Читаем без скачивания Полночь и магнолии - Ребекка Пейсли

Тиблок послушно закивал головой и дружелюбно дотронулся до нее рукой, а потом боязливо отдернул. Пичи поняла, что означал этот жест: он по-своему благодарил ее. Она улыбнулась и вышла из комнаты.

Дождавшись, когда она закроет дверь, Сенека повернулся к своему отцу и сказал:

— Отец…

— Ты что, думаешь, что я ничего не понимаю? — прошептал чуть слышно король. — Я прекрасно понимаю, что ты собираешься сделать, Сенека. Наш договор… Ты проиграл. Вот ты и выдумал план, как что-нибудь изменить в договоре. Ты…

— Я ничего не задумал. Пичи…

— Ты стараешься заставить меня поверить в то, что я чуть-чуть не умер. Но я не болен! Она… она дала мне такие лекарства, которые свалили меня, а теперь ты пытаешься убедить меня, что, если бы не она, то я не выжил бы.

Сенека разозлился.

— Твоя болезнь никем не подстроена! Пичи действительно спасла тебе жизнь! — сказал он. Король только махнул рукой.

— Она ровным счетом не сделала ничего, — слабо проговорил он.

— Да ты же умирал! — сказал раздраженно Сенека. — Тиблок, — обратился Сенека к слуге, — скажи, как он себя чувствовал, прежде чем ему Пичи дала свои лекарства.

Тиблок подбежал к кровати короля. — Ваше Величество, — произнес он. — Вы были очень больны. Принцесса…

— Пошел вон, Тиблок! Убирайся отсюда сейчас все, — приказал король.

Тиблок поспешил исполнить приказ и засеменил к двери, а Сенека все старался донести до короля правду о Пичи.

— Пошевели своими ногами, отец. Согни колени!

Но король твердил свое:

— Ее белка бросилась мне на грудь и чуть было не прогрызла в ней дыру.

— Отец, — произнес Сенека. — Я смотрел на твою грудь целых три дня и три ночи и не увидел на ней ни царапинки. А теперь согни свои колени! Пошевелись! — приказал он.

Король, насупившись, согнул свои колени. Сенека поддержал его под руки.

— Почему же твое лицо не исказилось от боли, как прежде, отец? — спросил Сенека. Король Зейн ничего не ответил.

— Целых три дня и три ночи напролет Пичи и Тиблок втирали в твои суставы лекарство, изготовленное Пичи. Они втирали его и в твои колени. Ни один твой придворный лекарь не приготовил для тебя такого лекарства, только Пичи смогла сделать. — Посмотри правде в глаза, отец! — сказал Сенека.

— Я ничего такого не скажу! И я никогда не поверю, что я умирал. Ложь! Кругом ложь! — произнес король.

У Сенеки скулы лица заходили ходуном.

— Это говорит твоя гордость, отец! Ты никак не можешь поверить тому, что знания этой девушки, которую ты ненавидишь, помогли тебе выжить. Ты не можешь перенести того, что…

— Послушай меня, Сенека! — перебил его король. — Отошли ее домой. Тебе следует жениться на Каллисте. Эта деревенщина не для тебя. Ты проиграл пари. А это значит, что и корону тоже.

Сенека наклонил голову к королю. На сей раз он не мог скрыть под своей обычной маской того, что творилось у него на душе. Да он и не пытался.

— Все то время, что ты был болен… — произнес Сенека, — я надеялся, что если ты выздоровеешь, мы сможем… Я хотел… Я знал, что если ты выздоровеешь, то у меня будет шанс… Я надеялся, — бессвязно говорил Сенека. — Только теперь я понял, что у меня никогда не было того шанса. Не было с самого дня моего рождения. Глупо было с моей стороны на что-то надеяться, — сказал Сенека и отошел от кровати.

Король никогда еще не видел своего сына таким. Все было написано у него на лице.

— Я пришлю к тебе Тиблока, — пробормотал Сенека и направился к двери, задев по пути трость, которую Пичи изготовила для короля, сидя у постели больного. Он поднял трость и повернулся к королю, чтобы показать ее.

— Она говорит, что если ты будешь какое-то время пользоваться этой тростью и принимать те лекарства, что она тебе прописала, то ты скоро выздоровеешь и причем полностью, — сказал он.

Тяжело вздохнув, Сенека прислонил трость к стене и направился опять к двери.

— О каком таком шансе ты говорил, Сенека? — спросил его король.

Сенека остановился перед дверью.

— Ты что действительно хочешь знать? — спросил он.

— У меня нет привычки задавать вопросы на не интересующие меня темы, — сухо произнес король.

— Ну что ж? Слушай! — сказал принц. — Я хотел назвать тебя папой! Вот и все.

Прошло много времени. В комнате воцарилась тишина.

— Папа? — переспросил король.

— Ты даже не знаешь этого названия, отец. Я хотел называть тебя папой с детства. Но ты не разрешил мне этого делать тогда и не дал сделать мне это сейчас, — сказал Сенека.

Сенека вдруг почувствовал, что ему нужно много рассказать отцу, и он сделал несколько шагов вглубь комнаты. Он решил, что не уйдет отсюда, пока не выскажет ему все.

— Ты ненавидишь Пичи, и я знаю почему? — сказал Сенека. — Она одна единственная, кто может возразить тебе здесь и поставить тебя на место. Ты требуешь, чтобы тебе все безоговорочно подчинялись, так как ты высшее лицо в государстве. Но Пичи… Она смотрит на тебя не как на короля, а как на человека, на самодовольного, упрямого, нетерпимого тирана. Но, несмотря ни на что, она все же находит в себе силы и терпение для помощи тебе. Если бы не Пичи, то мы бы уже похоронили тебя три дня тому назад, — сказал Сенека.

— Она…

— А что касается нашей с тобой сделки… Я не женюсь на Каллисте. Я уже женился на леди, на настоящей леди.

— Эта девушка не…

— Да, отец! — прервал его Сенека. — Она настоящая леди и в своих манерах поведения, и в душе, и во всем. Одна Пичи стоит всех нас: и тебя, и меня, и Каллисты, и Виридис вместе взятых, — сказал Сенека и холодно поглядел на короля. — Никто и ничто не заставит меня отослать Пичи обратно домой. Я увезу ее отсюда. Я уезжаю из Авентины. Сегодня вечером есть корабль, идущий в Англию. Итак, носи сверкающую корону, отец. Восседай на своем великолепном троне. А мне ничего этого не надо. Я найду что-нибудь для себя более ценное. Пичи — моя жена. И смею заверить тебя, что она — жена в полном смысле этого слова, — произнес Сенека.

— И ты жертвуешь троном Авентины из-за нее? — спросил король, все еще не веря своим ушам.

— Я жизнью своей пожертвую из-за нее, отец, — ответил Сенека.

Королю нечего было сказать. Его сын стремительно вышел из комнаты.

Лежа в кровати, король все повторял и повторял одно слово, эхом отдающееся у него в голове: папа…

Пичи сидела в спальне у Сенеки на середине большой кровати.

— Свадебное путешествие? — переспросила она у рядом сидящего Сенеки.

— Мы отъезжаем сегодня на торговом корабле, который плывет в Англию. После короткой остановки в Йоркширском порту, мы поплывем в Лондон. Если ты захочешь, я смогу представить тебя королеве Виктории. В Лондоне я покажу тебе наш личный корабль. Я отвезу тебя во Францию, в Италию, куда захочешь, Пичи, — сказал Сенека.