Читаем без скачивания Пряди о Боре Законнике - Александр Меньшов

Востров с командой, казалось, очень обрадовались нашему возвращению.

— Ну, наконец-то! — ухмыльнулся капитан. — Какие распоряжения?

— Домой, — устало бросил я и подмигнул. — Теперь уж, домой.

Когг отшвартовался и начал медленно отходить от берега. Можно было спокойно вздохнуть.

Мы повернули на северо-восток и поплыли вдоль побережья. Востров не хотел продолжать движение по Змеиной протоке, опасаясь, что течениями нас может отбросить на астральные «рифы» — громадные куски скал, парящие в море.

Дальнейший наш путь должен был пролегать практически вокруг всего острова. А уж только тогда, как мы обошли бы его по периметру, судно преспокойно устремлялось к Корабельному Столбу.

Через несколько часов когг достиг выхода из Змеиной протоки.

— Фух! Дальше уж полегче, — Востров облегчённо вздохнул. Но тут же не преминул мне заметить, что море сегодня какое-то беспокойное. — Лишь бы бури не было.

На это я пожал плечами, а сам огляделся, намереваясь поговорить со Стояной. Но на палубе её не было.

— В каюту спустилась, — ответил кое-кто из матросов.

Узкая лестница привела меня к запертым дверям.

Чего вдруг закрыто? Я прислушался: внутри в каюте кто-то был.

— Стояна. Ты там? Открой!

Некоторое время за дверями слышалась возня, потом раздался щелчок замка и дверь открылась.

Даже в полумраке каюты от меня не скрылся то факт, что друидка выглядела расстроенной.

— Что происходит?

Стояна густо покраснела и опустила голову. Девчушка отвернулась и присела на лавку. Или мне показалось, или она действительно… заплакала.

— Ты чего? — испугался я.

Стояна судорожно всхлипнула и попыталась вытереть рукавом слёзы. Я присел рядом с ней и обнял за плечи.

— Да ты чего?

— Я… я… я…

И тут Стояна вовсе разрыдалась. Да так горько, что я аж оторопел.

— Да скажи ты… в конце-то концов!

— Я… будет… я… жду ребёнка-а-а-а…

И снова слёзы и рыдание навзрыд.

Что за..? Бор, что происходит? — у меня было такое ощущение, что по башке зарядили дубиной. — Ждёт ребёнка? Стояна ждёт ребёнка… Почему? Как это? Что делать?

— А-а-а…

— Тихо! Спокойно! — я встал и тут же снова сел.

Стояна всхлипнула и подняла на меня красные заплаканные глаза.

— Тихо, я сказал! Кто ждёт ребёнка? Какого ребёнка? Ничего не пойму… Ты что, беременна?

— Да, — тихо прошептала Стояна.

Она испугано глядела на меня. Может, действительно в этот момент моё лицо выражало что-то несуразное. Но оно и понятно: в голове полный кавардак.

— Ребёнок… мой? — осторожно спросил я.

— Да…

И тут меня «стукнуло» по башке во второй раз: «О, Сарн! Тенсес! Арг! Да все! Слышите? Все! У меня будет ребёнок! Ха!»

— Бор? — тронула меня рукой Стояна.

Я бросился к ней и с такой силой сжал в объятьях, что она тут же сдавленно пискнула.

— Ой-ой-ой! Задушишь!

— И чего ты, дурёха, рыдала? — захохотал я. — Боялась сказать?

Стояна пожала плечами и потупила взор. Из её глаз снова потекли слёзы.

— Да перестань ты! Это же прекрасно! Великолепно! А кто будет? Мальчик или девочка?

— Не знаю-ю-ю… — заревела девчушка.

Дверь каюты распахнулась, и внутрь заглянул Вар и Упрямый.

— Капитан зовёт наверх! — пробасил Крепыш.

Гибберлинги с удивлением посмотрели на заплаканную Стояну.

— Что там? — недовольно спросил я.

— Да… какой-то корабль кружит в астрале меж обломков скал. Вроде как прячется, — сказал Упрямый.

— Сейчас иду.

Гибберлинги вышли вон, а я вновь обнял Стояну.

— Дурёха, ты, дурёха! Это же прекрасно. Вернёмся на Корабельный Столб и… и…

Я не знал, как закончить предложение.

— Ладно… ты это… посиди пока тут. Я поднимусь, гляну, что к чему.

Стояна кивнула головой и снова стала вытирать рукавом водопад своих слёз.

Поднявшись на палубу, я подошёл к Вострову.

— Что тут случилось?

Капитан напряжённо вглядывался куда-то вдаль. Наше судно продолжало держаться береговой линии.

— Видишь, — ткнул пальцем капитан. — Вон там… правее…

— И что?

— Судно… когг…

— И что?

— Что да что! Прячется оно!

— Чего ты так решил?

— От того! — сплюнул Востров. — Вон оно! Сейчас выйдет.

И точно: я увидел сначала характерный киль, а затем и само судно. Это действительно был когг.

— Туда его в… Да это «Филин»! — удивлённо сказал Востров. — Ну, да! Он!

— «Филин»? — название показалось знакомым.

— Ну, да! Пропавший когг Странников.

— А, точно! — вспомнил я эту историю. — А что это он тут делает?

«Филин» полностью вышел из-за каменной глыбы. Между нами было не более двухсот саженей.

— Право руля! — дал команду капитан. — Идём на сближение.

И в эту секунду от борта «Филина» отделился яркий слепящий шар. Он стремительно полетел в нашу сторону.

— Бля-я-я..! — услышал я сдавленный вскрик Вострова. — Что он творит!

В его глазах прочиталась одна только мысль: «Это конец!» От выстрела астральной пушки нас ничего не могло спасти. Уже ничего: ни манёвр, ни парящие обломки скал. Мы были, как на ладони.

Последнее, что помню, как вцепился пальцами в деревянный борт, не в силах оторвать взгляда стремительно мчавшегося ослепительного шара.

И ещё была мысль. Одна единственная мысль: «Стояна же осталась внизу…»

А потом ужасающий треск и в то же мгновение мир окутала темнота…

«Между Канией и Исахеймом (то бишь, гибберлингами) за много предшествующих лет сложились отношения, в силу которых люди в некотором роде занимают наступательное положение, а гибберлинги — оборонительное. Более того, отсюда становится ясно, отчего у последних возникает столь явное стремление к «отделению», обозначаемое поиском их прародины — легендарной Исы. Здесь надо искать корни разлада меж этими расами, и тем пользоваться для блага нашей Империи…

Новоград в силу своих древних патриархальных устоев, восходящих ещё к великой династии Валиров, не может и не хочет допускать даже мысли о существовании, да ещё и рядом с собой, так сказать, под одной крышей, такого явления, как вольный град Сккьёрфборх. Уж слишком там широки и живучи «народные» начала, что в сознании канийца само по себе уже «дерзко»… выше его понимания… Надо признать, что у местной общины гибберлингов действительно немало «непозволительной» вольности, а это само по себе неслыханно для существования такого понятия, как «государство».

Ко всему выше сказанному, нельзя не добавить и тот факт, что Сккьёрфборх и гибберлингские диаспоры на Ингосе, в Сиверии, в Светолесье (в самой канийской столице) и прочих местах — то же сами по себе являются противоположностями. У последних под давлением Кании, эдакого строгого отца, или старшего брата, наблюдается стремительное развитие идеи государственности… Но, а на Новой Земле лучшей формой для «сохранения индивидуальности гибберлингского народа» (это цитата из переписки эльфийских послов), является всяческое стремление, я даже скажу — поощрение, к удержанию вековечных прав и вольностей… От того канийцы зорко следят за каждым шагом гибберлингов, особенно это касается проявления их «самостоятельности».