Читаем без скачивания Лик в бездне (сборник) - Абрахам Меррит

Он снова уснул.

Несколько дней он не видел женщину–змею. Она была в пещерах, сказала Суарра, вместе с Властителем Глупости и Коном, ее несли в носилках индианки и охраняли крылатые вестники. Силы медленно возвращались к Грейдону. Однажды его вынесли в носилках Суарры, девушка шла рядом. Некогда цветущая равнина между храмом и озером почернела и опустела, сожженная ледяными тенями и прыгающим огненным столбом. На месте амфитеатра создателей снов только неосязаемая пыль. Многие деревья вдоль луга мертвы или умирают. А там, где столб обрушился на город, круглая дыра диаметром в две тысячи футов; здесь все живое, вся растительность, все постройки превратились все в ту же неосязаемую пыль.

Он спросил Суарру, что сделали с мертвыми. Эмеры собрали их в большие груды, ответила Суарра; потом превратили в ту же пыль установкой, возведенной Матерью; Хуон лежит рядом со своими предками в пещере мертвых.

Он попросил отнести его назад в храм; приходил в себя в тишине и мире тронного зала.

На следующий день вернулась Мать; в течение следующей недели Грейдон ежедневно проводил с нею многие часы; отвечал на ее бесчисленные вопросы, рассказывал подробности жизни людей за барьером, объяснял их обычаи и стремления; на это раз рассказывал и о войнах и богах, о долгой истории человечества с той поры, как двадцать пять тысяч лет назад в пещерах погасли костры кроманьонцев. Он рассказывал о расах, белой и черной, желтой и коричневой, об условиях их жизни и обычаях; рассказывал об ужасном коммунистическом эксперименте русских, о волнениях в Китае и Индии.

Потом на какое–то время она прекратила расспросы и в свою очередь рассказывала ему о забытой цивилизации, которую возглавляла ее раса, о том, как она возникла; о других утраченных цивилизациях и расах, погребенных под пылью времени; рассказывала о достижениях науки, которые превосходили современные, как геометрия Эйнштейна превосходит Эвклидову; объясняла ошеломляющие концепции материи и энергии.

– В том, что ты видел, – говорила она ему, – нет ни магии, ни колдовства. Все, что ты видел, каждое проявление, это лишь сознательное использование чисто природных сил, мой Грейдон. Убивающие тени? – Некая энергия, которой Нимир управлял при помощи механических действий. Говоря понятными тебе словами, водовороты эфира, участки универсального энергетического океана, из которого исходит вся материальная энергия, вся энергия мысли. Огненные формы, которые я вызвала на помощь? Другая форма обузданной энергии, способная нейтрализовать первую. Огненный столб? Последний ход Нимира, именно его я опасалась. Создав его, он нарушил равновесие сил; он надеялся, что прежде чем я овладею этой энергией, она сама, своим громадным количеством, овладеет мной. И он чуть не оказался прав!

Некоторое время она молчала; потом как будто пришла к решению; приподнялась.

– Иди к Суарре, дитя, – сказала она. – Развлекайтесь. Быстрее поправляйся. Два дня вы мне будете не нужны.

А когда эти два дня прошли, Регор вызвал его к Матери. Грейдон застал ее в ее жилище, в гнезде из подушек, довольно созерцающей себя в зеркале; Суарра причесывала ее. Жилище казалось странно пустым, не было знакомых предметов. Глаза Суарры туманились невыплаканными слезами. Тут же находился Властитель Глупости. Мать отложила зеркало, протянула Грейдону руку для поцелуя.

– Я оставляю вас, дети, – сказала она без предисловий. – Я устала. Буду спать – долго–долго. Нет, не удивляйся и не печалься. Я не собираюсь умирать. Не знаю никакого другого мира, куда можно было бы уйти. Но я не хочу стариться. – Глаза ее сверкнули в ответ на явное неконтролируемое выражение удивления Грейдона при этом замечательном заявлении: ведь ей тысячи лет. – То есть я не хочу выглядеть старой. Поэтому я усну и обновлюсь, обновлю и свою внешность. Таков обычай моего народа.

– Вот что я решила. Вас в Ю–Атланчи осталось немного, это правда. Но скоро будет больше. В этом вашей расе можно довериться, если больше не в чем. Пусть тут правите вы с Регором, Тиддо вам поможет. Нимир ушел навсегда. Тех его сторонников, что уцелели, отверженных, – уничтожьте их поскорее. Пусть не останется ничего ни от Нимира, ни от Лантлу. Если кто–то из создателей снов примется за старое – убейте. В этом большая опасность… Суарра! Перестань реветь! Ты дернула меня за волосы!

Она снова взглянула в зеркало.

– Я уже сказала, – оживленно продолжала Мать, – что не собираюсь умирать. И не хочу, чтобы мне было неудобно во сне. Я не очень высокого мнения о людях, о которых ты мне рассказывал, Грейдон. О, не сомневаюсь, что среди них есть и достойные, подобно тебе. Но в целом они раздражают меня, мягко говоря. Не хочу, чтобы они копались вокруг, пока я сплю, взрывали землю своей взрывчаткой, строили – какое ты причудливое слово использовал? – а, да, небоскребы – надо мной. Не хочу, чтобы они в поисках сокровищ обыскивали пещеры, искали вещи, которых им лучше не знать и с которыми, найдя, они не знали бы как поступить. Я не допущу вторжения в Запретную землю.

– Поэтому за последние два дня я позаботилась, чтобы этого не случилось. Я уничтожила механизмы, взятые Нимиром из пещеры Утраченной Мудрости, включая тот, который производил тени. Я уничтожила два своих диска, которые вызывали огненные формы. Вам они не понадобятся; я надеюсь, мне тоже.

– И, Грейдон, я послала за барьер своих крылатых вестников, особенно против ваших летающих машин, которые преодолевают все преграды. Они будут сбивать их безжалостно. Так же безжалостно они уничтожат переживших падение людей. Никто больше не увидит Ю–Атланчи, не сможет привести сюда толпы, которые… нарушат мой сон. Я так говорю, дитя, чтобы не повредить твоим чувствам.

– Это решено. И решено бесповоротно. И так оно и будет, – сказала женщина–змея, и Грейдон не усомнился, что как решительно она сказала это, так же решительно и безжалостно будет выполнен ее приказ. – И если благодаря какому–нибудь новому изобретению они победят моих вестников, Тиддо разбудит меня. А меня, Грейдон, они не победят. Это тоже несомненно.

Она снова взглянула в зеркало…

– Суарра, очень хорошо… Ах, но как я устала! – она зевнула, из яркого сердцеобразного рта вылетел заостренный язычок. – Все это очень интересно, но утомительно. И мне кажется, – она снова взглянула в зеркало, – нет, я уверена, что у меня появились морщинки. А–а–ах! Пора спать!

Глаза ее с любовью остановились на плачущей девушке, они тоже затуманились. Как ни хотелось женщине–змее уйти, Грейдон почувствовал уверенность, что на самом деле ей не так легко, как она показывает.