о. Самофраку, другой в Троаду.

225

Нис и Эвриал – юноши, связанные чистой дружбой, впервые появляются в сцене состязания. Развивая тему дружбы, Вергилий делает их участниками дерзкой операции, цель которой известить Энея о критической ситуации, в которой находится войско. Подобный эпизод с участием двух воинов-лазутчиков – Одиссея и Диомеда – описан Гомером, но Вергилий добивается огромного трагического звучания, которого нет у Гомера. Чувство дружбы заставляет забыть о цели предприятия. Нис не может оставить в беде друга и гибнет вместе с ним.

226

Введение образа матери Эвриала, единственной женщины, покинувшей вместе с Энеем и его спутниками Тринакрию, дополняет трагический смысл эпизода. В отличие от спартанских женщин, ждавших сыновей с поля боя со щитом или на щите, мать Эвриала не утешает себя мыслью о посмертной славе сына. Для нее потеря сына не компенсируется патриотическим чувством. Горе матери не может ничто искупить. Война бесчеловечна по своей сути.

227

Илионей – спутник Энея, до того упоминавшийся в «Энеиде» как человек в возрасте, возглавлявший один из кораблей. Имя Илионей носили также сын Ниобы и троянец, сын Форбаса.

228

В «Энеиде», как и в других эпических поэмах, начиная с гомеровских, герои произносят речи кстати и некстати. Речи, составленные Вергилием для своих персонажей, отличаются большим тематическим разнообразием и мастерством, которое свидетельствует о том, что уроки в риторической школе для него не прошли даром. Речь Нумана интересна не только своим построением, но тем, что поэт вкладывает в уста италийскому варвару расхожие представления об изнеженных восточных людях, чтобы их опровергнуть меткой стрелой, вылетевшей из лука фригийца Аскания. На самом деле ни древние фригийцы, ни выходцы с Востока этруски не были такими, какими их видели римляне в I в. до н. э., считавшие, что фригийцы самые скверные рабы, способные на что-либо лишь после порки. Для Вергилия было важно показать, что троянцы-фригийцы были достойными противниками италийцев и что слияние этих народов дало наилучший результат – появление «народа-принцепса».

229

Желая подчеркнуть значимость последующего рассказа, Вергилий вводит обращение к музам. С точки зрения развития сюжета повествование об этрусских кораблях не вносит ничего нового. Оно, скорее, затягивает действие. Но поэта это не смущает. Он горит желанием рассказать об этрусках, для этого ему пришлось превратить их в союзников Энея, хотя у такого авторитетного автора, как Катон Старший, этруски – союзники Турна.

Забывая о том (или не ведая), что в годы предполагаемого появления в Италии троянцев (сразу после Троянской войны) там не было никаких этрусков, он наносит на карту мифической Этрурии города, возникшие три и более столетий спустя, и делает предводителями этрусских отрядов персонажей, связанных с основанием этих городов, или героев греческих мифов. Среди них даже те города, которые были этрусскими колониями на севере Италии и могли появиться лишь в VI в. до н. э. Он делает участниками похода мантуанцев и их соседей лигуров и венетов, представленных персонажами местных мифов.

Удивительным образом, комментируя строки, относящиеся к этому эпизоду, Сервий оставил без разъяснения почти все, относящееся к этрусским городам, поясняя лишь грамматические формы и словоупотребление.

230

Массик – имя героя произведено от названия горы Массик (ныне Мондрагора) в этрусских землях, славившейся своими виноградниками и винами.

231

Клузийцы – жители Клузия (совр. Кьюзи), одного из североэтрусских городов, чья история была тесно связана с судьбами Рима эпохи царей.

232

Коза (Коса) – этрусский город, с 275 г. до н. э. процветающая колония римских граждан.

233

Популония (этр. Поплуна) – этрусский город на тирренском побережье Италии, центр обработки металлов. В годы гражданской войны между Марием и Суллой подвергся разрушениям. Абант как герой Популонии другим авторам неизвестен. Он тезка трех греческих героев с этим именем, в том числе известного Гомеру героя Эвбеи.

234

Ильва (ныне Эльба) – остров, расположенный напротив Популонии. Согласно греческим мифам, к нему причаливал уже «Арго».

235

Пиза – этрусский город на Тирренском море, основанный, по преданию, выходцами из одноименного города на Пелопоннесе.

236

Пирги и Грависки – порты города Церы, выявленны в ходе археологических раскопок в XX в.

237

Так же как могучая река Пад питалась ручьями и речками, текущими с Альпийских гор, этрусская мифология пополнялась преданиями включенных в сферу этрусского политического и культурного влияния ближайших северных соседей и более отдаленных обитателей Европы. Свидетельством этого является Купавон, не отделимый от почитаемого славянами Купалы ни по имени, ни по характеру мифологических представлений. Лебединые перья на голове Купавона, истолкованные поэтом с помощью греческого мифа о падении солнечного божества Фаэтона, отражают ритуал, в котором жара летнего солнцестояния как бы соединилась путем погружения в купель с водной стихией – символом ее был лебедь. Преступная любовь, о которой вспоминает Вергилий, – это и противоестественное сочетание огня и воды, и отражение купальских преданий о браке братьев и сестер.